Янтарное взморье (СИ) - Вран Карина - Страница 61

Края наточены остро, аж до бритвенной остроты…

Бритва Сантьяго.

Тип: короткий меч, одноручное, режущее.

Класс: мифическое.

Урон: 700–1000. Прочность: 900/1000.

Вероятность фатального удара: 2%.

Шанс наложения негативного эффекта паралич: 10%. Срок действия эффекта: 10 сек.

Шанс наложения негативного эффекта кровотечение: 90%. Срок действия эффекта: 5 мин.

При атаке из режима скрытности урон увеличен на: 200%.

Ловкость: +10 единиц за каждый уровень персонажа.

Необходимый уровень: 50.

Дополнительное свойство: скрыто.

— Не кинжал, но ты вроде такое тоже можешь применять? — уточнила глава Ненависти, искренне наслаждаясь ошарашенным видом Рэя. — Тут еще записка была. Необычно. Первый раз вообще вижу, чтобы историю предмета излагали. В приложении к предмету, так сказать.

Прежде, чем податься в моряки, Сантьяго, наш бессменный капитан, был брадобреем.

Не стал бы я подставлять ему шею, но дураков всюду хватает.

Хотя брил он умело.

Днем.

Ночами эта бритва тоже касалась шей. Только уже по-другому.

В море-то добрая сабля сподручнее. Сантьяго хотел продать свою старую бритву, но мы его отговорили. Пусть, значит, сохранится до сухопутных времен, когда все мы пришвартуемся в тихой гавани.

Ведь кто знает, куда приведет нас море.

— На днищенское дно, уроды, — Хэйт в сердцах разорвала записку. — Где вам и место.

Скриншот текста перед этим она, разумеется, сохранила. Вдруг там ключ к шифру дневника, без которого его эльфийское умнейшество не осилит расшифровку?

— Мочь — могу, — в глубокой задумчивости проговорил Рэй. — Но я же планировал идти по пути мастера кинжалов. Пассивку на владение качал только на них.

— Никогда не поздно сменить направление, — сказал необычайно разговорчивый сегодня Монк. — Если видишь, что перед тобой открывается новый путь. И он тебе интересен.

— А если не зайдет, освоишь профессию брадобрея, — предложил Рюк; он заглядывал Хэйт через плечо, когда та читала записку из ножен.

— Девочка Света несла несусветную чушь, — гномка деловито выгребла из сундучка все, что в нем еще виднелось. — Несла и старалась не расплескать. Потому что только полная чушь вполне хороша. Мы закончили, господа и дама?

— Здесь, — Хэйт обвела взглядом островок. — Определенно да. Кто-нибудь думал, куда лучше выдвинуться дальше?

— Приплыли! — подпрыгнула на месте малая. — Кто тут у нас глава? Ты глава. Ты и думай.

Не пришлось.

«Нашел указания, как попасть в грот», - высветилось в клан-чате сообщение от Кена. — «Как закончите с картой сокровищ, возвращайтесь в бухту. Отсюда ближе, чем от города».

Раз пункт о карте значился в выполненных задачах, Шерри сразу и понесла их пятерку на воссоединение с остальными.

От Бухты Гнилозуба выдвинулись уже вдесятером. Не по дороге в этот раз, а прямо по берегу. Участки, где скалы врезались отвесными выступами в море, оплывали. На одном таком заплыве столкнулись со стаей летучих рыб.

И не известно точно, кто бы вышел из этого столкновения победителями (уровни у рыбок начинались от семидесятого), если бы Хэйт не позвала Шерри. Разобраться, кто владычица воздушного пространства. И отправить плавниковых на глубину, а то ишь, разлетались…

— Слушайте, а как вся та орава морских гадов в воздухе себя чувствовала? — озадачилась запоздалым вопросом Массакре, после того, как летучие стали плавучими. — Там, в филармонии, над сценой? Дискомфорт, удушье, смерть — это по идее. А по факту даже медуза парила в водной взвеси, и превосходно себя ощущала.

— Они наделяются такой способностью, — ответила Хэйт, которой тоже не давало покоя это переключение режимов вода-воздух у подводных существ. — На период эвента. Это даже ложится в канву: «Младшие голодны». А-ля такой переход расходует их силы, и им охота жрать.

— И потому пустили на корм Локи? — хлюпнула носом малая. — Нечестно вообще, я считаю.

— Обсуждение компенсации уже ведется, — вставил свое слово Кен. — После турнира, скорее всего, он ее получит. Что до рыб и медуз в воздухе, полагаю, они соотносятся с возможностью ввода в игру подводной расы. Те же будут дышать над водой, иначе это будет изоляция. Мало взаимодействий — невозможность смешанных групп — отказ от интеграции новой расы. Демоны, напомню, таких ограничений не имели.

— Демонов поначалу ненавидели все расы, — дополнил Рэй. — Теперь только эльфы и орки, наиболее пострадавшие от нашествия Инферно стартуют с репутацией ненависть. Остальные относятся с неприязнью, но между игроками это никаких штрафов не накладывает.

— Верно, — эльф согласился с приятелем. — А сделать полностью автономную расу кажется заманчивым, но экономически — невыгодно.

— Раз они — водные, — подхватила мысль гномка. — Должны вливаться. В коллективы, да? Ага, и общий аукцион чтобы. И налог на сделки. Я поняла тебя, светлоухий.

Хэйт между делом нарисовала в воздухе знак вопроса. Перед Рюком — и тот понял подругу.

— Узнаю, — пообещал чародей.

А Хэйт порадовалась, что давний друг понимает ее без слов. И нет нужды заводить разговор о его шефе, слитой (за денежку) информации об обитателях Града Темных Вод и возможности смены расы. На водоплавающих.

— Так, за этим древесным гигантом будут шестигранные камни, — Кен замер. — По камням должны корни спускаться, а их обвивать лианы. Есть и есть.

— Как ты все это понял? — спросил Рюк. — Там же мешанина букв и чисел была.

— Между склеенных страниц была записка с описанием, — ответил не только умный, но еще и внимательный эльф. — Написана другим почерком.

— Фига се, как они закрутили, — покачал головой Спиритус. — Так, вроде пришли. Что дальше?

— Двадцать один на сорок восемь, — ответил лучник.

— В смысле? — чернокнижник «завис». — Умножить или разделить?

— Полагаю, отсчитать.

Камни и впрямь были в форме шестигранников. Словно стену из каменных сот кто-то выстроил возле берега.

«Соты — это улей, улей — это пчелы. Это неправильные пчелы», — пронеслось в голове Хэйт голосом одного мультипликационного персонажа. — «И они делают неправильный мед».

— Должно быть здесь, — озвучил результат счета Кен.

Подошел к «сотовой» стене, дотронулся до одного из шестигранников.

Тут же фрагмент стены из сот содрогнулся, чтобы со скрежетом начать отъезжать внутрь. Грот, который предположительно искала Ненависть, открылся.

— Хэй! — Барби оттеснила своего благоверного, и первая сунула голову в темный проем. — Здесь кто-нибудь есть?

— Здесь кто-нибудь есть… — донеслось в ответ.

Орчанка еще покричала в темноту, и та исправно отвечала. Эхом, голосом самой бабы-стража, отраженным от стен.

Сделать шаг во тьму легко, как и зажечь «свет в конце тоннеля». Запах йода постепенно вытеснил запах гнили.

— Есть здесь кто? — неугомонная Барби раз за разом рвет молчание грота.

Ей вторит эхо. Обмениваются короткими репликами сокланы. Но затхлая темнота этого места — нема. Ни гласа, ни воздыхания.

Ни живых.

Место, где держали узников, нашли довольно быстро. Из примет: решетки в пол, какое-то рванье, потеки крови, свалка костей в отвороте. Это для атмосферы, стилизация от дизайнеров: обычно трупы исчезают, заменяются дымным сгустком. Не оставляют костяков.

Есть отдельные кандалы, вмурованные в стену. Для рук и ног по паре, ошейник на цепи и кусок парусины. Кляп? Тряпица, чтобы отирать руки?

Несколько клеток а-ля птичьи. Они подвешены к потолку на цепях. Дно круглое, диаметр даже для попугая жако невелик — менее, чем полметра. Но вряд ли в них держали птиц.

В одной из таких клеточек игрушка. Детская погремушка, зацепилась за прут. В другой — скелет. Скелетик, маленький совсем. Тоже — антураж.