Позволь тебя не разлюбить (СИ) - Лабрус Елена - Страница 20

Мужчина внимательно выслушал мои «показания», где мне пришлось подробно рассказать, когда, зачем, куда и как часто я езжу этой дорогой. В награду я получила листок с его телефоном, просьбу звонить, если вдруг вспомню что-то ещё, и пожелание счастливого пути.

— Девчонка ничего не знает, — сказал он коллеге, возвращаясь на мост, ничуть не заботясь о том, что я его слышу.

Серый плащ, засунутые в карманы руки… я вдруг вспомнила, что уже его видела. На снимках из монастыря, что сбросила на мой телефон Ляля. Он разговаривал с белоглазой. И на панихиде тоже был. Это было странно — что там делать следователю? Но сейчас мне было не до головоломок.

Я медленно и с достоинством пересекла освободившийся мост, а потом ударила по газам.

— Андрей, её нашли! — запыхавшись, словно всю дорогу бежала, а не ехала, крикнула я с порога. — Твою машину нашли!

— Я здесь! — ответил он с кухни. — Уже знаю, — развернул стоящий на столе ноутбук.

На экране шли кадры съёмки, как его джип вытаскивают из реки.

У меня было стойкое ощущение дежавю: тот же мужик в сером плаще, та же баба в перчатках. Та же машина, на которой они приехали, что никак не походила на служебную и принадлежащую Следственному комитету — ничем не примечательная иномарка, которую я сразу не заметила у моста.

— Машина известного предпринимателя, пропавшего неделю назад, была обнаружена сегодня в реке, — сообщал закадровый голос диктора. — Андрей Кирсанов, сын убитого три года назад Ильи Кирсанова должен был приехать на панихиду в честь открытия памятной доски в Павловский монастырь, на территории которого похоронен его отец, но не приехал. С того дня никакой информации о нём не поступало… — грузила неподъёмным тестом диктор, высказывая предположение о гибели и, наконец, закончила эпичным: — Тело пока не найдено.

— Меня уже опрашивали, — рухнула я на стул, вдруг осознав, что наша безмятежная жизнь закончена и я соврала следствию. — Чёрт меня дёрнул поехать в город именно сегодня.

Кирсанов сдержанно кивнул. На лице играли желваки.

— Они бы всё равно тебя опросили. В любом случае приехали. Рано или поздно, машину бы нашли. Жаль, что мы за это время так ничего и не узнали.

— Ну не совсем ничего. И сейчас, наверное, начнётся самое интересное.

— Не знаю, насколько это будет интересно, но мне в любом случае нужно искать другое убежище.

— Можешь остановиться у меня в квартире, — наверное, слишком поспешно предложила я, но нежелание с ним расставаться было таким острым, что я была готова на что угодно, лишь бы он не исчезал из моей жизни.

— Не думаю, что это хорошая идея, — покачал он головой.

Скорбная складка у него на лбу совсем мне не понравилась.

— Андрей, — прижалась я.

Он крепко меня обнял.

— Не переживай. Я что-нибудь придумаю. Но оживать мне пока никак нельзя. До той поры пока они думают, что я мёртв, ты в безопасности.

— Да я в любом случае в безопасности.

— Нет, — покачал он головой и зарылся лицом в мои волосы. — Уже нет. Ты самое дорогое, что у меня есть. И самое ценное. Я люблю тебя, Дюймовочка.

Моё сердце сделало смертельный кульбит и остановилось.

— И я тебя, — ответила я, когда оно снова пошло. — И я тебя, Мой король.

— Однажды всё это закончится, и ты станешь моей женой. Мы нарожаем кучу детишек, и больше никогда не расстанемся. Будем жить долго и счастливо и умрём в один день. Как тебе предложение?

— Заманчивое, — улыбнулась я. — Но хотелось бы уточнить один момент. Что у нас сегодня на ужин. Я умираю с голоду.

Он засмеялся.

— А я надеялся, ты что-нибудь привезёшь.

— Ты же собирался готовить, — с возмущением упёрла я руки в бока.

— Ну мало ли что я собирался. Что мне больше нечем было заняться.

— И чем, я стесняюсь спросить, ты занимался?

— Ну-у, у меня были дела. И вообще, я ещё не совсем поправился.

— Угу, для секса, значит, ты здоров, а как почистить картошку, так самый больной в мире?

— Мой руки, — улыбнулся он. — Так уж и быть, чем-нибудь накормлю.

Его «чем-нибудь» оказалось шикарным пловом, что он готовил на улице в казане. Там же на веранде уже был накрыт стол. И не будь я так возбуждена новостями, возможно, даже почувствовала бы запах, но я не почувствовала и вышел шикарный сюрприз.

— О боже, я сейчас лопну, — отвалилась я к спинке кресла, — но остановиться невозможно. Где ты научился так готовить?

— Был у меня армейский друг из Средней Азии, — выдавливал Кирсанов на тарелку чеснок, протушенный в плове головками. — Он и научил.

— А мясо? Где ты взял мясо?

Он укоризненно покачал головой.

— Точно, шикарный кусок баранины, что притащил Рябцев, — стукнула я себя по лбу.

— Не передумала идти с ним на свидание? — загадочно улыбнулся мой Король.

— Не-а, — хитро улыбнулась я.

— Это хорошо. Потому что, если бы ты передумала, мне бы пришлось тебя уговаривать.

— Неожиданно, — смотрела я на него с удивлением.

— Да, хочу, чтобы ты кое-что ему передала.

Он достал какую-то железку и положил на стол.

Глава 27

— Это что?

Я с недоверием покосилась на жёлтый треугольник, означающий «ядовитые вещества», потрёпанный временем и ржавый.

— Помнишь, я сказал, что русалочья заводь похожа на кладбище. Так вот, она похожа на кладбище токсичных отходов.

— Ты достал это со дна? Чёрт побери, ты один плавал в русалочью заводь? — подскочила я.

— Не только плавал, но и нырял. Эй, эй, котёнок, — встал он, чтобы меня обнять. — Ничего со мной не случилось. И русалок там никаких нет. Зато есть бочки с токсичными отходами. Старые, ржавые и, я думаю, начавшие протекать. Поэтому в озере и гибнет рыба. Скоро это станет настоящей катастрофой, если ничего не предпринять.

— И ты хочешь, чтобы я рассказала это Рябцеву?

— И отдала вот это, — подвинул он ко мне железку.

— Чёртов ты Робин Гуд! — покачала я головой.

— Не-е-е, Робин Гуд забирал деньги у богатых и отдавал бедным, а я так, юный следопыт.

Я вздохнула.

— Ещё чего-нибудь хочешь? — спросил он.

— Хочу мороженое и шампанское, — с видом упрямой вредины села я обратно в кресло.

— За поцелуй будет тебе и то и другое, — улыбнулся Кирсанов.

— Я не буду тебя целовать, — посмотрела я на него исподлобья.

— Разве я сказал, что целовать должна ты. — Он наклонился. — И куда я хочу тебя поцеловать, я тоже не уточнил.

— Что-то я перехотела… — начала было я.

— А я нет. По мороженому? — усмехнулся он и подтянул меня к себе.

Это стало нашей ключевой фразой.

— По мороженому? — спрашивал он меня, заходя следом в душ и обнимая под горячими струями воды.

— По мороженому? — спрашивала я, стоя на коленях на кровати, и заползала од одеяло, чтобы сделать ему приятно.

— По мороженому? — спросил он, когда, стоя при полном параде у зеркала, я застёгивала бабушкины серёжки.

— Никакого мороженого, — перехватила я его руку. — Я только что уложила волосы. И вообще, не хочу опоздать. Мне ещё ехать через весь город по пробкам.

— Девушкам положено опаздывать. Поверь, Ромка тебя дождётся. Я бы дождался, — добрался он до края чулка. — М-м-м… — нащупал трусики. — И ты оставишь меня голодным?

— Голодным?! — возмутилась я и шлёпнула его по руке. — Мы только что из постели.

— А я хочу ещё.

— Потерпишь. Говорят, воздержание полезно. Помоги лучше, — повернулась я к нему с серёжкой, что никак не хотела застёгиваться.

— Как жаль, что я не могу сводить тебя на свидание. Не могу тебя даже отвезти.

— Не переживай. У тебя ещё будет такая возможность. Если захочешь, и отведёшь, и отвезёшь, и не раз, — была я сегодня оптимисткой. — А если нет… Знаешь, если ты меня бросишь, то лучше разлюби. Разлюби во что бы то ни стало. Обещай, что разлюбишь.

Он ничего не ответил, щёлкнул замком серёжки и нежно прижался губами к моей шее.