Физрук-8: назад в СССР (СИ) - Дамиров Рафаэль - Страница 18

— Товарищ Данилов, проснитесь, пожалуйста!

Открыв глаза, я увидел перед собой лицо Раечки — директорской секретарши.

— Что случилось?

— Вас к телефону! Из райкома комсомола звонят.

— Спасибо, Рая! Сейчас подойду.

Зевая, я посмотрел на часы. Даже большая перемена пока не началась. Мог бы еще двадцать минут спокойно спать. Слез со стола и потащился в директорскую приемную. Взял трубку, лежащую на столе.

— Данилов у аппарата!

— Саша, здравствуй! — произнес в трубке голос Вилены.

— Привет! — отозвался я. — Сегодня все в силе?

— К сожалению на пять вечера назначено бюро райкома.

— Ну и надолго эта бодяга?

— Это не бодяга, а ответственное мероприятие.

— Ну-у… мероприятие?

— Не знаю. Как отработаем повестку, так сразу и освобожусь.

— Ладно. Я с шести у Рунге, так что подъезжай.

— Хорошо!

И она положила трубку. Прозвенел звонок на большую перемену. Я поплелся в столовую, куда сейчас хлынут толпы оголодавших школяров. К счастью, для педсостава выделены отдельные столы. Заметив среди восьмиклашек Севку, я подозвал его и сказал:

— Вот тебе десятка, зайди после уроков в магазин, купи чего-нибудь съестного. А лучше всего — в кулинарию, там можно готовых котлет взять или чего еще. Я вернусь поздно. А завтра с утра мы съездим в Затонье, возьмем твои вещи и документы. Известим бабушку, что ты будешь теперь жить на старой квартире. Соскучится, пусть в гости приезжает.

— Ага, хорошо, Сан Сеич!

Он схватил червонец и вернулся к дружкам. Я взял в буфете чашечку кофе и пару бутербродов. Зашел Карл, тоже взял себе кофе и бутера, подсел ко мне. Я подтвердил, что приду в шесть вечера, как и обещал. Потом у меня был еще один урок. По окончанию оного, я решил заскочить к Ксюше на работу и спросить у нее, ночевал ли Володька дома? Машина моя по-прежнему стояла во дворе и потому я отправился в КБО пешком. Я вошел в двухэтажное здание комбината бытового обслуживания и спросил у приемщицы химчистки, где мне отыскать Ксению Борисову?

Девушка сказала, что в ателье на втором этаже. Там я и нашел сеструху, которая работала закройщицей. Увидев меня, она обрадовалась. Отпросилась у заведующей и мы пошли к дому, где помимо моих родичей жили Константиновы и Воротниковы. По дороге заскочили в «Гастроном». Как ни протестовала Ксюха, я все-таки накупил для них с Володькой разного продуктового дефицита. И уже нагруженные авоськами, мы продолжили путь. Я все думал, как мне спросить про Володьку, чтобы сестра не начала волноваться, но она меня опередила:

— Володька был сегодня в школе?

— Да, — ответил я. — А почему ты спросила?

— Ну так он же дома не ночевал!

— А где же он ночевал?

— У дружка своего, Васьки Константинова.

— А-а… Понятно, — кивнул я. — Все в порядке. Он бодр и весел.

— Хорошо, а то что-то меня тревожит…

— Что именно?..

— Так вроде и причин особых нет, но знаешь… Я тебе только как брату это говорю… Вот приходят к Володьке дружки, иногда дурачатся, спорят о чем-то, ну мальчишки как мальчишки. А иногда вдруг тихо становится… Заглянешь, а они сидят кружком, смотрят перед собой, глаза пустые какие-то… И знаешь, кажется что при этом они разговаривают, но молча…

Даже мне стало не по себе от этих сеструхиных слов, но я поспешил ее заверить:

— Да брось ты! Это они прикалываются так, пугают…

— Ты так думаешь?

— Конечно, у меня этих приколистов целый класс. Я уже привык к их фокусам.

— Ладно…

Я помог ей донести покупки до квартиры и даже занес внутрь. Несмотря на то, что в квартире было пока маловато мебели, все же чувствовался чисто семейный уют. И я решил, что завтра же позвоню мебельному мастеру и уточню, готов ли мой заказ?

— Ну все, я побежал! — сказал я Ксюхе.

— Спасибо тебе, Саша!

— Не за что!

Она поцеловала меня в щеку и я отправился к Рунге, благо и время уже подоспело.

Еще будучи в «Гастрономе», я купил бутылку пятизвездочного армянского коньяку, зная, что Карл не равнодушен к этому напитку, а для Гретхен — коробку дорогих конфет. Дверь мне открыл хозяин. Едва переступив порог, я уловил вкусные ароматы, доносящиеся из кухни. Ну кто бы сомневался! Эмма Францевна не может не угостить гостей своими кулинарными шедеврами. Карл пожал мне руку и недоуменно уставился на дверной проем, видимо, ожидая, что войдет и Вилена, но я вынужден был его разочаровать.

— У нее бюро райкома, — сказал я. — Видимо, придет позже.

— Ну хорошо… Тогда, если не возражаешь, пойдем посмотрим каким стал наш клуб.

— Конечно!

— Дорогая! — крикнул Рунге. — Мы с Сашей пойдем посмотрим клуб.

Вытирая руки фартуком, из кухни вышла хозяйка.

— Здравствуйте, Саша! — сказала она. — А где же Вилена?

— Добрый вечер, Эмма! — откликнулся я, вручая ей конфеты и бутылку. — Она придет позже.

— Тогда поскорее возвращайтесь, — проговорила Гретхен. — Будем ужинать.

Мы с Карлом вышли из квартиры. Спустились на первый этаж. Оказавшись на улице, обогнули дом и спустились по ступенькам к двери подвала. Рунге отпер ее и зажег свет. Обычный подвал стало не узнать. Стены сверкали свежей краской. Причем, выкрашены они были в разные цвета, а потолок разрисован под небо. Ближе к выходу это потолочное небо словно затянуло перистыми облаками, чуть подсвеченными розовым, в середине — оно было безоблачно синим, а у дальней торцевой стены становилось фиолетовым, с серебристыми пятнышками звезд.

— Утро, день и вечер, — прокомментировал эту роспись Карл. — Облака и звезды нарисованы люминесцентными красками. Тихон обещал сделать прибор, который бы регулировал освещение автоматически в соответствии с особой программой. Так что — звезды и рассветные облака будут светиться.

— Супер! — оценил я.

Кроме покраски, в подвале были и другие изменения. Пол покрыт линолеумом, водопроводные и отопительные трубы искусно задекорированы деревянными решетками и панелями. В дальнем конце подвала сооружена полноценная эстрада, не хватало только занавеса, кулис и прожекторов для подсветки. В общем, я увидел воплощение проекта Эммы Францевны. Понятно, что еще потребуется раскошелиться на оборудование, ткани для кулис и занавеса, мебель и разное другое.

Меня эти расходы не смущали. Пусть литейские толстосумы раскошеливаются. Осталось только навести среди них порядок. Жихарев-Стропилин вознамерился подгрести весь теневой бизнес под себя. Придется ему эти загребущие руки укоротить. Кстати, я еще не закинул привезенные из Москвы лейблы Антипычу. А заодно придется серьезно с ним потолковать. Объяснить доходчиво, что пришла пора переориентировать подпольный пошивочный цех на производство продукции так сказать — отечественных брендов. Да и сам цех лучше вывести из подполья. Ему же самому будет лучше.

— Слушай, Карл, — обратился я к другу, когда мы вышли из подвала, которому вскоре суждено стать детско-юношеским клубом «Романтика». — А какие интернаты есть в окрестностях Литейска?

— Ты имеешь в виду — школы-интернаты? — уточнил он.

— Да, наверное…

— В окрестностях — не знаю, — подумав, ответил он. — В городе есть детский дом имени Ушинского на одноименной улице. На улице Марата Козея — школа-интернат для детей, живущих деревнях, где нет своих школ. Вот, пожалуй, и все… А зачем тебе это?..

— Да так…

Мы поднялись в квартиру. На кухне нас уже ждал накрытый стол. Осталось только вымыть руки и занять почетное место гостя. Хозяин взялся разливать коньяк, а хозяйка — раскладывать по тарелкам приготовленное ею овощное рагу с мясом. А ведь на столе был еще и пирог. Некоторое время все были заняты поеданием этой вкуснятины. Потом пришло время кофе, в которое тоже можно было добавить по капельке коньячку. Гретхен предложила мужчинам перебраться в гостиную, дабы расположиться с большим комфортом.

— Только и вы к нам присоединяйтесь, Эмма, — сказал я ей. — Тем более, что мне нужно с вами поговорить.