Война Поппи (ЛП) - Ловелл Л. п. - Страница 29

— Хоуп..

— Ух, я хочу засунуть дикобраза ему в задницу прямо сейчас, — она выгибает бровь. — У Уилла Нельсона есть домашний дикобраз. Держу пари, он позволит мне одолжить его на время.

— Мне нужно поговорить с ним.

— Думаешь? — она фыркает и с важным видом направляется к Коннору, обхватывая рукой его за локоть и тащит к озеру. — Пойдем со мной, парень. — Я бы улыбнулась, если в моем животе все не было бы стянуто тугим узлом.

— Брэндон? — кричу ему вслед, но он меня игнорирует.

— Дикобраза зовут Уилбур, — бросает Хоуп через плечо.

Вздохнув, я бегу, чтобы догнать его.

— Брэндон, — я хватаю его за руку, и он останавливается. Его темные глаза встречаются с моими, и мне хочется сжаться под его взглядом. Я видела, когда он вел себя как придурок с другими людьми. Я видела, как девушки западают на него только для того, чтобы на следующий день их бросили, но я всегда была только его лучшим другом. Я думала, что ненавижу этот статус. До сих пор. Теперь я бы сделала все, чтобы не чувствовать себя той девчонкой, какой чувствовала себя прошлой ночью.

Но я это все сглатываю и обхватываю его руку своей, как я уже делала много раз, но в этот она кажется такой незнакомой и чужой. Брэндон напрягается, а затем убирает свою руку с моей, прикрывая рот ладонью, имитируя кашель. Меня бросает в жар.

— Серьезно? Ты такой мудак, — выдавливаю я.

Он проводит рукой по волосам и смотрит в небо.

— Послушай, Поппи. — Поппи. Он никогда не называет меня Поппи. — Я был очень пьян прошлой ночью, — он сосредотачивается на земле, отказываясь смотреть на меня. — Что бы ни случилось, мне очень жаль.

Я останавливаюсь на полпути и чувствую, как слезы наворачиваются на глаза, поэтому закрываю их.

— Что бы ни случилось… — шепчу я.

— Вот дерьмо, — он обнимает меня и прижимает к своей широкой груди. — Я мудак. Пожалуйста, не надо меня ненавидеть. Ты мой лучший друг, Опоссум.

Я прикусываю губу, дышу через нос, борясь с желанием заплакать и закричать. Лучший друг. Я позволяю на минуту этому комментарию закрепиться в моем сознании, и с каждым вдохом, который поступает в легкие, все, что я чувствую, это Брэндон. Стиснув зубы, я отталкиваюсь от него.

— Я рада, что я твой лучший друг, Брэндон, правда, — я делаю шаг назад, все расплывается перед глазами из-за жалких слез. — Между тем ты парень, который лишил меня девственности и даже не помнит об этом, ты, гребаный хер.

И я убегаю, шурша листьями под ногами по дороге на тропу.

— Поппи! — кричит Хоуп и бежит за мной.

Через несколько мгновений я слышу, как Коннор кричит Брэндону:

— Что ты с ней сделал, долбаный болван?

И в этот момент все изменилось. В этот самый момент Брэндон перестал меня спасать, а Коннор спас. Я целый час плакала у Коннора на плече, не говоря ему почему. И я никогда не рассказывала ему об этом. Случившееся всегда было моим самым глубоким, самым темным секретом, и тем неприглядным фактом, что я потеряла девственность с лучшим другом моего мужа. Я всегда чувствовала себя виноватой перед Коннором, когда дело касалось Брэндона, потому что он так ничего и не узнал.

***

«Ты в порядке?».

Я нажимаю отправить, и текст отправляется Брэндону. А теперь просто сижу со свинцовым шариком в животе.

Хоуп смотрит на меня через столик в ресторане, сжимая в руках чашку с кофе, одна ее бровь вздернута.

— Тебе было хорошо?

Один из официантов роняет поднос с посудой. Громкий звон разбивающихся тарелок эхом разносится по маленькому ресторанчику. Откуда Хоуп всегда все это знает? Я ни слова не сказала о Брэндоне… тем не менее, она всегда знает, когда со мной что-то не так. Честно говоря, это нервирует.

— Что «хорошо»? — спрашиваю я.

— Не лги мне. Я знаю, что ты это сделала, — говорит она, слегка кивая. — Ты трахнула его.

— Что… нет, — мои щеки пылают. Я сглатываю и изображаю смех, беру пакетик сахара и высыпаю его в кофе. — Не будь смешной, Хоуп.

— Лгунья! — она тычет в меня пальцем. — Ты лжешь. Я знаю тебя. Знаю, когда ты лжешь. Поэтому я уверенна, что ты спала с ним. — ее бровь слегка изгибается. — Тогда вставай.

— Что?

— Встань. Если ты не спала с ним, поднимайся на ноги, — на ее губах появляется кривая улыбка, и я остаюсь сидеть на своем месте. — Так и думала, — ее улыбка становится шире.

— О чем ты говоришь?

— Встань, и я перестану.

— Отлично! — отодвигаю свою чашку в сторону и встаю, вскидывая руки в воздух, и смотрю на нее. — Стою.

— Хм, — пожав плечами, она подносит чашку ко рту и делает глоток. — Отлично.

Я сажусь, и когда это делаю, меня пронзает вспышка боли между ног, и я вздрагиваю.

— Виновна, — восклицает она, хлопая ладонью по столу, как судья молотком. — Ты трахнула его.

Я упираюсь локтями в стол, закрывая лицо руками, и вздыхаю.

— Все в порядке.

Пришло сообщение на телефон. Я качаю головой, прежде чем взглянуть на нее сквозь щель между пальцами, читая его односложный ответ.

«Ага».

— Посмотри на это с другой стороны, ты же не первый преступник, — она тянется через стол и отдергивает мою руку от лица. — Дерьмо случается.

Дерьмо случается. Это точно.

Печатаю ответ.

«Нам нужно поговорить».

И получаю еще одно короткое слово в ответ от него.

«Ага».

Дело в том, что Брэндон ненавидит, когда люди посылают ему односложные ответы. Его это безмерно раздражает, так что тот факт, что он делает это со мной… ну, это немного ранит мое сердце.

Я смотрю в кофейную чашку, размышляя. Я не могу представить себе, как он лежит на мне, ощущение его рук, его губ, то, как он не оставил мне ничего, кроме пятна на своем матрасе. Я не могу выкинуть эти мысли из головы. Мысли о том, что это нечто большее, чем просто трах. Тот факт, что это — Брэндон — то, что мне нужно, и чего я жажду.

Очередное звуковое уведомление на моем телефоне.

«Это была ошибка».

На этот раз не одно слово. И мое сердце замирает, щеки пылают. Я перевожу взгляд на Хоуп.

— Мне нужно остаться с тобой.

Улыбка исчезает с ее лица.

— Конечно, Поппи, — она тянется через стол и берет мою руку в свою. — Ты знаешь, что я всегда здесь для тебя

Я улыбаюсь и делаю вдох. Мне просто нужно выбраться из гущи всего этого, чтобы я могла ясно мыслить, потому что, очевидно, когда я рядом с ним, ни о каком здравомыслии не может быть и речи.

***

— Вино, — Хоуп ставит стакан на столик в патио.

— Не хочу.

Она пожимает плечами.

— Хорошо. Как знаешь, — она садится на стул из кованого железа, закидывая ноги на перила внутреннего дворика. Ветер кружит за углом, разбрасывая по бетону несколько сухих листьев. Солнце медленно опускается за горизонт, и я какое-то время смотрю на него, а потом перевожу взгляд на таунхаусы из красного кирпича через улицу.

— Тебе нравится квартира? — спрашивает Хоуп.

— Да, она милая, — я наблюдаю за тем, как «Лэнд Ровер» параллельно паркуется в переулке, и из него выскакивает мужчина в деловом костюме с розами в руках. Большинство людей мечтает жить в этом элитном районе Челси, и отец Хоуп подписал договор аренды только потому, что Хоуп этого хотела. Так проходила ее жизнь. Чего бы ни захотела Хоуп, если это можно купить за деньги, то будет принадлежать ей.

— Знаешь, я позаботилась о том, чтобы в ней было две спальни, на случай если ты решишь остаться здесь.

— Не могу поверить, что твой отец купил ее для тебя.

Она пожимает плечами и отодвигает свой бокал в сторону.

— Списывает долги, я уверена. Кроме того, если я здесь, то не буду пить на его светских мероприятиях и флиртовать с его деловыми партнерами, — она ухмыляется. — Победа для всех, верно?

Я смеюсь.

— После твоего последнего поражения с этим Реджинальдом Резерфордом… — я откидываюсь на спинку стула и вздыхаю. — Я уверена, он рад, что ты ненадолго уехала из Ирландии.

— Привет, — она ставит стакан на стол. — Старый Реджи должен был знать лучше.