Эвис: Заговорщик (СИ) - Горъ Василий - Страница 13

Но демонстрировать равнодушие или неуважение к другу рода и, заодно, своему единственному работодателю было бы редкой неблагодарностью, поэтому я стоял с каменным лицом и делал вид, что внимательно слушаю. А сам пытался понять, как выбить из великовозрастного ребенка, только-только порученного моим заботам, столь безграничную наивность.

Нет, маменькиным сынком арр Диор не являлся. Да и выглядел настоящим бойцом. Несмотря на обычный для чистокровного маллорца средний рост, он был достаточно широкоплеч, плотен и вынослив, чтобы с легкостью орудовать любимым полуторником. И двигался быстро и легко. Нельзя было придраться и к отсутствию достаточной силы духа: за первую половину тренировки я имел возможность убедиться, что он с легкостью переступает через усталость и боль, умеет выкладываться до последнего и не позволяет помыкать собой даже тем, кто заведомо сильнее. Впрочем, среди учеников Элмара ар Сиерса таковых было не сказать, что сильно уж много. Да и тот, кто ставил ар Тиеру технику работы мечом, постарался на славу.

На мой взгляд, единственной проблемой арра Диора являлось какое-то извращенное мировосприятие: явно переслушавший слезливых баллад о благородных воинах и перечитавший женских романов о возвышенной любви, он видел в окружающих лишь светлые стороны. И не допускал даже мысли о том, что человек, на лице которого играет добрая улыбка, в принципе способен ударить в спину. В результате, в учебных боях с равными по силе противниками, но по классическим дуэльным правилам, он побеждал в девяти случаях из десяти. А вот на грязные уловки и «неблагородные финты» не реагировал вообще. Поэтому тем, кто знал и умел использовать хотя бы одно «невместное» движение, проигрывал с треском. И каждый раз искренне удивлялся, что его противник «способен потерять лицо ради победы».

Самое забавное, что арр Торвар, отец Диора, по праву считался одним из самых опасных бойцов королевства. Тысячник Пограничной стражи, последние восемь лет не вылезающий с Полуденной границы Маллора, по слухам, относился к любому бою, как к последнему. И не чурался даже самых грязных финтов. А их, благодаря регулярным схваткам со степняками, он знал предостаточно. Увы, в результате какого-то внутрисемейного скандала мать арра Диора уехала из приграничного Тамора в столицу и забрала с собой сына. И ее супруг, оставшись на границе с меньшицами и тремя дочерями, смог навещать наследника лишь короткими зимами, когда степнякам было не до набегов.

Если верить утверждениям Жеребца, единственный наследник рода Тиер появился в Дуэльной школе после того, как в свой последний приезд в Лайвен [5] тысячник вдруг решил проверить, насколько хорош его сын, как мечник. И, очень неприятно удивившись, устроил его матери, Ситаре ар Тиер, основательный скандал. Только вот взять Склочницу глоткой не удавалось еще никому. Поэтому озверевший отец сорвал зло на бывшем учителе сына, чуть ли не с первой же связки отправив того за Грань. После чего усадил парня в карету, привез к мастеру Элмару и попросил не самого худшего наставника столицы найти для его наследника такое «зеркало», которое сможет «выбить в Бездну всю благородную дурь».

«Зеркал», или, как нас называли за глаза, «кукол», в Дуэльной школе ар Сиерса было четверо. Трое потомственных воинов из простолюдинов и я, официально считающийся кем-то вроде помощника Наставника, так как для благородных считался невместным даже такой вид заработка. Увы, в пятнадцать лет, оставшись круглым сиротой, я в принципе не представлял, на что буду жить. Поэтому принял предложение одного из двух ближайших друзей отца с благодарностью. Тем более что озвученные им условия подработки никак не задевали моей чести.

Взяв на себя ответственность за нового ученика, мастер Элмар сначала проверил его навыки сам, а затем начал обкатывать всеми тремя «зеркалами» по очереди. И в процессе обкатки, по словам все того же арра Дитмара, регулярно стращал беднягу перспективой занятий с личным помощником, «пока пребывающим на охоте за головами».

Ар Тиер пугаться не желал, хотя регулярно убеждался, что даже «простые зеркала» в учебных боях без правил уделывают его, как ребенка. Мало того, дождавшись моего появления и, по своему обыкновению, оценив лишь черты лица, рост и стать, он почему-то решил, что раз я благородный, значит, просто не могу оказаться таким зверем, каким меня ему описали. Ну, и вел себя соответственно. До начала учебных боев…

…Когда арр Диор окончательно пришел в себя и смог выпрямиться, я сначала даже обрадовался, так как увидел в его глазах твердую решимость победить. Для того чтобы дополнительно его мотивировать, я вместо даги взял в левую руку деревянный аналог воровской пики[6]. Обратным хватом. И взглядом показал, что готов к очередному бою.

Увы, «решимость», на которую я понадеялся, оказалась всего-навсего одним из вариантов той самой «благородной дури». Ибо все три комбинации, которые я позволил провести «отражению», могли восхитить разве что детей лет эдак до пяти. И наивных девиц. Ведь, кроме красоты исполнения хорошо отработанных базовых движений они не выделялись абсолютно ничем!

Наставник, наблюдавший за боем со стороны, пришел к тем же выводам, что и я. Поэтому посоветовал юноше не тратить силы на бессмысленную рубку воздуха. Тот не понял. Или не захотел понять. Пришлось снова демонстрировать всю непредсказуемость и грязь реального боя. Хотя нет, не всю — прикосновение моего сапога к мужскому достоинству ар Тиера перед последующим ударом «пикой» в печень было предельно легким. А та самая комбинация, эффектному завершению которой это касание помешало, не могла пройти по определению, так как выполнялась без каких-либо, даже самых примитивных, финтов.

Когда арр Диор смог оклематься и встать после этого поражения, я вдруг понял, что следующий его эпитет в мой адрес, вне всякого сомнения, будет позаимствован у любителей площадной брани. Только вот озвучивать те слова, которые крутились на языке, ар Тиеру помешало воспитание. Поэтому я был уничтожен негодующим взглядом, крайне выразительным зубовным скрежетом и очень недовольным сопением. После чего был вызван на поединок снова. Как я понимаю, чтобы вернуть лицо, потерянное в присутствии «прекрасных дам».

Увы, следующий бой не состоялся, так как арр Диор нарвался на отказ. Не от меня, а от Наставника — мастер Элмар, оценивший столь вопиющую беззащитность ученика перед примитивной, но действенной связкой, решил, что тратить время на поединки, не отработав отдельных движений, бессмысленно. И отправил его разучивать любой «нормальный» финт по моему выбору. С постепенным повышением скорости выполнения.

Отрабатывали до наступления темноты. Я — до легкой усталости, мой партнер — до сорванного дыхания и свинцовой тяжести в конечностях. Закончив, немного порастягивались, убрали на место учебное оружие с защитой и чинно раскланялись. После этого Арр Диор отправился мыться, а я — пообщаться с Наставником.

Увы, уделить мне достаточно времени мастер Элмар не смог, так как куда-то торопился. Правда, обрадовал, сообщив, что брал ар Тиера исключительно «под меня». Потом очередной раз предложил взять деньги вперед за будущие тренировки, вытряс короткий, без особых подробностей, рассказ об охоте и пообещал, что найдет время для нормальной беседы уже следующим вечером…

…Несмотря на конец лета и долгое отсутствие дождей, на улице оказалось довольно прохладно. А легкий ветерок, дувший с полуночи, ощутимо попахивал гарью — видимо, в Нижнем городе снова кому-то подпустили красного петуха. Привычно мазнув взглядом по лицам и фигурам всадников в цветах Тиеров, явно дожидавшихся Диора, я поправил перевязь с мечом, обошел роскошную карету с гербом ар Шеллов и неторопливо двинулся вниз по Серебряной.

Шел, как обычно, по самой середине улицы. И смещался в сторону только для того, чтобы уступить дорогу всадникам или какому-нибудь припозднившемуся экипажу. При этом старался держаться так, чтобы не схлопотать удар мешочком с песком по голове из какой-нибудь подворотни. Правда, берегся большей частью по привычке — здесь, в Верхнем городе, желающие пощипать одиноких прохожих встречались крайне редко. Ибо век грабителей, посягнувших на кошелек или жизнь обитателей этой части Лайвена, обычно заканчивался слишком быстро, причем чаще всего не на Лобном месте: в отличие от служащих Разбойного приказа, благородные чтили закон… своеобразно. Предпочитая творить суд собственноручно и воздавать за любое неуважение к их роду или вассалам сторицей. В результате жители городского дна боялись попасть в их руки больше, чем в руки волкодавов, а стражники Верхнего города порядком обленились и не жаловали его обитателей возможностями лицезреть себя без особой на то нужды.