По дороге к высокой башне. Часть третья (СИ) - Будилов Олег - Страница 16

Как Холин не храбрился, но несколько дней проведенных в холодном подвале и жестокие побои не прошли для него даром. К вечеру он занемог и в первый раз на моей памяти отказался от еды.

Я осмотрел его и сообщил Бибону, что дело плохо.

— У него жар. Горит весь.

— Что же делать?

Мальчишка с испугом и надеждой смотрел на меня. Бибон знал, что я разбираюсь в травах, поэтому считал, что я могу вылечить любую хворь.

Лучшим средством от жара знаменитый врачеватель Титон мудрый считал теплую воду с медом. К сожалению, меда у нас не было, зато в лесу нашлись другие лечебные средства. Для того чтобы вспомнить, чем в монастыре лечили от простуды вовсе не обязательно было заглядывать в древние манускрипты. Каждый послушник второго круга знал, что отвар из листьев земляники помогает унять жар, а настой из коры тополя облегчает душевные страдания и снимает боль. Конечно, было бы неплохо перетопить еловую смолу-живицу с коровьим маслом и помазать наши с Холином раны этим снадобьем, но масло тоже взять было негде. Бедняки в пригороде коров не держали, а посылать Бибона в город я боялся. После того, что мы там устроили, несколько дней в Паусе лучше было не появляться.

Холин промаялся до утра, и только когда небо на востоке окрасилось красным, забылся тревожным сном. В самое темное время ночи я даже стал беспокоиться за его рассудок. Он бредил, часто вспоминал Колуна, ругал нас с Бибоном, и совершенно ни к селу, ни к городу два раза упомянул Рипона. Бывший разбойник с дворянином знаком не был, поэтому я решил, что он просто повторяет услышанное от меня имя. Неустанно молясь и меняя мокрую повязку на лбу больного, я просидел с Холином до рассвета. Несколько раз он приходил в себя, но меня не узнавал.

— Шел бы ты спать, — сказал мне Бибон, когда поутру выбрался из храма, — давай теперь я с ним посижу.

Мы не стали на ночь заносить Холина в святилище и соорудили на краю поляны лежак и небольшой навес. Я надеялся, что прохладный воздух облегчит страдания больного, да и воду для отваров на улице греть было сподручнее.

— Хорошо, — сказал я, — кажется, ему стало легче. Как проснется напои его земляничным отваром.

На ощупь лоб Холина был уже не такой горячий, а дыхание стало ровнее и тише.

— Хорошо, — принц кивнул и взял у меня из рук котелок.

Когда я проснулся, день уже перевалил за середину. Оберегая мой сон, Бибон сам провожал прихожан в храм, зажигал для них лучины вокруг алтаря и помогал старикам подниматься по лестнице. Я всегда считал, что потомку королевской крови не помешает поближе узнать свой народ. Судя по всему, Бибон не имел ничего против. По крайней мере, я не услышал от него ни одного слова жалобы.

К тому моменту, когда я проснулся, народ уже разошелся. На поляне было пусто и тихо, и только из-под навеса, под которым лежал Холин, доносился слабый голос.

— Хватит мне это пойло под нос совать. Здоров я уже, здоров, — видимо Бибон пытался напоить больного лечебным отваром, а бывший разбойник отбивался из последних сил, — лучше вина дай и пожрать чего-нибудь.

Таков был мой друг. Любая хворь отступала от него, если ему удавалось вовремя поесть.

Несмотря на слабость, Холин наотрез отказывался лежать в постели. Он натаскал из леса валежника и только тогда присел на траву, чтобы немного отдышаться.

— Смотрю, ты уже совсем здоров, — сказал я, опускаясь рядом.

— Почти, — бывший разбойник махнул рукой и вытер мокрый лоб. На улице было прохладно, но я заметил, что его рубашка вся вымокла от пота.

— Не стоит сразу хвататься за дела. Ночью ты метался в бреду, а сейчас уже бегаешь по лесу, — упрекнул я его.

— Ерунда, — буркнул Холин.

— Нет не ерунда, — наставительным тоном заявил я, — если опять свалишься, нам некогда будет с тобой возиться. Лучше сейчас отлежись.

— Хорошо, — Холин кивнул, — неужели я был так плох?

— Хуже некуда. Меня не узнавал и бредил все время.

— Что говорил? — насторожился бывший разбойник. Видимо он испугался, что выболтал мне что-то важное.

— Ничего особенного, — сказал я, — только почему-то Рипона вспоминал несколько раз. Хотя ты с ним вроде и знаком не был.

— Я слышал о нем, пока у Колуна в подвале сидел, — неожиданно заявил Холин.

Я едва не подпрыгнул от удивления.

— Где? Когда?

— Разбойники о нем судачили, — Холин закашлялся и сплюнул в траву, — они при мне говорить не боялись, похоже считали, что уже все равно никому ничего не скажу.

— Ну, — поторопил я его, — тогда рассказывай, что слышал.

— Когда я в подвале сидел, один человек приходил к Колуну в банду проситься. Вернулся он из Тарусского острога. Ему за воровство овец ноздри вырвали и отпустили на все четыре стороны.

Я беспокойно заерзал. Холин словно нарочно говорил о том, что мне было совсем не интересно.

— В общем, он рассказал, что в остроге в отдельной камере дворян держат. Ведут они себя беспокойно. Задевают стражу и поносят короля почем зря. Так вот самого буйного из них Рипоном кличут.

Забывшись от избытка чувств, я хлопнул себя по ляжкам и тут же зашипел от боли в раненной спине. Значит, я ищу маленького воина по всему Тарусу, а он в это время, в тюрьме прохлаждается.

— Я тебе сразу сказать собирался, но потом закрутилось все и из головы вылетело, — сказал Холин, — может правда это тот Рипон, которого ты ищешь.

— Ты конечно дворянин, воин и все такое, но то, что ты предлагаешь, выглядит не очень умно, — проворчал Холин и запустил в лес кривую палку, которую до этого момента собирался подбросить в костер.

С момента нашего возвращения в лагерь прошло уже несколько дней. Мои раны потихоньку затягивались и больше не доставляли таких хлопот, как раньше. Холин тоже пошел на поправку. Жар спал, и силы потихоньку возвращались к нему.

Отлеживаясь в храме после ночного приключения, я напряженно размышлял о том, как освободить Рипона. Ни днем, ни ночью эта мысль не давала мне покоя. Если старый друг действительно томился в темнице, я должен был выручить его из беды. Почему-то я был уверен в том, что Рипон сделал бы для меня то же самое. К тому же маленький воин — это ключ к возращению Бибона в столицу. Кто, если не он поможет мне исполнить задуманное?

Конечно, на первый взгляд мой план выглядел полным самоубийством. Тут я с Холином был согласен, но ничего другого в голову мне не приходило.

Неожиданная встреча с крестьянами в окрестностях Таруса подсказала мне возможное решение — пробраться в острог под видом родственников одного из несчастных сидельцев.

— Ну, какой из тебя крестьянин, — возмущался Холин, — от тебя же за версту дворянским духом тянет.

— С чего это?

Я с удивлением уставился на свои темные от грязи руки в шрамах от плохо заживших царапин.

— Послушай меня, — продолжал Холин, — в тюрьму не всякого пустят. Надо заранее договариваться о выкупе. Из города должны прислать приказчика, который будет проверять, и пересчитывать товар. Это же серьезное дело — освобождение недоимщика.

— Откуда все это знать темным крестьянам, — не согласился я, — сказали, что можно выкупить родича, вот они и пришли. Нам же главное в ворота пройти, а там уже видно будет.

— А охрана? Сколько их там, по-твоему?

— Человек шесть, — я пожал плечами, — может быть восемь.

— С чего ты взял?

— Крестьяне сказали.

— А, если они видели не всех? Что, если там десять солдат или двенадцать?

Конечно, Холин был прав. Выступать вдвоем против целого отряда было довольно самонадеянно. Я рассчитывал на то, что использование магии и внезапность нападения уравняет наши шансы, но надежда на это была слабая. Вот, если бы нас было четверо или хотя бы трое, тогда все могло бы получиться.

— Хватит спорить, — неожиданно сказал Бибон, который до этого момента не принимал никакого участия в разговоре. Он чистил рыбу для ужина и старательно делал вид, что наши дела его не касаются, — если я пойду с вами, то мы сможем без труда перебить охрану.