Начальник милиции 2 (СИ) - Дамиров Рафаэль - Страница 19

Включился свет, зрители, преимущественно дамского пола, спешно прятали слезки и платочки, а мы пошли на выход.

Я уже и забыл про крикуна Эдика, но он вдруг нарисовался на крыльце с двумя дружками. Дружки — типичные гопники. Слово это появилось давно, говорят, сразу после революции, но так уж вышло, что в СССР оно еще не в ходу, как будет потом позже.

Сам же Эдик — совсем не богатырь, но прибарахлен по моде. Джинсы, импортные кроссы, пиджак модный из шкуры молодого вельвета. На голове хаер под американского актера или рок-звезду, на пальцах какие-то перстни из металла, похожего на золото. В общем, этакий дэнди провинциального пошиба, хотя и в Москве бы сошел за стилягу, наверное.

— Привет, Алёнка, — он ловко сплюнул под ноги сквозь зубы, показывая высший хулиганский пилотаж. — Чо, как житуха? Пойдем седня на танцы?

— Эдик, — поморщилась девушка. — Иди куда шёл…

— Да погоди ты… — он преградил нам дорогу. — У меня, может, чу-увства… или ты с этим хмырем? Хе!..

Он снова презрительно сплюнул сквозь зубы, но теперь уже мне под ноги.

Мои пальцы сами сжались в кулак. Я в секунду позабыл, что теперь я мент, рука стряхнула Алёну, вторая — Асю.

Алена почувствовала напряжение, снова вцепилась в меня и прошептала:

— Не связывайся.

А я в голове услышал голос подполковника Купера: «Морозов, ты на испытательном сроке! Я лично буду за тобой следить под лупой!»

Вот ведь незадача. Дать в рыло в общественном месте — это поступок, за который из органов точно попрут. Придется шпану ксивой разогнать. Тьфу…

Полез я в карман и обнаружил, что ксиву в общаге оставил. Нет у меня пока ментовской привычки везде с собой документ этот носить. Не выработалась еще. При смене прикида запросто мог ее дома оставить. Да и в кино она мне не нужна была, я же не на дежурстве.

Мысленно я даже обрадовался, что нет удостоверения при себе. Это значит, что без мордобития не обойтись… вот только уголок поукромнее нужно найти.

Я быстренько оценил обстановку: их трое, я один. Перевес не в мою пользу. Но мыслить надо не так. Их не трое, а главарь и два прихвостня. Если вырубить главаря, то шакалы «на север» не пойдут. Значит, нужно порешать с Эдиком. Быстро и жестко.

Я огляделся, народ струйками стекал с крыльца, делясь впечатлениями от истории о сильной и беспощадной любви. Нет… Тут явно неподходящее место для разборок. Нужно его вытянуть за здание, желательно — одного. Но он же не лох, не пойдет. А вот если разозлить и вывести из себя, то всё может срастись.

— Слышь, сявка, — зло хмыкнул я. — Пойдем один на один побазарим, по мастям раскидаем. Или ты за бандерлогами своими только плеваться горазд?

Эдик перестал лыбиться, вмиг стал мрачнее неба на картине «Девятый вал».

— Чо сказал?..

Игра в эти чокалки — обычное дело у шпаны, когда примериваешься к противнику. Поиграем…

— Чо слышал. За уголок пошли, или ссышь?

Он думал, что раз я культурно и простенько выгляжу, то не знаю гопячий язык? Хреночки… я еще и не на таких языках говаривал.

Девчонки что-то запищали, Ася даже выкрикнула, что я в милиции работаю. Но никто ей не поверил, ведь милиционеры на таком языке не разговаривают. Надо было скорее притушить кипишь, а то уже граждане начали оглядываться.

Я еще раз стряхнул девочек с локтей и направился за угол кинотеатра, не удостоив противника даже взглядом. Унижение, невиданное для хулигана. Теперь ему точно придется принять вызов. Если считает себя крутым перцем, то пойдет один. Но Эдик оказался просто перцем и потащил с собой своих бандерлогов.

Девчонки хотели увязаться за мной, но я их остановил, мол, все нормально, я просто поговорю, не лезьте. Они отчаянно хотели мне верить, что дело ограничится всего лишь разговором. И поверили, ведь выбора у них не было.

Я шел беспечно, только что не насвистывал мелодию. Но на самом деле же был собран и начеку. Лишь только мы скрылись от всех за углом, где не было ни одной живой души, я резко развернулся.

Вовремя. От шакала всегда нужно ожидать нападения со спины, не для честных боев он за мной пошел. Но кто сказал, что я сам собираюсь биться по-честному? Троицу надо проредить любым способом.

Эдик бросился на меня первый, думая застать врасплох. Подмять, сбить с ног, запинать ногами. В общем, победить сразу и безоговорочно и успокоить заоравшую было сигнализацию своего пацанского «я», мол, все видели, как один на один замесил урода, никто мне не помогал. А то, что неожиданно напал и со спины, так это можно не брать во внимание, главное же — одолел, победителей не судят. Но я ожидал такого подвоха, слишком хорошо знал людей подобного толка. И встретил его ударом ноги в пах.

Я не боксер и не каратист, но бить умею. И по яйцам тоже. В этот раз удар хороший вышел. Точный, резкий. Парень вскрикнул и, завывая, сполз мне под ноги. Уже лежа на земле и скрипя зубами, он призывно глянул на своих подручных, что на миг опешили и застыли в нескольких шагах болванчиками.

— Мочи его, мужики! — прохрипел Эдик сквозь зубы и боль.

Несмотря на приказ главного, гопники медлили и, прицениваясь ко мне, не спешили нападать.

— Уройте суку! — подстегнул их валяющийся на земле командир и тут же вскрикнул, потому что я пнул его в зад, чтобы под руку не верещал.

Лежачих я не бью, но это было сделано в воспитательных и стратегических целях.

Его подручные, смирившись, что главарь их валяется раненым тюленем, наконец, насмелились и враз двинулись на меня, забирая в стороны. Хотели взять меня в клещи. Один из них совсем раздухарился и, вспомнив, что у него есть оружие, вытащил из кармана брюк выкидуху. Сделал угрожающий жест, и клинок с сухим щелчком выпрыгнул из рукояти, зловеще сверкнув на солнце.

Двое на одного, еще и с ножичком. Совсем не по-пацански…

— Перо убрал! — приказал я, пятясь и поглядывая на землю под ногами.

— А то что? — ухмылялся гопник, приняв мое отступление за страх.

А это был не страх, я сканировал боковым зрением почву в поисках подходящего оружия. Нашел… Мое дело предупредить. Такие простые ребятки, неужели они думают, что я с голыми руками против ножа пойду?

Я резко пригнулся и подхватил с земли обломок кирпича. Без всяких прелюдий и предупреждений — замах! Бросок!

И тот, что с ножом, уже корчится на земле, схватившись за живот. Обломок угодил ему точно в район пупа. С шакалами — только так.

Второй гопник подскочил к собрату и подхватил нож. Но нападать не спешил, а принял отчаянную оборонительную стойку.

— Не подходи! Убью! — верещал он, чуя, что я не особо церемонюсь с противниками.

Эдик шипел и матюгался, тот, что с животом, скулил и подвывал.

— Я сказал, перо брось, — холодно повторил я, впившись взглядом в испуганные глаза гопника.

Так холодно, что тот поежился, попятился и отшвырнул нож. Боец из него был так себе, как из кизяка котлета.

Я поднял выкидуху, убрал клинок, так что в руках будто бы осталась только рукоять, сунул в карман. Подошел к Эдику лежащему на земле, обшарил его карманы. Тот даже не сопротивлялся, еще не отошел от удара по самому, что у него есть, ценному. Лишь бормотал проклятия и ругался на своего кореша, который остался целым и откровенно спасовал передо мной:

— Ссыкло! Подними нож!

Он не видел, что нож я уже благоразумно подобрал. Я бесцеремонно перевернул Эдика на живот, наступил ему на ногу, придавив к земле, чтоб не дергался, и продолжал его обыскивать. Мне нужно было хоть что-то найти, что подтвердило бы его личность. Паспорт, права, комсомольский билет. Хотя последнее — вряд ли вообще есть.

Врага надо знать, а теперь Эдик — враг.

Нашел я паспорт темно-красного цвета нового образца 74-го года. У многих граждан в семидесятые в ходу еще были паспорта старые, с невзрачной зеленой корочкой.

Отлично! Я и вправду обрадовался находке. Это даже лучше, чем права, в паспорте ведь еще и прописка имеется. Открыл книжицу с золотой надписью «СССР» на обложке сверху, с золотым гербом Союза в центре и надписью «ПАСПОРТ» внизу. Полистал…