Дочь моего друга (СИ) - Тоцка Тала - Страница 43

Улыбаюсь и целую экран с его аватаркой. Я так его люблю, что в груди даже немножко болит. Не знаю, это нормально или нет, я до него не влюблялась. Скорее, нет, потому что Демид и нормальность — взаимоисключающие понятия.

К примеру трахаемся мы точно ненормально много.

А раз сегодняшний вечер мне светит провести в одиночестве, то хотя бы выгуляю свою машинку. Заодно поужинаю в нашем с Демидом любимом ресторане.

Заруливаю на парковку. Это здесь я когда-то пряталась от Ольшанского под деревом, когда он подпер мою малышку своим танком. Когда я ему рассказала, он сначала не поверил. Мы приехали в этот ресторан, и я показала Демиду, за каким столиком сидела я, а за каким он обнимался с девицей.

Это почему-то его особенно возбудило. Он сгреб меня в охапку и промурлыкал в ухо:

— Моя малышка ревновала? Да?

— Я ей чуть волосы не выдрала, когда смотрела, как она тебя лапает, — ответила я раздраженно и отпихнула Демида. — А ты так на нее смотрел, будто хотел трахнуть ее прямо там.

— На нее разве что смотрел, а вот тебя точно сейчас трахну, — пообещал он, и мы еле успели дойти до вип-кабинета.

В конце дня Демид всегда голодный, и мне очень нравится когда он так явно проявляет свое нетерпение. Когда срывается на мне в любом удобном для этого месте. Ему без разницы, это салон машины, вип-кабинет ресторана или его собственная кухня. И я стараюсь не ревновать к прошлому.

А прошлое не перестает о себе напоминать.

— Привет, — звенит оно над ухом незнакомым голосом. Поднимаю голову и крепче сжимаю в руке вилку, потому что передо мной стоит та самая девушка, на которую так явно западал Демид. И к которой я его отчаянно ревновала.

Я вытрясла с него, что это Настя. Она не Алиса, в ней чувствуется порода. И она нравилась Демиду, я это точно знаю. Он потому больше с Алисой мутил, чтобы не привязываться.

— Настя на свой «мерс» сама заработала, а Алиска насосала. Разницу чувствуешь? — неохотно ответил он, когда я пристала как пиявка с вопросом, кто из его бывших ему больше нравится.

Конечно, я это спросила, чтобы услышать, что никто. Что теперь у него есть я, и ему никто не нужен. Но Демид никогда не станет говорить то, что хочется услышать мне. Он скажет то, что ему нужно сказать, ни больше, ни меньше. И надо или смириться, или с ним не разговаривать.

— Малыш, если не хочешь получить неудобные ответы, то не задавай неудобных вопросов, — жестко ответил он. — Я предупредил, что тебя не должны задевать мои прошлые связи. И я привык, что моих слов в качестве аргумента достаточно. Если тебе нечем занять свой вкусный ротик, могу предложить альтернативу.

Альтернативой был персик, но я предпочла член Демида. Теперь смотрю на Настю и стараюсь не поддаваться неуместной сейчас ревности. Какая же она красивая!..

— Вы уверены, что я вас знаю? — отвечаю и слежу, чтобы голос не дрожал. Какой бы эта Настя прекрасной ни была, Демид выбрал меня.

— Знаешь, не притворяйся, — она садится напротив. — Так это на тебе Демка собрался жениться?

Не вижу смысла отвечать. Пожимаю плечами, нанизываю на вилку креветку и отправляю в рот. А внутри все звенит от того, как она его назвала.

Демка. Так интимно и лично. Понимаю, что скорее всего его бывшая просто старается вывести меня из себя. Обидно, что у нее получается.

— И ты поверила, что он влюбился? — девушка с трудом сдерживает злость.

Меня накрывает. Демид ни разу не сказал, что меня любит. Что хочет, что с ума сходит, что я ему под кожу пробралась говорил. А что любит, ни разу.

И тут меня настигает простая мысль — если она злится, значит я сумела ее достать. Дожевываю креветку и достаю телефон.

— Не хочешь у него сама спросить?

Набираю Демида, он отзывается мгновенно, как будто ждал звонка.

— Включи камеру, Дем.

— Малыш, здесь все еще люди, подожди пока я вернусь в номер, — начинает он с ухмылкой, но я перебиваю.

— Я тут не одна, с подругой, видишь? — включаю камеру и навожу на Настю. — Она интересуется, зачем ты на мне женишься.

— Что ты делаешь, дура? — вскидывается та, злобно сверкая глазами.

— Отошла от нее, — из динамика слышится тяжелое дыхание Демида. Его глаза мечут настоящие молнии. — Не смей приближаться к моей жене.

— Она еще не твоя жена, — с истеричным всхлипом говорит Настя. — Что ты творишь, Демид? Зачем тебе эта малолетка? Тебе денег мало?

— Пошла нахуй от Арины, — сквозь зубы цедит Демид. — Или мне позвонить тому, кто тебя ебет? Предлагаю не называть имена вслух.

— Я с ним потому что ты меня бросил, — всхлипывает Настя, — из-за ее денег.

Я в полном шоке, потому что никаких денег у меня нет. Но и отчитываться перед бывшими Ольшанского я в этом точно не собираюсь.

— Арина, быстро домой, — тем же жестким тоном командует Демид.

У меня у самой испорчено настроение. Оставляю на столе купюру и не глядя на Настю встаю из-за стола.

Возвращаюсь домой, захожу в нашу беседу с Демидом, но вижу, что он не в сети. Настроение портится еще больше, даже пробивает на слезы. Мне физически без него плохо, я в чем-то понимаю Настю. Как можно отказаться от Демида добровольно?

В ванной реву, и когда забираюсь в постель тоже. Главным образом потому что в сети он так и не появился. Ложусь на его половину, обнимаю подушку. Она пахнет Демидом, и от знакомого запаха немного успокаиваюсь.

Только начинаю засыпать, как внизу хлопает входная дверь, затем на ступеньках раздаются тяжелые шаги, и на пороге спальни появляется Демид.

Арина

Этой ночью мы с Демидом мало разговаривали. Вернее, почти не разговаривали.

Он достал меня зареванную из постели и сказал чужим голосом:

— Сейчас кто-то нехуево отгребет.

Перебросил через плечо и понес вниз в гостиную. Бросил на диван, вынул из джинсов ремень и несколько раз хлестнул по заднице. Не больно, но ощутимо.

— Будешь знать, как меня ночами по трассе гонять.

Стянул над головой руки ремнем и даже белье с меня не снял. И презерватив не надевал, просто кончил потом мне на спину.

Паузу выдержал чисто символическую.

Я пробовала считать оргазмы, но сбилась со счета. Мои, его, все перемешалось. Мы трахались как животные, только бы поглубже, только бы плотнее тело к телу.

Демид был очень злой, и странно, но меня это больше всего возбуждало. Если бы он начал объясняться, ругаться или убеждать, эффект был бы совсем другой. А здесь все слезы и мысли выбивались из головы размашистыми ударами его бедер об мои. Его членом о стенки влагалища. Его пахом об мои ягодицы и о клитор.

Я первой не выдержала, попросила развязать руки. Он отбросил ремень и сжал рукой мои щеки.

— Что, поговорим?

Я покачала головой, и он уперся мне в плечо лбом.

— Я тебя предупреждал, что прошлое мы не обсуждаем?

Я кивнула.

— И? Арина, посмотри не меня.

Я посмотрела.

— Ты забыла, кто ты?

Я мотнула головой.

— Кто? — он сдавил пальцами бедра.

— Почти твоя жена, — пискнула я и обхватила его шею. — Дем, я тебя ревную...

— Ревнуй, — согласно кивнул он, — меня от этого прет. Но плакать из-за всяких телок моя жена не должна. Поняла?

Я снова кивнула.

— Вот и хорошо. Давай дальше ебаться, я еще на тебя злой.

И поцеловал.

Мы занялись любовью как обычно. Но этот его дикий животный порыв даже сейчас вызывает волну такого же дикого возбуждения, хоть Демид уехал обратно как только рассвело.

Он собирается вернуться завтра, но я бы не отказалась повторить наш ночной марафон. Единственное, жаль, что ему придется туда-сюда мотаться. Когда я об этом сказала Демиду, он только хмыкнул.

— Двести пятьдесят кэмэ, малыш. Разве это мотаться?

— Может тогда я к тебе приеду? — спросила я его, потеревшись носом о колючую, одуренно пахнущую щеку.

— Только попробуй, — нахмурился он, — куда тебе ночью по трассе?

Чтобы убить время, захожу в супермаркет за продуктами. Приготовлю ужин и сброшу фотку Демиду. Буду завлекать его домой как приличная жена. А потом еще что-нибудь сброшу, чтобы как неприличная. И он точно сорвется.