Мл. сержант. Назад в СССР. Книга 3 (СИ) - Гаусс Максим - Страница 33

Само собой, оттуда привозились дефицитные товары, игрушки, духи, электроника и прочее, чего в Союзе днем с огнем не сыщешь. То же самое касалось и импортных шмоток. Многие друзья Артема покупали у него модные вещи. Особенно девушки. Конечно же втихую.

Немного поболтав, мы разошлись. Договорились встретиться у дворца культуры сегодня, в семь вечера. Конечно, с вещами у меня было не очень — все, что было более менее нормальное, я забрал в институт. А вот обратно я не вернулся, как, собственно, и вещи.

Конечно, раз такое дело, можно обратиться к фарцовщикам — у меня как раз были знакомые и я знал, где их найти. Этот контингент всегда обитал в одном и том же месте — Сокольнические подвалы. К ним зайду позже.

Зачем мне тратить деньги? Да чтобы дух перевести — после Афганского плена нужно немного расслабиться. Я не бездушная машина, все держать в себе невозможно. К тому же, я молод. Нужно хоть немного соответствовать возрасту.

Отметился в военкомате о прибытии и постановке на временный учёт. Вернувшись домой, я определил тару с молоком в тарахтящий холодильник. Какое там «ноу фрост» и всякие там «сайленс ворк»⁈ В СССР это был своего рода индикатор — громыхает и дребезжит, значит, еще не сломался. Шучу, нормальные были холодильники, в которых и ломаться-то было нечему.

Затем мы позавтракали.

— Максим, какие у тебя планы на отпуск?

— Честно говоря, ма, даже не знаю. Только встретил Лиманова, и остальных. Предложили вечером на дискотеку заглянуть.

— Это куда, в ДК, что ли?

— Ну да. Разве у нас в городе где-то еще дискотеки проводятся?

— Ой, не ходил бы ты туда! — женщина покачала головой. — Там не всегда спокойно, слышала, что несколько раз милиция приезжала.

Ну да, Батайск город криминальный, и группировок в то время хватало, которые частенько выясняли отношения путем применения грубой физической силы. Все это я знал хорошо.

— Ма, это нормально. Молодежь выпьет, алкоголь в голову ударит, вот они и ищут приключения на пятую точку! Отсюда и все беды.

— Что еще за пятая точка? — не поняла женщина. — Это ты армии таких слов набрался или в институте?

— Это то, на чем мы сидим. Руки и ноги это в сумме четыре точки, а задница — пятая! — рассмеялся я. Просто молодежный лексикон.

— Тьфу ты! — засмеялась она. — Ну, раз хочешь, то иди. Но будь осторожен.

Чем еще заниматься в отпуске? Любой нормальный человек будет отдыхать, и я не исключение. Схожу, немного развеюсь. А там, можно и кое-какие справки навести по делам.

Немного побыл в своей комнате.

Сравнил себя настоящего с фотографией, что была сделана зимой. Внешне я остался тем же, но физически поменялся. Стал шире в плечах, крепче. И это несмотря на то, что был ранен и некоторое время находился в плену. Взгляд изменился — ранее был беззаботный парнишка, теперь же на меня смотрел уверенный в себе, серьезный молодой мужчина. А мне-то еще и двадцати нет.

Мама не упустила случая, чтобы отметить — мол, я изменился. Мать всегда такие вещи чувствует и видит. Так оно и было — сознание оказывает влияние на тело, даже визуально.

— Армия тебя изменила! — заметила она, когда мы пили чай с оладьями. — Повзрослел, возмужал. Так и не скажешь, что ещё совсем недавно школу закончил.

— Это что, так сильно видно?

— Конечно. Совсем другой стал, взрослее.

— Ну-у, не знаю. Вроде бы за собой ничего нового не заметил. Те же руки, те же глаза! — попытался отшутиться я. Получилось не очень.

— Ты не торопись взрослеть! Потом поймешь, к чему я! Молодость, она одна! Оглянуться не успеешь, а она уже прошла. И будет тебе, только дом, да работа, до самой пенсии.

Эх, молодость молодость…

— Понял, ма. Подумаю.

Одевшись, я вышел из дома и отправился в центр. На высотках заводской улицы и располагались те самые подвалы, где обитали местные фарцовщики. Если кто-то не знает, то объясняя самым простым языком — это подпольные спекулянты. Их товар — то, чего не купить в обычных магазинах, потому что политика такая была Союзе. Мол, советскому человеку ничего забугрового не нужно — сами сделаем. Только делать, не особенно-то и торопились. Все, что пользуется спросом, доставляется на кораблях, грузовиках, поездах, самолетах. Очень много было турецкого — Черное и Азовское моря ведь недалеко, да и речное судоходство налажено хорошо. Официально, за фарцу не наказывали, потому она и процветала. Если схватили, могли приписать что-то другое, схожее. Вроде валютных операций.

Попетляв по улицам, я нашел нужный двор, отыскал вход.

Почти сразу же меня встретило двое парней, один возрастом в двадцать с копейками, второй чуть помладше.

— Оп-па! Громов? — прищурился один. — Ты, что ли?

— Он самый! — кивнул я. — Привет, Паша.

— Давно тебя не видел, куда пропал-то?

— В институте был, потом отчислили… Я по делу! Фарцой еще занимаетесь?

— Обижаешь! Только зачем она тебе? Ты ж никогда не интересовался.

— А теперь вот все изменилось. Шмотка мне импортная нужна, недорого и модно. Швед еще барыжит?

Паша нахмурился.

— А ты что, не в курсе? Все изменилось. Шведа тут больше нет, спихнули его. Теперь всем Окунь заведует.

— Серега Окунев? — уточнил я, вспомнив его «правую» руку. — Вот так новость. И давно?

— Летом еще! — вмешался второй. Его я не знал. — А что тебе нужно-то? Может, я смогу помочь? У меня тоже можно, чего сразу к Окуню идти?

— Прыгаешь через голову? Не услышит? — усмехнулся я.

Тот уже собрался возразить что-то едкое, но я тут же сменил направление.

— Ладно, ладно. Не обижайся, шутка. Мне нужны джинсы, кроссовки, футболка. Все как обычно. Ну, в чем сейчас у нас молодежь на дискотеки ходит.

— Ты что, с луны свалился? — усмехнулся Паша.

— А что? Я в моде не разбираюсь, в армии был, одичал немного. Там кроме военной формы другой одежды нет. А вы люди знающие. Ну, так что⁈

— Капуста-то есть? — прищурился второй. — Покажи, а там решим!

Я молча выудил из кармана пачку свернутых рублей. Что-то из заначки, что-то из личных денег, что со службы осталось. Вообще, на должности рядового, я получал семь рублей. В чеках нам не выдавали и слава богу — не везде чеки принимались. К тому же, «Березки» у нас в городе не было. В сумме у меня было ровно сто пять рублей.

— Хорошо.

— В армии, говоришь? — протянул Паша. — Тогда ясно. Ну, пойдем, что-нибудь тебе подберем. Только тихо, не шуми.

И Паша повел меня в соседний подъезд, который вел на цокольный этаж. Первая же дверь слева и оказалось хранилищем фарцы. Ну, я это себе так представлял. Раньше-то и в самом деле, когда другие одноклассники уже начинали таскать джинсы и кепки, я относился к этому нейтрально. Сейчас, чтобы не стать белой вороной, я должен был выглядеть в соответствии с модой.

Осмотревшись по сторонам и убедившись, что нас никто не видит, он открыл дверь, запустил меня внутрь. Шагнул сам, прикрыл дверь. Тут же щелкнул выключатель — вспыхнула тусклая лампа «сороковка». Мы прошли вперед по короткому коридору, затем оказались в небольшом помещении. Внутри было довольно чисто, только по углам наверху полно паутины. У дальней стены в ряд стояли какие-то коробки из толстого картона, лежали плотные полиэтиленовые пакеты. Чуть дальше, разместился кривой стеллаж из деревянных досок в четыре уровня. На нем стояла обувь в мятых коробках.

— Ничего себе! — присвистнул я. — Смотрю, серьезно ты занялся незаконной торговлей!

— А ты туда не смотри! — пробурчал тот. — Это не мое!

— Конечно не твое, чужое.

Видно было, что он слегка нервничал, хотя и пытался этого не показывать. Явно делал что-то не то…

— Так, джинсы, да? — торопливо переспросил он. — Серые или синие? С карманами? Есть варенки, но размера твоего, скорее всего, не будет.

— Синие. Классику.

— Ага. Шузы какие нужны? Есть белые, есть черные. Есть пара из Югославии, но будет дорого. Не самострок.

— Шузы? — переспросил я. — Это кроссовки, что ли?