Том 2. Рожденный для мира / Том 3. Рожденный для любви (СИ) - Васильев Ярослав - Страница 31

Прикинув направление внешнего шоссе, Михаил решил двинуться в ту же сторону, куда направился автобус. Тот едет быстрее пешехода, но снаружи время течёт медленнее. Следующий человек не успеет сильно далеко отойти от точки высадки, а дальше они, возможно, смогут догнать ещё одного-двоих. Это — уже команда.

Стоило пройти метров пятьдесят, как Михаил наткнулся на первого «инопланетянина». Странное дерево, высотой метров пятнадцать, ствол тонкий и покрыт тёмно-коричневой трещиноватой корой, усеянной многочисленными шипами. Ветви скорее напоминают беспорядочно торчащие во все стороны побеги, но зелёной окраски, вместо листьев — колючки… хотя нет, листья тоже имеются, но мелкие, меньше колючек. Проверять, что это такое, Михаил не стал, постарался обойти стороной. Недалеко — обвитая самым настоящим виноградом ель и натуральный грецкий орех рядом с пихтой. А чуть дальше резко выделялись краски обычного осеннего клёна — пурпурные, багряные. И целая рощица рябин с жёлтыми октябрьскими листьями, среди которых кровенели гроздья рябины.

Засмотревшись по сторонам и лишь краем глаза привычно присматривая за дорогой, Михаил оказался абсолютно не готов стукаться лбом о стену. Мягкую, невидимую, но достаточно прочную, чтобы от удара неприятно загудело в голове.

— Это что за фигня?

Михаил отошёл назад метра на четыре и кинул поисковое плетение, одновременно готовясь, если что, в любой момент укрыться под защитным пологом. Непонятная стена никак не отреагировала, плетение тоже его не заметило. Просто непонятная флуктуация, через которую заклинание свободно прошло дальше — разве что в момент пересечения вспыхнула яркая искра, однако не нарушившая структуры поисковой магии. Плетение честно сообщило, что ждёт на сотню метров вперёд. Там лес становился гуще и был сильно завален буреломом из сухостоя. Какое-то ограничение для игрока в прохождении стартового этапа? Из интереса Михаил бросил поисковые плетения в остальные стороны, в том числе и туда, откуда пришёл. Построить хотя бы примерную карту окружающего куска местности и попытаться понять логику авторов Полигона.

Влево оказались небольшие заросли чёрной берёзы — она напоминала обычную русскую берёзу европейской части России, только с чёрным стволом. Для аутентичного сибирского леса — вполне нормальное дерево. Впереди ждали заросли тополя и липы с вкраплениями дубов. А вот сзади появилась точно такая же аномалия, как и справа! Чтобы проверить догадку, Михаил прошёл с полсотни метров вперёд, в направлении, которое ему показалось наиболее перспективным. Дальше опять раскинул поисковые плетения. Конечно же, теперь барьер возник и слева, оставляя коридор шириной в семьдесят метров вперёд.

— Сволочи вы, господа разработчики, — вслух в пустоту ругнулся Михаил. — Ну и почему у нас по сценарию каждый игрок во всех мирах — один случайно спасшийся герой-одиночка?

На первом этапе древний механизм игры объединяться не даст, а постарается загнать как можно глубже на Полигон. Значит, придётся форсированным маршем идти вперёд, постараться выскочить за пределы стартовой локации и искать место для лагеря. А ещё пробовать поохотиться. На три месяца текущего запаса продуктов не хватит. Опять же, раз всё вокруг подчиняется в первую очередь игровой логике, то вряд ли на старте будут ядовитые виды. Самое неприятное — ну, попадутся условно съедобные виды. Плетения на поиск ядов, которые применяли в похожих ситуациях автономных рейдов в африканских джунглях, плюс качественная прожарка мяса, должны были, по идее, гарантировать безопасность организма. По крайней мере, риск того стоил — зато дальше он будет точно знать, каких животных можно спокойно есть.

Михаил размеренным шагом двинулся вперёд, радуясь, как быстро возвращаются таёжные привычки, пусть не память тела, но память души. Это лишь кажется, что закинул рюкзак на плечи — и иди. Без сноровки и груз мешает, постоянно за спиной шевелится, и сменившийся центр тяжести тела сбивает с толку, заставляет мышцы делать ненужную работу и впустую расходовать силы. Зато если вернулась привычка, если правильно ступаешь и верно двигаешься, то сутками можешь идти по тайге и горам, не сбиваясь и не уставая — сорок минут движения, дальше пятнадцать на отдых, и снова так час за часом.

Вокруг золотое море осенней тайги и тишина такая, что биение своего сердца слышно. Бывают дни, когда лес стоит как зачарованный, боясь шелохнуться, чтобы не осыпать на землю яркое своё одеяние. Прозрачно и чисто кругом, высокое небо сквозь просветы ветвей, бледное и голубое, словно говорит с тобой. Хочется лечь, запрокинувшись, закрыть глаза и долго слушать, как между осыпавшихся листьев и хвои важно путешествуют жуки, где-то журчит, прячась в зарослях, быстрый ручей — а потом открыть глаза, смотреть в высокое небо и думать о смысле жизни. Но раз уж нет времени лечь, можно размеренно идти, философски растворяясь в окружающем благолепии…

Грубый шум где-то справа и впереди ударил по ушам, дёргая и так перенапряжённые нервы. Что-то кинулось наперерез? Или в сторону Михаила? Разбираться он не стал, а кинул вперёд проклятие на паралич сердца. Следом полетел набор ледяных игл. Если на первый удар зверёк почти не отреагировал, то летящие с огромной скоростью кусочки замершей воды буквально размочалили небольшое создание размером с деревенскую кошку. Выхватив нож, Михаил осторожно подошёл к окровавленной тушке — это оказался самый обычный заяц — и нервно хихикнул, потом с таким же нервным весельем в голосе произнёс вслух:

— Поздравляю вас, игрок Михаил Юрьевич, с первым убитым мобом. Эй, система, а очки статов тут предусмотрены? Ну или глоссарий по убитым неписям, я на это больше согласен.

В этот момент заскрипел и закхекал амулет, в который полагалось вызывать группу эвакуации. Тогда после сообщения, что Полигон — это место для игр, Михаил про амулет просто забыл. Сейчас же мгновенно швырнул подальше, тем более он висел так, чтобы его в любой момент выбросить. Амулет быстро и не очень разборчиво заговорил на языке альвов красивым, пусть и хрипловатым басом. Такой в играх бывает у самых главных и уважаемых начальников-неписей. Наверняка информация важная, однако из-за того, что амулет улетел в кусты, а говорили очень торопливо, разобрать Михаил смог чего-то про астероиды, рацию и колонизационный корабль — и всё.

Весёлость и эйфория мгновенно исчезли. Михаил же мысленно ругнулся, симптомы были слишком похожи на летнее происшествие в Крыму, когда во время магического шторма внутренний резерв протекал и переполнялся через любые магические предметы. Тогда это вызвало эффект сродни быстрому и сильному опьянению. Сейчас резерв переполнялся медленно. Наверное потому что у Михаила на себе был один единственный магический передатчик, эффект вышел заметно слабее, но и опаснее своей незаметностью. И неважно, специально это задумано, как стартовый этап избавиться от любых магических предметов, или, вероятнее всего, древние механизмы криво сработали — в «поддатом» состоянии море по колено. А отсюда весомый шанс покалечиться уже на старте.

Тяжко вздохнув — время и место были абсолютно не подходящие, но информация была жизненно важна — Михаил скинул рюкзак и сел на него. Единственным плюсом был переполненный почти на четверть магический резерв. Можно, не особо экономя, сразу поставить вокруг себя хороший защитный полог, чтобы, если кто-то нападёт именно в момент возвращения, у Михаила были те самые две-три секунды прийти в себя. Мысленно прикинув диспозицию, Михаил раскидал вокруг на расстоянии штук пять проклятий и столько же сфер из перенапряжённого льда — если кто-то рядом просто встанет, такая сфера лопнет, раскидав осколки не хуже знаменитой гранаты Ф-1. Себя же Михаил окружил еле заметно мерцающей голубым светом полусферой защиты из множества тонких слоёв воздуха и водяного пара. Такая броня, хотя и поедала много энергии, способна была выдержать даже очередь станкового пулемёта в упор. И сразу же шагнул в Библиотеку.

Сегодня Библиотека опять своевольничала. За окном был вечерний сумрак над тёплым тропическим морем, где-то вдалеке у горизонта на потемневшем небе горел мерцающий огонь маяка. А сразу за окном, вечернее море занимало полмира, и лимонная луна широко, пускай ещё пока и бледно, золотила поле спокойной глади воды. Ещё с той стороны, где закатное небо уже потемнело до сине-чёрного цвета, всё было усеяно звёздами, опять много. Интересно, если за окном не результат его воображения, а отражение реально существующих мест — снова Михаил где-то на планете недалеко от центра галактики.