Отдай туфлю, Золушка! (СИ) - Разумовская Анастасия - Страница 22

Во второй раз королевский дворец мне меньше понравился.

Он показался мне каким-то угрюмым и мрачным, несмотря на всё своё великолепие. Тронный зал был довольно небольшим. Белый мрамор неприятно напоминал больницу. Развешанные по стенам доспехи и оружие подавляли. И отполированный до зеркального блеска пол. Бр-р-р.

Почему король решил разговаривать со своим собственным сыном в таком официальном месте? И, кстати, зачем тут я вообще?

Второй вопрос показался мне даже интереснее первого.

Марион замер посреди стражи в позе гордого Мцыри, вскинув голову и скрестив руки на груди. Он был зол. Это чувствовалось во всей фигуре и в том, как он постукивал каблуком. Дезирэ прошёл и встал красным пятном рядом с троном. Короля не было.

За окном уже сгустилась ночь, и в оконных стёклах отражалась наша странная группа. Вдруг Марион оглянулся и подбадривающе подмигнул мне. И тут же раздались тяжёлые шаги, эхом загремевшие по коридору. Судя по тому, как тотчас подтянулась стража, к нам шёл был монарх. Я тоже невольно распрямила плечи и втянула живот.

А вот принцы остались невозмутимы. Дезирэ, прислонившись к трону, грыз орешки, а Марион… ну а что Марион? Разве его хоть что-то могло заставить изменить излюбленной расслабленности?

Король вошёл. Дезирэ почтительно склонился в поклоне. Стража отсалютовала оружием.

Монарх шествовал не один. Рядом с ним плыла обворожительной красоты блондинка в раззолоченном платье. А я подумала, что этой девице намного более подошло бы быть феей, чем Каре. Лёгкая, воздушная, того и гляди — взлетит. Когда король тяжело опустился на трон, она встала по левую руку от него (по правой был Дезирэ) и нежно нам улыбнулась. Всем, не выделяя кого-либо.

Я с трудом смогла оторвать взгляд от её очарования и перевести его на папеньку принцев.

Андриан напомнил мне… Челентано. Вот серьёзно. Такое же вытянутое лицо, кривые зубы, низкий лоб, и при всём вот этом — мужественность и харизма. Король ухмыльнулся, облокотился о ручку трона и посмотрел на провинившегося сына.

— Хор-рош! — протянул издевательски. — Ничего не скажешь! Не вижу, чтобы ты был ранен или без сознания. Струсил? Сдался?

— Хуже, — фыркнул Дезирэ.

Король живо обернулся к нему:

— Да ладно? И как же?

— Его вот пожалел, — кивнул брат Мариона в мою сторону.

Андриан быстро взглянул на меня. Удивился.

— А подробней? — потребовал с любопытством.

— Я пообещал вздёрнуть мальчишку.

— И?

— И всё.

— И всё⁈

Король вскочил, стремительно подошёл ко мне, с интересном разглядывая. У него была немного подпрыгивающая походка, как у грача.

— Так-так-так, — прошептал, пощёлкал сухими пальцами, — и кто же ты будешь?

— Меня зовут Дрэз.

— И кто же ты будешь, Дрэз?

Я промолчала, не зная, что сказать. Король не производил совсем уж страшного впечатления. Может, Кара преувеличила, рассказывая о юности своего любовника? Я невольно оглянулась на Мариона.

— Молчим? — весело уточнил Андриан.

— Дрэз — мой слуга, — внезапно сердито вмешался принц. — Тебе не кажется, мой король, что довольно странно разговаривать со слугой в присутствии его господина?

Король живо улыбнулся, заложил пальцы рук за ремень и жизнерадостно осклабился.

— Почему нет, почему нет? — произнёс скороговоркой.

— Зачем я тебе?

— А зачем сыновья отцам нужны? Иль не знаешь? А? Знаешь?

Марион промолчал. Он стоял, повернувшись к нам, и меня поразило выражение лица принца-кролика. Какое-то… гадливое, что ли. Но почему?

— Не знаешь! — мелко рассмеялся монарх и повернулся к другому сыну. — А ты, Рэз?

— Понятия не имею. У меня-то сыновей нет.

— Это пока, это пока. Эх, дети. Чтобы пороть, конечно!

Довольный собственной шуткой, Андриан снова расхохотался, словно рассыпал по полу стеклянные шарики. А потом едва ли не добежал до трона, запрыгнул в него и снова жизнерадостно улыбнулся нам.

— И было у короля три сына. Два умных, а третий — дурак. Дурак это ты, Марион. Вот пользы с тебя, честно, как с козла молока. И то у козла-то больше будет. Только и умеешь, что по девкам шляться. Ну и ладно, ладно. Но шляйся тогда с пользой. Где вот ты сегодня весь день пропадал, а?

Казалось, он вообще не замечает угрюмое молчание сына. Я снова посмотрела на Мариона, но тот уже отвернулся от меня (меня, конечно, держали позади, и я видела только полупрофиль принца, и тот в основном со спины).

— Гулял, — сквозь зубы отозвался непутёвый сын.

— Гулять это хорошо. Это хорошо. Гулять — дело молодое. Вот только Белоснежка, невеста твоя, скучать изволила. Нехорошо гостье скучать, а? Как думаешь?

— Я к ней не сватался. Тебе надо, ты и женись.

Андриан захихикал.

— Так женат я уже, ягода моя. Или не знаешь? Что скажешь, Юта? Или, может, тебя в монастырь отдать, а самому на молодой жениться? А? Что скажешь?

— Как прикажет Ваше величество, — юная красавица скромно потупилась.

Мне стало как-то не по себе. И захотелось пнуть Мариона: чего это он девчонку подставляет? А в следующий миг принц удивил меня ещё больше. Он вдруг с издёвкой заметил:

— Какая послушная королева! Сама любовь и смирение. Да тебе повезло, папа, с женой!

Андриан снова спрыгнул с трона. Подошёл к юной жене, обошёл её, затем поднял подбородок красавицы и ухмыльнулся:

— Послушная, да.

Подскочил к сыну, улыбаясь и прикусывая крупными верхними с зазором зубами нижнюю губу.

— Вот и учись, вот и учись и ты быть послушным.

— Я не баба, — фыркнул Марион. — Простите, моя королева, не женщина.

И он издевательски поклонился, прижав к груди правую руку и отведя левую в сторону.

— Ишь каков! А я вот что скажу тебе: завтра ты сделаешь Белоснежке предложение. Вот так. Так-так.

— Не сделаю.

— Сделаешь, друг мой, сделаешь. А пока посидишь, подумаешь, покумекаешь. Ты хоть и дурак, но парень умный так-то.

Король щёлкнул пальцами и весело скомандовал:

— В мешок его. В каменный. Пусть остынет.

— А этого куда? — пробасил стражник.

— Этого? Как его… А, Дрэз… Надо же… Дрэз… Как сына моего почти. Дэз, Дрэз… Хе-хе… И этого туда же. Пусть вдвоём думают. Авось надумают чего путного.

Я растерялась от неожиданности. Очнулась только, когда стражник грубо схватил за шиворот и потащил меня на выход.

— Эй! — завопила изо всех сил. — Меня нельзя в камеру! Я вообще тут не при делах!

Последнее, что я увидела перед тем, как захлопнулись парадные двери — насмешливый взгляд черешневых глаз.

Ну, приехали. Дурацкая сказка!

Я заорала и со всей дури ударила кулаком по каменной стене. Раздался жалкий шлепок. Руку словно прострелило. Взвыв, я опустилась по стене и бессильно расплакалась.

— Какого лешего ты не женишься на Белоснежке? — прошипела на Мариона, глотая слёзы. — Все приличные принцы женятся, а он, видишь ли, особенный.

— Хочешь вина?

— Нет! — рявкнула я.

В каменном мешке царила абсолютная темнота. Откуда-то чуть сквозило вентиляцией, но она не справлялась с затхлой сыростью. Темно, сыро, холодно. А ещё… ну да. Стыдно, конечно, но… Я боюсь темноты. С детства боюсь. Мама всегда оставляла ночник включённым, иначе ко мне приходили всякие чудовища.

Вот и сейчас они были где-то рядом…

Да, я знаю, знаю, что уже взрослая, и что это всё детские глупости и… Я зябко передёрнула плечами. Тишина угнетала.

— Марион!

— Что? — тихо отозвался принц.

— Ты не боишься темноты?

— Нет.

— Ты вообще ничего не боишься?

Он хмыкнул.

— Боюсь, — признался честно. — Смерти. Собак боюсь. И огня, кстати, тоже. Ты замёрз, малыш?

— Да.

— Садись рядом. Моего плаща хватит на двоих.

Я нашла принца на ощупь и села. Он накинул на мои плечи и спину полу́ плаща. Я прижалась к парню и почувствовала его тепло.