Мацзу (СИ) - Чернобровкин Александр Васильевич - Страница 30

— Такое творится по всей Поднебесной или только в Гуанчжоу? — задал я уточняющий вопрос, потому что полная блокада грозила мне проблемами, ведь накупил опиума на все имеющиеся, довольно скромные средства.

— Нет, только в тех провинциях, которыми управляет Линь Цзэсюй, — ответил китайский судовладелец.

Тогда проблемы будут только у тех, кто имеет склады на берегу, или ведет себя неосторожно, или не умеет договариваться с жадными китайскими чиновниками. Мань Фа прекрасно это знает. Значит, разыграл обеспокоенность, чтобы сбить цену.

— Ты принес хорошую новость! — радостно заявил я. — Линь Цзэсюй расправился с нашими конкурентами, за что будем благодарны ему. Цены на опиум взлетят, если это уже не случилось, в несколько раз, и мы с тобой заработаем намного больше.

Мань Фа скривился, поняв, что его хитрость не удалась, но продолжил играть роль испуганного простачка, заявив:

— Ты так думаешь⁈ Все теперь боятся покупать опиум, цена падает!

— Я знаю тех, кто ничего не боится, кто купит опиум по десять и даже двенадцать долларов за фунт и, пользуясь моментом, заработает очень много, — сообщил ему и напомнил китайскую стратагему: — Грабь во время пожара.

— Нет, я тоже готов купить… — начал он.

— … но был уверен, что сумеешь меня обхитрить⁈ — шутливо перебил я.

Мань Фа ощерил в улыбке белоснежные кривые зубы и выдал:

— Ты ведешь себя, как настоящий сын Поднебесной!

Наверное, это лучшая похвала, которую можно услышать от китайца.

— Быть таким же образованным и мудрым человеком, как вы, большая честь для меня! — отплатил я. — В благодарность за это продам тебе опиум всего по одиннадцать долларов за фунт и большее количество, чем обещал перед рейсом.

Я привез тысячу ящиков опиума. Шестьсот, семь из которых мои, собирался продать контрабандистам, а четыреста отвезти в Тринадцать факторий на склад Джон-компани. Уверен, что британцы не будут возражать, если сплавлю весь запрещенный товар здесь, и, получив серебро из расчета девять с половиной долларов за фунт, задавать нескромный вопрос, по какой цене продал.

Мань Фа получил бесплатно три из моих за отчет, а остальные купит по десять с половиной долларов за фунт. Хакка за раз забирают триста ящиков, танка, макаоские и гонконгские вместе — около двухсот, а все остальное уйдет ему при условии, что увезет все этой ночью. Мне не хотелось торчать здесь с запрещенным грузом еще сутки.

Следом за ним во второй половине дня прибыли танка на сампанах, сперва макаоские, а потом и гонконгские. Они были в курсе действий Линя Цзэсюя, поэтому не удивились повышению цены и взяли двести десять ящиков, а не сто семьдесят, как раньше. Следующая партия будет не скоро, если вообще будет.

В вечерние сумерки к правому борту шхуны ошвартовалась трехмачтовая джонка Маня Фа. Его самого на ней не было. Видимо, решил не рисковать. Мои матросы-китайцы сразу начали переправлять на нее ящики с опиумом, используя две грузовые стрелы. Работа шла споро, потому что я пообещал тройную оплату, если закончат до рассвета.

Незадолго до полуночи прибыли «взлетающие драконы» хакка. Первый сразу ошвартовался к левому борту «Мацзу». По штормтрапу поднялся Бао Пын, заметно округлившийся с тех пор, как мы виделись в последний раз.

— Ты пополнел, а значит, дела идут хорошо! — подколол я.

— Да, успех сопутствовал нам, — согласился он и продолжил грустным тоном: — но ничто не длится вечно.

— Наоборот, нам с вами жаловаться не на что. Это у гвайлоу проблемы, а мы получим свое и на меньшем количестве товара, продавая его намного дороже, — возразил я, поняв, что имею дело еще с одним хитрованом, который решил получить скидку. — У меня покупают опиум по десять с половиной долларов за фунт. Могут забрать и вашу долю, если цена не устраивает.

Бао Пын оценил мои слова улыбкой до ушей, за которой можно спрятать кинжал полуметровой длины, и сказал:

— Мы заберем всё, заплатив твою цену.

— И не прогадаете, — уверенно заявил я, после чего перевел разговор на более приятную для него тему, поинтересовавшись: — Новую шхуну для вас уже построили?

— Заканчивают, — улыбнувшись естественнее, ответил Бао Пын.

— Когда их станет несколько, вы не будете зависеть от гвайлоу, — предположил я.

— Мы тоже так думаем, — согласился он и попросил: — Нам бы хотелось получить свой груз быстро.

— Сейчас начнем, — пообещал я и приказал носовой грузовой стреле отправлять ящики на «взлетающий дракон».

Все пятнадцать были загружены часа за четыре. Еще примерно через час закончили с джонкой Маня Фа. После чего закрыли трюма, закрепили грузовые стрелы по-походному, снялись с якорей и в начавшихся утренних сумерках пошли с легким попутным ветерком и приливным течением в порт Макао. Там встали на якоря настолько близко к берегу, насколько позволяла сильно уменьшившаяся осадка. Большая часть экипажа, получив зарплату за рейс и премиальные за быструю разгрузку, была отпущена в увольнение до утра. К острову Вампоа пойдем, как догадываюсь, не скоро. Я отправил в Тринадцать факторий гонца с сообщением о прибытии. Пусть думают, где и как нам разгрузить привезенные им легальные товары.

Перед тем, как спуститься по штормтрапу в тузик вместе с Полем Фавро, я проинструктировал вахтенного помощника Адру Переша:

— Если прибудут чиновники, португальские или китайские, покажи им документы и груз. Пусть поищут опиум, не мешай. Если будут вопросы ко мне, скажешь, что приплыву завтра, или пусть зайдут ко мне домой.

Уверен, что эти лентяя, зная, что ничего не обломится, ни ждать, ни, тем более, расхаживать по городским улицам не будут.

34

Во второй половине дня, отоспавшись, я отправился в канцелярию Чарльза Эллиота с заветной кожаной сумкой, деловая корреспонденцию в которой была мной прочитана за время перехода. Было там и письмо главному смотрителю от Уильяма Макнахтена, В очередной раз убедился, что люди думают о нас намного хуже, чем мы о себе, и приписывают нам собственные недостатки. Еще в нем было требование как можно быстрее разведать обстановку возле Бэйцзина и сообщение о том, что британская эскадра, захватив порт Аден, движется к Калькутте, где пополнит запасы, возьмет на борт пехоту и отправится в Макао для защиты интересов наркодилеров.

За время моего отсутствия Чарльз Эллиот, ранее тщательно брившийся, обзавелся короткой черной бородкой.

— Дал зарок, что сбрею ее только после того, как добьюсь свободной торговли с Китаем! — вроде бы шутливо объяснил он, заметив мое удивление.

— Судя по слухам, которые циркулируют в Калькутте, это случится скоро, — предположил я, отдавая ему сумку.

— А что там говорят? — поинтересовался он, сорвав сургучную печать.

Знал бы, что он даже не осмотрит ее, не возился бы с печатью долго.

— Что мистер Джардин уплыл в Лондон, чтобы добиться присылки эскадры для обеспечения свободной торговли с Китаем. Он человек очень богатый, со связями и умением договариваться. Так что у него должно получиться, — сообщил я, точно зная, что война будет, но даты не помнил. — Наверное, мистер Макнахтен написал тебе об этом.

— Сейчас прочитаю, — сказал главный смотритель, выбрав это письмо и вскрыв его, опять таки, даже не проверив печать.

Я расположился на диване с гнутыми ножками, привезенном, наверное, из Британии, и доставка стоила дороже, чем он. Зашел слуга-мулат с непроницаемым черным круглым лицом и в белых перчатках и расставил на столике фарфоровые приборы для чаепития, после чего налил сперва мне, а потом хозяину. Как догадываюсь, Чарльз Эллиот обзавелся им на острове Гаити во время службы там, как и женой Кларой. В обоих случаях не ошибся.

Я успел выпить две чашки чая, налив вторую самостоятельно, потому что слуга удалился. Поскольку знал, что написано в письме, наблюдал за реакцией Чарльза Эллиота. Вот он коротко глянул на меня и смутился, встретившись взглядами. Значит, прочел поклеп на благороднейшего и честнейшего из людей. Вот он покивал головой, соглашаясь, что надо срочно прислать сюда эскадру. Вот в конце письма, где были сплетни, улыбнулся, узнав, что какого-то Джона Спрейка выгнали из министерства колоний, потому что вымогал взятку не у того, у кого можно.