Мацзу (СИ) - Чернобровкин Александр Васильевич - Страница 44

Мы продолжили делать циркуляцию, намериваясь стрелять по двум оставшимся вражеским проа с двух бортов. По тому, что собирался напасть с кормы, пальнула наша ретирадная пушка и промазала и готовились сделать то же самое бортовые пушки. На проа поняли это и шустро перенесли сочленение гика с реем на противоположную часть судна, которая сразу превратилась из кормовой в носовую, и, быстро набрав скорость, полетели курсом галфвинд в сторону Филиппинского архипелага. Их примеру последовало и другое, пока еще целое проа.

Выписывать маневры и спасать уцелевших пиратов с третьего я не захотел. Ничего ценного у них нет, сто́ят, как рабы, дешево, больше еды сожрут. Корпус у подбитого проа, вроде бы, целый. Пусть подрейфуют на нем в открытом море. Глядишь, свои вернутся и подберут или течение и ветер прибьют к какому-нибудь острову. Будет время хорошенько подумать, стоит ли заниматься пиратством? Этот промысел требует не только отваги, но и мозгов и, конечно, удачи. Джентльменов неудачи не бывает.

51

К моему удивлению, Роджер Найман сдержал обещание, оставив для меня две девятифунтовки на роль погонных орудий, две двенадцатифунтовые карронады и одну шестнадцатифунтовую. Чем хороши хвастуны, так это способностью плюнуть на любые запреты, лишь бы доказать свою исключительность.

— Всё, что смог! — разведя руки, сказал он в оправдание по поводу непарности шестнадцатифунтовой карронады. — Остальное забрали наши военные.

Я подумал, что для Линя Цзэсюя две пушки и три карронады будет немного чересчур. Британские девятифунтовки ничем не отличаются от китайских, разве что изготовлены из крепкого чугуна и ствол высверлен в болванке, а не отлит сразу, как все еще делают здесь. Да и двенадцатифутовые карронады ему ни к чему, хватит одной шестнадцатифунтовки. Она точно такая же, только немного больше, и, главное, сильно отличается от китайских пушек. Пусть поломают голову над ней, постараются понять, зачем нужна такая короткая. Столкновение с пиратами убедило меня, что надо усилить огневую мощь шхуны, поэтому установил по шестифунтовке на полубаке и полуюте, как погонную и ретирадную, а девятифунтовки и двенадцатифунтовые карронады — на главной палубе «Мацзу». Шестифунтовые пушки будут помогать им. В трюма до упора натрамбовали опиума, купленного на собственные деньги. Я теперь мог позволить себе отказаться от фрахта. Да и Джон-компани, по большому счету, нечего было предложить мне для перевозки в Кантон. Разве что снабжение для эскадры, которая снялась на два дня раньше нас. Я пообещал Генри Смиту, что догоню их, потому что смогу идти круче к ветру. Коммодор недавно стал кавалером ордена Бани за захват Адена. Название награда получила за то, что перед церемонией отличившийся обязан был помыться. Сложное предварительное условие. В Британии до сих пор многие мылись реже, чем получали ордена.

Само собой, задержался я из-за Эмили Кушинг. Ее муж все еще был в командировке, но к следующему моему приходу в Калькутту должен вернуться. Так что мы наслаждались коротким периодом относительной вседозволенности. Судя по взглядам обитателей Дома правительства, о нашей связи знали все, но, поскольку мы не афишировали отношения, никто «не замечал».

— Надоело мне встречаться с тобой украдкой. Давай уплывем в Америку или во Францию, Бельгию и заживем, как муж и жена. Деньги у меня уже есть, хватит на поместье и безбедное существование, — предложил я однажды ночью после бурных ласк.

По тому, как напряглась Эмили, понял, что она одновременно мечтала и боялась услышать эти слова. Для общества, а рано или поздно тайное станет явным, она будет всего лишь содержанкой, которую не пустят в «приличный» дом. Британская женщина из хорошей семьи не может пасть так низко.

Эмили поцеловала меня в щеки, как догадываюсь, отблагодарив за осуществление мечты, после чего сказала:

— Давай не будем спешить.

Британскую эскадру мы догнали в северной части Малаккского пролива. Я передал коммодору Генри Смиту почту, пришедшую после его отплытия. В письме от генерал-губернатора Джорджа Идена сообщалось о взятии Кабула и занятии афганского трона Шах-Шуджем, ставленником британцев, армия которого из тринадцати тысяч человек содержалась на деньги Джон-компани. Коммодора поздравляли с награждением орденом Бани и приказывали сделать всё возможное и невозможное, чтобы спонсоры войны как можно скорее перестали терпеть убытки в Кантоне из-за своеволия китайских властей.

— Что, по-твоему, надо сделать там в первую очередь? — спросил меня Генри Смит.

— Зачистить эстуарий реки Жемчужной от китайских военных кораблей. Тогда наши торговые корабли смогут безбоязненно совершать там грузовые операции, — посоветовал я.

— Я думал начать с освобождения Тринадцати факторий, где склады с товарами. Кому они будут продавать опиум в эстуарии реки⁈ — удивился коммодор.

— Ты же читал мой доклад. На реке несколько батарей, пусть и не самых грозных, и в городе очень большой гарнизон. На месте увидишь, что Кантон — это не маленький Аден. Пока будешь захватывать Тринадцать факторий, потеряешь людей и корабли зазря. Так что лучше перекрыть выход из реки Жемчужной, не давать китайцам торговать. Там преимущество будет на твоей стороне, потому что военного флота у них практически нет, а тот, что есть, плохо обучен и неопытен, самое большее участвовал в разборках со слабо вооруженными пиратами, — объяснил я. — Думаю, Чарльз Эллиот скажет тебе то же самое.

— Ладно, поговорю с ним и потом приму решение, — сделал вывод Генри Смит.

После этого я обогнал эскадру, чтобы первым добраться до Макао, продать опиум и избавиться от шестнадцатифунтовой карронады до того, как припрется этот придурок и начнет ломать дрова со свойственной британцам самоуверенностью.

52

Остров Хоуван стал моей новой базой возле эстуария реки Жемчужной. Как догадываюсь, танка и Мань Фа договорились с местными рыбаками, чтобы те сразу сообщали о приходе «Мацзу», потому что появились и те, и другие покупатели почти одновременно и сразу после того, как мы встали на якоря. Мне даже не пришлось посылать гонца к ним.

Первыми были гонконгские танка, и я успел поговорить с У Бо. Старик держится бодрячком, хотя движения стали медленными, плавными, будто воздух для него теперь более плотный. Он подарил мне традиционную розовую жемчужину, я отдарил розовой восьмигранной музыкальной шкатулкой, при открытии которой исполнялся отрывок из «Вальса дождя» модного сейчас Франца Шуберта и перед зеркалом, вделанном в крышку, кружилась девушка в длинном белом платье.

— Мацзу! — восхищенно воскликнул У Бо, увидев ее.

Вообще-то у девушки европейское лицо, но такое маленькое, что при плохом зрении не трудно принять за китаянку. Именно на это я и рассчитывал. Судя по счастливому взгляду старика, подарок оказался в жилу.

Я рассказал ему о приближении британской эскадры и о том, что коммодор проинформирован о танка, будет относиться к ним с большим доверием, чем к китайским торговцам и проституткам. У Бо сообщил мне последние новости, главная из которых — цена на опиум продолжает расти, потому что предложение упало практически до нуля. Хакка подвозят немного из Сингапура, но этого не хватает миллионам наркоманов. Мы договорились, что продам танка опиум по сорок пять долларов за большую головку (двадцать пять за фунт), и сразу приступили к погрузке.

В это время прибыли макаоские танка и Мань Фа на большой джонке. Последний, узнав, на какую цену согласился У Бо, поморщился, но торговаться не рискнул, купил тысячу ящиков опиума. Есть ведь еще и хакка, которые наверняка уже знают о прибытии шхуны и готовятся наведаться ночью. Видимо, еще и поэтому он не побоялся начать погрузку сразу, не дожидаясь темноты. Значит, уверен, что китайские таможенники не тронут меня и заодно их. Подозреваю, что у него есть покровители среди китайских военных моряков, которые знают, кто крышует меня, поэтому крышуют его. Я даже догадываюсь, кто именно. По крайней мере, Мань Фа точно знал, где находится джонка под командованием Вана Сяомэя.