Ревизор: возвращение в СССР 25 (СИ) - Винтеркей Серж - Страница 30

– А мы с Маратом голову сломали, пока думали, что ему подарить. Знаешь, что нашли? Нож старинный серебряный письма вскрывать. На маленький клинок похож.

Не успел преподаватель спросить, у кого есть какие вопросы, как дверь аудитории распахнулась и вошли двое высоких, крепких мужчин. Один из них показал преподавателю красные корочки, а второй, осмотревшись, прямиком направился к Регине Быстровой.

– Пройдёмте, гражданка, – подошёл он к ней в полной тишине и взял за плечо.

Регине ничего не оставалось, как собрать свои вещи и проследовать за оперативниками.

– Куда это её? – удивлённо проводил её взглядом Мартин.

***

Регина, когда дверь в аудиторию отворилась, сразу узнала тех двоих, что Рашида так бесцеремонно на диван бросили. Ее аж в жар бросило, когда один из них к ней подошёл. А куда деваться, пришлось идти? И позор какой – у всех на виду вывели из аудитории… Она выдавила из себя слезу, пока они вели её к своей машине. Что же им надо?

– И чего мы прячемся? – повернулся к ней брюнет, севший за руль, пока блондин сажал её на заднее сидение.

– Я не прячусь, – плаксивым голосом ответила она.

– А зачем с квартиры сбежала?

– Страшно было, – сделала она полные ужаса глаза.

– А мать почему не знает, где ты? – повернулся к ней блондин.

– Мы с ней поссорились. И с отцом. Я для них никто!

– Ты давай, ерундой не занимайся, а матери позвони, – строго велел блондин. – Она там с ума сходит.

– Почему? – начиная рыдать, спросила Регина.

– Сама знаешь. Не с тем человеком ты связалась. Давай, рассказывай!

– Что рассказывать?

– Как будто сама не знаешь… Как свои грязные дела вместе с Самедовым вертели. Вариант простой – ты его первой сдаешь, или он тебя. Ты первая успеешь, так на свободе можешь остаться. А если он про ваши дела первым напишет… Сидеть будешь вместе с ним. Ему-то все равно пропадать, а тебя жалко. Ты у нас молодая, вон, в университет известный поступила. Будешь на зоне вспоминать, как все раньше красиво было. А поздно будет…

Регина в тот же момент с облегчением поняла, что ничего у них нет. Да и что Самедов может про нее сказать? Он ей так и не объяснил конкретных деталей того, что он против Ивлева затеял. Что дело провалилось, она да, поняла. Но что там конкретно было, и кто был замешан, кроме самого Самедова… Значит, нужно держаться, если его так приперло, то про нее он вспомнит в последнюю очередь. Лучше даже попробовать обмануть их…

– Виновата я, – вздохнула она, – что любовницей его была! Но это все…

– А может, он тебя силой… того? – с надеждой во взгляде спросил блондин.

Регина на мгновение задумалась. Им явно нужно, чтобы она подтвердила это. Но нет, это же потом по судам затаскают, и она везде будет в роли изнасилованной. Так прославится, что хоть из Москвы уезжай! И нового богатого и влиятельного мужчину ей уже будет не найти ни за что… Едва он узнает, что она с прежним сделала, так тут же и выкинет на улицу…

– Нет, по согласию у нас все было. И он мне с учебой помогал.

Следующие полчаса милиционеры задавали ей вопрос за вопросом, пытаясь запутать. Регина запутываться отказывалась. Только и твердила свое – ничего не знаю, жили вместе по согласию, Рашид Самедов обычный человек, ничего плохого не делал…

Милиционеры переглянулись, и отвезли ее домой.

***

Луховицы встретили нас зимним рассветом. Начали мы с хлебозавода, потом были на кожгалантерейной фабрике, и только потом попали на швейную. Прочитал лекцию, думал, сейчас по-тихому куплю у них детское постельное бельё. Но не тут-то было.

На сцену вышла профорг предприятия и толкнула целую речь, сначала не понял, к чему всё это. А потом до меня дошло. Работники фабрики собрали денег и оплатили сами всё, что приготовили для меня. Оказывается, Ионов объяснил, зачем мне пятьдесят комплектов…

Когда мне вынесли эти коробки прямо на сцену, несколько мгновений просто стоял и ловил воздух ртом.

Потом, конечно, рассыпался в благодарностях от имени и директора детского дома, и детей, и про завхоза вспомнил. Растерялся маленько. Но приятно было очень. И я опять без фотоаппарата… Ну да ладно. Добавлю в статью про новогодние подарки и этот эпизод и сдам в редакцию без фотографий. Предприятие упомяну, людям все равно будет приятно…

Потом был райком, молокозавод, где все повторилось, и на молокозаводе легковушка оказалась переполнена подарками. Но там люди умные работают, сами о том заранее подумали. Выделили нам одну из своих машин под подарки. Так что мы от них поехали в Лесхоз, а грузовик за нами. В Лесхозе я уже был готов к тому, что мужики тоже собрали денег на книжки и полотенца детям. И про них в статье напишу, решил я для себя.

А когда я высказал просьбу, всё-таки, дать мне возможность тоже что-то купить из детской литературы, они мне подогнали двенадцатитомную детскую энциклопедию.

Поехали от них со Сковородкой, довольные, как три китайца. Василич тут же предложил отвезти всё сразу в детский дом, чтобы отпустить шофера с грузовиком.

Мы приехали без предупреждения, нас никто не ждал, но приезд наш мгновенно был обнаружен. Дети привели дежурного педагога. Директрисы не было, у неё рабочий день уже закончился, и дежурная побежала звонить ей домой.

А я остался в холле с ребятами, общаясь с ними. Сковородка тоже осторожно вошёл вовнутрь, оглядываясь и осматриваясь.

– Ну, так-то можно жить, – проговорил он вдруг. – Это не то, как мы жили… У вас вон, как красиво, – показал он на волка с зайцем в полный человеческий рост, если не больше, на стене напротив входа.

– О! Откуда это? – удивлённо воскликнул я, подняв голову. – Этого же не было в мой прошлый приезд…

– Это художники с ЗИЛа, Ксения Александровна с Юрой привезли, – доложила вернувшаяся дежурная. – Они нам ещё в столовую одно панно нарисовали и ещё много обещали завезти потом.

Дежурная попросила меня приехать в понедельник к директрисе, а пока она всё закроет у неё в кабинете.

Нас стремительно разгрузили, Сковородка и второй шофер едва успевали подавать коробки детишкам.

– Ну что, домой? – спросил меня довольный Василич.

– Домой, – с чувством исполненного долга ответил я.

Второго шофера поблагодарили за помощь, и он тут же и уехал.

Как приехали, Василич нагрузил меня чем-то в большой коробке, открыл дверь в подъезд и пожелал спокойной ночи. Я удивился, думал, мы все детишкам выгрузили, но куда уж деваться теперь…

Дома малыши уже спали, Загит тоже, ему на дежурство завтра заступать. Мама занялась моей коробкой, а Галия, мельком взглянув в неё, попросила меня пройти в спальню с таким видом, что я напрягся.

Она отодвинула наш совместный портрет от стены и показала глазами на конверты, подоткнутые в раму.

– Это что? – испуганно спросила она.

– Деньги, – тихо ответил я, проклиная и прослушку, и всё на свете.

– Откуда?

– На кооператив маме с Ахмадом в долг уже взял. Им же платить через неделю, если все срастется, – в наглую соврал я.

– А-аа! Господи, а я всё думаю!..

– А что там искала, дорогая?

– Пять рублей надо было. Сегодня доктор приезжал.

– А у тебя что, пяти рублей не нашлось? – удивился я.

– Так я же альбом купила. А аванс только сегодня был.

– Ну, так а что ты не взяла из книжки? Я же тебе показывал…

– Какой книжки?

– Да Ревизор Гоголя… Вот же она лежит, деньги внутри.

Я и в самом деле напихал в «Ревизора» пару сотен мелкими купюрами, вдруг что жене понадобится. А она, оказывается, забыла про эту заначку, и мою крупную заначку нашла и разгромила…

Она улыбнулась виновато, и убежала на кухню. Выяснив мучивший её вопрос, она переключилась на мою добычу.

Скорее нужно строить музей и хранилище…

***

Москва. Старая площадь.

– Никита Богданович, генерал Стариков, – доложила помощница Кожевникову.

– Соединяйте, Татьяна Васильевна… Добрый вечер, Игорь Иванович!

– Приветствую, Никита Богданович. Ну, прошли у Самедова обыска. С утра и до поздней ночи вчера работали, по нулям всё.