Камень Книга двенадцатая (СИ) - Минин Станислав - Страница 41

Теперь возбудился уже Прохор:

— А если накладка какая произойдет? Все только в моем присутствии!

— Без проблем…

Император Николай III хмуро рассматривал сидящую в кресле бледную супругу. Интерьер спальни на втором этаже их номера не очень располагал к семейному скандалу, но государь все-таки решил начать трудный разговор:

— Маша, ты зачем вообще полезла в эти дела Шереметьевой с интервью? Тебя кто просил? — зло бросил он, усевшись на кровать. — И зачем ты опять унижала Савойскую?

— Что, Катька уже успела стукануть? — фыркнула Мария Федоровна. — Вот тварь неблагодарная!

Император поморщился.

— Уверен, Катька с Наташкой про тебя думают еще хуже, но сути это не меняет. Суть меняет другое — ты зачем опять с Лешкой поругалась? Внук и так долгое время терпел все твои закидоны и постоянно первый делал шаги к примирению. А ты, наверное, решила, что теперь его выдрессировала достаточно, и сподобилась показать, кто в доме хозяин?

Так и не дождавшись ответа от супруги, император рявкнул:

— В доме один хозяин — и это я! — Императрица вздрогнула. — А ты так!.. У тебя даже мозгов не хватило понять, что Алексея с детства воспитывали одни только мужики! Только от Прохора и Миши Пожарского он чувствовал и чувствует любовь, только к ним испытывал и будет испытывать уважение! А от старших баб из рода Пожарских, и в первую очередь от твоей покойной подружки Ксении, он получал лишь ненависть, презрение и бесконечные унижения! Именно по этой причине Лешка стерпит от меня и от Сашки очень и очень многое, а от тебя терпеть не станет ничего! Вот такая вот ролевая модель поведения на подсознательном уровне сформировалась у нашего с тобой внука.

— А раньше мне не мог сказать? — буркнула Мария Федоровна. — Или тоже решил на контрасте со мной хорошеньким для любимого Лешеньки стать?

Николай в сердцах хлопнул себя по колену:

— Ей что в лоб, что по лбу! Тебе досье на внука в полном объеме передавали для ознакомления, в том числе и его психологический портрет, составленный канцелярскими психологами! А ты даже его читать не стала! Думала, что провинциального мальчика обломаешь в любом случае? Ну раз он тебя выставил, уж извини, полной дурой, ну два, зачем снова лезть голой жопой на ежа? Ты что, хочешь как на работу на похороны своих Дашковых ходить?

Императрица опять вздрогнула, затравленно огляделась в поисках воды, но обессиленно упала на спинку кресла. Император же продолжил:

— Хотя я уверен, что Лешка повзрослел и уже не испытывает к твоим родственникам былых кровожадных чувств. Да и к тебе, пожалуй, тоже. Заметила, что во дворце Гримальди не было с его стороны никаких иллюминаций и царского гнева, а Лешка просто ушел? — Николай покривил губы в улыбке и рявкнул: — На меня смотри, когда я с тобой разговариваю! Так заметила?

Мария Федоровна дернула головой и сглотнула:

— Заметила.

— А это, моя дорогая, о многом говорит! Кроме того, Прохор отзвонился и доложил, что Алексей переехал жить на яхту. Догадываешься, от чьего именно общества он бежит?

— Кто бы сомневался! — буркнула Мария Федоровна.

— Слава богу, что на яхту, а не в Россию! А то у нас тут на Алексея куча планов завязана. Посему слушай мой приказ, дорогая. До возвращения на родину ты находишься под домашним арестом. Из номера выходишь только на официальные мероприятия и только в моем сопровождении. При любой попытке косо посмотреть в сторону Алексея, отпустить любую злобную реплику, затеять интригу — немедленный вылет в Москву, где тебя прямо из порта повезут не в Кремль, а в Жуковку до особого распоряжения. Хочешь на свежем воздухе пожить, дорогая? Голову от дурных мыслей проветрить?

Вместо ответа императрица внезапно вскочила, схватила с тумбочки вазу из муранского стекла и запустила ее в императора. Тот даже рукой прикрываться не стал и, приняв на доспех дорогущий метательный снаряд, спокойно поднялся с кровати, давя ногами осколки.

— Посчитаю это за твое согласие, дорогая, — хмыкнул он. — К вечеру не жди, переночую-ка я тоже на яхте, а то ты еще какую пакость ночью придумаешь. Счастливо оставаться!

После того как за императором захлопнулась дверь, Мария Федоровна кинулась к сумочке, достала телефон и набрала младшего сына.

— Коляшка, ты вообще в курсе, что у нас тут происходит? — обиженным тоном поинтересовалась она у великого князя Николая Николаевича.

— В курсе, мама. Отец мне уже отзвонился, и не только он. Дела неважные, и я тебя сразу хочу предупредить, что отец запретил мне с тобой общаться на эту тему.

— И ты вот так легко бросишь свою маму в трудной ситуации? — чуть ли не рыдая, спросила императрица.

— Мама, твоя манипуляция не пройдет. — Николай тяжело вздохнул. — Я, конечно же, готов тебя выслушать и даже что-то посоветовать, но ничем помочь не смогу.

После этих слов младшего сына императрица не стала себя сдерживать:

— И ты меня тоже предал! Вы все меня предали! А во всем виноват проклятый ублюдок!

Она кинула телефон в кресло, сама упала на кровать и разрыдалась…

Шереметьева появилась на пляже минут через пятнадцать после того, как я вернулся к бару. Моральное состояние у нашей звездной журналистки было подавленным, хоть она и старалась выглядеть приветливой. На вопрос наших девушек, почему Аня так надолго задержалась, интервьюерша ответила кратко: убирала оборудование и проверяла запись с Изабеллой.

С Аней я решил сейчас не разговаривать, а сделать это в ресторане — пусть она успокоится и придет в себя. В этом меня поддержал и Александр.

— Да на Аньке лица нет! — подошел он ко мне. — Давай извинимся перед ней или в рестике, или вообще в клубе?

— Давай, — кивнул я. — Как Изабелла?

— Довольна, что вырвалась из Ниццы, хоть и натерпелась от нашей бабули.

— Как с тобой?.. Ну, ты понял.

— Нормально, — заулыбался он. — Говорит, что или завтра, или послезавтра наши родичи едут к ее родичам фактически на окончательные переговоры перед помолвкой. Знаешь, Лешка, — Шурка засмущался, — у меня сложилось такое впечатление, что Изабелка даже рада уже, что будет моей невестой.

— А ты сам рад? — хмыкнул я. — Характер-то у нее не сахар.

— Разберемся! — легкомысленно махнул рукой он. — После свадьбы заделаю Изабелке ребеночка, и пусть своими бабскими делами занимается. А потом еще одного… — Шура заулыбался еще шире. — Это нас с Коляшкой матушка с теткой Натальей подучили, как действовать с Изабелкой и Евуськой. Как говорится, стерпится — слюбится.

— Дай-то бог!.. — кивнул я и решил перевести разговор на более насущные проблемы: — Родичи звонили?

— А как же… — поскучнел брат. — Мне — дед Саша, а Коляшке — дед Петро. Мы рассказали, что бабушка уже совсем берегов не видит… — Он откашлялся. — Ну, не так, конечно, прямо, но смысл был именно такой.

— И что, они поверили?

— Как я понял из контекста, до разговоров с нами деды успели выяснить обстоятельства инцидента у матушки и тетки Натальи, а те молчать не стали.

— А кто мне говорил, что ваши матушки бабулю как огня боятся?

Шура вскинулся:

— А не надо было Изабеллу до истерик во время интервью доводить! У каждого терпения есть свой предел! Вот матушка и не выдержала, а тетка Наталья ее поддержала, предполагая, что с Коляшкиной Евуськой бабуля, по своему обыкновению, проделает тот же излюбленный трюк: сначала под лавку загонит, а потом начнет воспитывать из них «настоящих Романовых». Кстати, Лешка, дед Саша передал тебе благодарность за то, что ты перед Изабеллой за бабушку извинился.

Я отмахнулся.

— Не стоило. Нам с Изабеллой, похоже, долго рядом жить, а «под лавкой» она у меня уже побывала, так что с нее достаточно. И пока не забыл: я уже сегодня переезжаю на яхту, имейте это в виду.

Шура нахмурился.

— А как же мы с братом? Мы с тобой! Не знаю, как у Коляшки, но у меня лично тоже нет никакого желания жить с бабулей под одной крышей. Стой здесь и никуда не уходи — сейчас я Коляшку из цепких лап Евуськи вырву!..