Самый лучший комсомолец. Том 2 - Смолин Павел - Страница 3

И так будет с каждым!

На улице прохладно, поэтому пришлось проводить встречу с колхозниками в свежеотремонтированном, «запитанном» в плане отопления от новой котельной, ДК. Влезли, разумеется, не все – части людей пришлось стоять в проходах, вдоль стен и около сцены, а двери в зал не закрыли, чтобы было слышно собравшимся в коридоре и фойе.

– Здравствуйте, товарищи! С сегодняшнего дня официально вступает в силу постановление Министерства сельского хозяйства за номером… Отныне мы – совхоз «Потемкинская деревня».

Народ жиденько захлопал. Не могу винить – я бы тоже расстроился, если бы мне в сорок лет начальником поставили городского (это важно!) подростка.

– Совхоз «Потемкинская деревня» будет взаимодействовать с экономикой страны при помощи стопроцентного хозрасчета. От государства с этого дня мы не получим ни копейки.

Народ неуютно поежился. Как это «ни копейки»?

– Зато приобретаем относительную экономическую свободу – в рамках Советского законодательства, разумеется. Сейчас наш уважаемый директор представит вниманию собравшихся план развития совхоза на ближайший год. Прошу вас, Анатолий Павлович.

И свалил со сцены, уступив место отчиму. Поправив очки, он в течение почти полутора часов грузил несчастных крестьян цифрами, терминами, а я при помощи проектора показывал графики и диаграммы. Народ прямо проникся – серьезный подход к делу четко виден! А то приехали, тут, понимаешь, в первый раз, огородили поле, которое засадили озимым топинамбуром, поставили теплицы (пока котельная питает только ДК, школу, медпункт и теплицы, потом масштабируем центральное отопление на весь совхоз) под – вот умора! – совершенно бесполезные тюльпаны, да уехали.

Когда папа Толя отстрелялся, я вернулся на сцену и приступил к акту социального подкупа.

– Помимо всего прочего, с этого года мы начинаем традицию по премированию особо старательных тружеников сельского хозяйства. Премия – замечательные мотоциклы с коляской марки «Ява».

Купленные в «Березках» за мои чеки.

Народ оживился – нифига себе у малолетнего тамады конкурсы!

– Сейчас будут награждены передовики прошлого сельскохозяйственного сезона, – пояснил я и зачитал список из пятнадцати имен – одиннадцать мужиков и четыре дамы – и улыбнулся. – Мотоциклы уже ждут вас около дома. В следующем году мотоциклов станет больше, а также добавятся другие варианты – передовики смогут выбрать себе премию по вкусу. Разумеется, можно и деньгами. Товарищи, пожалуйста, дослушайте до конца! – окликнул я ломанувшихся к выходу «победителей» под гогот односельчан.

Покрасневшие товарищи вернулись на свои места.

– Заниматься документооборотом будет Анатолий Павлович. Товарищи, очень вас прошу записаться к нему на прием, чтобы получить новое трудовое назначение и документы. Обладателям новых мотоциклов ко всему этому нужно написать расписку в получении премии. Я вижу подозрение на ваших лицах, товарищи, но, уверяю, мотоциклы целиком и полностью ваши, и решать их судьбу – вплоть до ритуального сожжения замечательной техники или ее продажи – вы в праве в полной мере. Все вопросы с документами обязательно нужно уладить до 29 декабря сего года. Если кто-то «потеряется», нам придется прийти к нему с участковым. Уверен, никому оно не надо, поэтому взываю к вашей сознательности. На этом основную часть второго большого собрания совхоза «Потемкинская деревня» объявляю закрытой, и мы с Анатолием Павловичем с удовольствием ответим на все ваши вопросы.

– А где парторг? – вопрос не заставил себя ждать.

– Будет представлен на третьем большом собрании! – ответил забивший на поиск такого важного кадра я.

Не забыл – упустил из виду, сознание-то человеческое, несмотря на супермозг. Придется найти – кто-то же должен вести документооборот и тащить на себе прочие унылые обязанности.

– Почему закрыто бомбоубежище?

– Потому что капиталисты нас боятся до дрожи и атомную войну начинать не станут, – авторитетно заявил проинструктированный мной дядя Толя. – Благодаря бездействию прошлого председателя бомбоубежище пришло в запустение, но нам всем от этого только лучше – сформировавшийся там микроклимат позволил переоборудовать его в плантацию для выращивания грибов-вешенок. При правильном приготовлении они очень вкусные, а еще, товарищ, вам нужно было внимательнее слушать мой доклад – о грибах-вешенках там был целый раздел.

Народ заржал и засвистел на невнимательного односельчанина.

– Когда свиней новых раздавать будут?

– Об этом тоже было в докладе, – вздохнул папа Толя. – Это – опытный питомник, единственной задачей которого является увеличение поголовья. Вернусь к рассчетам…

И он с мстительной рожей грузил колхозников цифрами минут двадцать, в ходе которых народ обрел нового врага в виде автора вопроса. А еще я все время встречи старался не смотреть на левый край предпоследнего ряда, где сидели жена и дети бывшего председателя – первое время им били стекла, исписывали забор «х*ями», закидывали во двор что попало, но теперь народный гнев себя исчерпал, и они живут относительно спокойно. Девочка смотрит на меня щенячьими глазками, в отличие от своего брата – этот смотрит волчонком. Не наделал бы дел, блин. Пофигу, все важные объекты под охраной преданных лично мне фронтовиков, вооруженных заряженными солью ружьями, и все об этом знают.

Дожил блин – детей боюсь.

– Анекдот расскажи!

– Это можно! – обрадовался я и полчасика травил анекдоты.

За окном стемнело, и мы с Виталиной отправились домой на «Газике», оставив дядю Толю кутаться в пальто и заполнять миллиарды бумажек – администрация пока отапливается на старый лад, печкой, трубы тянуть далеко. Ничего, после кирпичного завода выстроим новую, в том же «кластере», где новые школа, медпункт и ДК с теплицами.

– Девочка тебя любит, – заметила Виталина и на всякий случай уточнила. – Не так, как все остальные.

– Перерастет, – пожал плечами я. – Гарем штука притягательная, но Гайдай про все подводные камни исчерпывающе рассказал.

Прибыв в Москву, поехали на телестудию, снимать спецблок для программы "Время" по моему сценарию. Гримеры меня заштукатурили и выдали джинсы. Снова мной «таранят», и уже не по моей инициативе. Суть – старшие товарищи впарили американцам патент на мои игрушки в обмен на джинсовую фабрику. Технология изготовления – 1 в 1.

– Старшие товарищи доверили мне представить гражданам настоящие Советские джинсы! – встав из-за стола, я вышел на свободное место и покрутился. – У меня было несколько знакомых несознательных элементов – уже перевоспитал, один из них проходит практику на космодроме Байконур, вслед за десятками миллионов наших граждан мечтая стать космонавтом – которые научили меня определять джинсы на предмет подделки. Сам я ничего особенного в данных штанах не вижу, но в теме разобрался от и до. Извините… – я прошел за ширму, снял джинсы, надел вместо них обычные брюки и вышел обратно. – За основу была взята продукция фирмы Levis, технология изготовления, состав краски и качество ткани – стопроцентно идентичны, потому что обманывать собственных граждан наша Родина не умеет (пф!).

Ассистентка внесла в студию другую пару – оригинальные «Levi Strauss», и мы продемонстрировали в камеру лейблы.

– Единственное отличие – ярлык, он же, если использовать англицизм, «лейбл». На Советских, как вы можете видеть, написано «Тверь» – в качестве названия взяли историческое название славного города Калинин, в котором расположена фабрика. Теперь проведем серию экспериментов, и в этом нам поможет Анастасия Андреевна Бурмакина, технолог швейного производства с тридцатипятилетним стажем.

В студию вошла пожилая дама, которая, благодаря сохранившейся фигуре, неплохо смотрелась в джинсах под синей футболкой. Поздоровались.

– Простите, Анастасия Андреевна, спрашивать такое у дам совершенно невежливо, но сколько вам лет?

– Мне шестьдесят три года, Сережа, и такого возраста уже не стыдятся – им гордятся! – широко улыбнулась она.