Рассвет (СИ) - "Amazerak" - Страница 14

— Тогда к чему эти крамольные речи?

— Какие крамольные речи? — Заболоцкий обернулся и уставился на оппонента, на его бледном лице появилось чувство недовольство. — Вы меня в чём-то обвиняете?

— Господа, прекращайте, — осадил я спорщиков и обратился к Орлову. — В чём проблема? Капитан Заболоцкий в некоторой степени прав. Прежде чем посылать колонну на помощь, по всем законам военного искусства следует провести разведку, да и вообще не стоит ездить так скученно, когда рядом противник. Так что да, тот, от отдал приказ, ошибся, и если понадобится, я готов прямо об этом сказать великому князю Дмитрию Павловичу. Не вижу здесь ничего крамольного. Поэтому, господа, давайте будем сохранять трезвость ума, а не ударяться в эмоции.

Орлов стрельнул в меня недовольным взглядом:

— Вот когда с предателем Морозовым разберёмся, тогда можно и поговорить об этом всём.

— Если на ошибках своих не учиться, то это они с нами разберутся, а не мы с ними, — возразил я.

— Я и не говорил, что ненадо учиться, — произнёс Орлов. — Я о том, что нельзя огульно хулить государя и наместника.

— Никто никого не хулит. И давайте закончим, — подытожил я.

Все замолчали. А я задумался — задумался над тем, что мы, хоть и гвардия, элита, а всё равно мелкие сошки на фоне таких магнатов, как Долгоруковы или те же Морозовы. Они здесь — уважаемые люди, а мы — так… инструмент для достижения их интересов. Мне-то вообще всё равно, кто на престол сядет, а вот Долгоруковым — нет. Мои интересы там, в Сибири, где моя шахта строится, в крайнем случае, на рубеже, где тёмных пруд пруди, а воюю я здесь. В награду за это новый император меня точно должен назначить хранителем. Не просто же так я за него впрягся?

Тут в комнату вошёл высокий бородатый мужчина в военной форме.

— Господин Озёров-Сибирский, его сиятельство Ярослав Владимирович Долгоруков приглашает вас к себе, — проговорил он. — Прошу, пройдёмте за мной.

Я удивился том, что глава рода Долгоруковых желает со мной беседовать, но виду не показал и пошёл за бородачом. Вскоре мы оказались в кабинете князя. Здесь почти не было заметно следов боя, если не считать разбитого окна и попорченной стены напротив. Сам же кабинет выглядел роскошно, хотя он и не дотягивал до апартаментов великого князя Дмитрия Павловича в Ясенево. Скорее походил на кабинет Анатолия Третьякова — здесь стены тоже были отделаны деревянными панелями.

В креслах за круглым столиком возле растопленного камина сидели наш майор и глава рода. Третье кресло пустовало. На столике стояли графины с водой и каким-то пойлом. Ярослав уже успел переодеться и теперь был в чистом бархатном пиджаке фиолетового цвета.

— Пожалуйста, Алексей Михайлович, присаживайтесь, — проговорил глава рода. — Вам налить что-нибудь? Воды? Вина?

— Спасибо. Если только воды, — я опустился в третье кресло.

Ярослав налил мне воды из графина. От моего взгляда не укрылись три дорогих перстня на его руке. Наверняка они ещё и магические были.

— Я много о вас слышал, Алексей Михайлович. Большая удача, что мне лично удалось с вами познакомится. Давно хотел, но вы там, а мы здесь. Практически разные миры. На государевых приёмах вы тоже не бываете.

— Тоже рад знакомству, Ярослав Владимирович. Приходилось мне как-то раз бывать. Прошлой весной, когда награждение было, — я сделал глоток из стакан.

— А я прошлой весной в отъезде как раз был. Вот незадача! Но зато сейчас познакомились. Нет худа без добра, как говорится.

— Смею предположить, у вас вызвала любопытство моя необычная способность.

— Не без этого. Не встречал прежде магов, которые таким даром владеют. Тьма — это же как у тенебрисов, верно? Я когда-то служил на границе, приходилось мне с ними драться и не раз. А вы до сих пор там служите?

— Да, я служу на рубеже, а тут — в незапланированной командировке.

— Да, жаль, что пришлось вас всех от важного дела отрывать. Но сами видите, престол в опасности. Тут уж всё остальное надо отложить.

— Действительно, надо же престол защитить, — согласился я без особого энтузиазма.

— Правильно. А с тёмными мы ещё разберёмся, придёт время. Лучше бы, конечно, без этого всего, что сейчас творится. Кому какая выгода? Негодяю Морозову, разве что, который всех нас ограбить хочет. А остальным — одни убытки. Поэтому правильно вы сделали, что на сторону Павла встали.

— Он — наследник законного государя. Иначе я не мог поступить, — опять пришлось немного слукавить, ведь истинной причиной было другое.

Ярослав принялся меня расспрашивать, как и когда я открыл в себе столь необычный дар. Пришлось упомянуть о своей семейной ситуации и переезде в Сибирь. Потом речь зашла и о моих владениях. Когда я сообщил, что строю рубрумитовую шахту, у Ярослава от удивления даже брови приподнялись:

— Вот как? Да мы с вами, Алексей Михайлович ещё и коллеги! Я ведь тоже добычей рубрумита занимаюсь, только не в Сибири, а здесь у нас, на европейском севере. Там все мои шахты.

Не коллеги, а конкуренты, подумал я, но в слух ничего не сказал. Я вообще старался говорить по минимуму, а больше слушать и наблюдать за собеседником, пытаясь понять, что это за человек. Сейчас Ярослав Долгоруков изображал радушие, но что-то подсказывало, он не всегда такой добренький.

— Мой дядя по матери занимался добычей рубрумита, я его дело продолжаю, — объяснил я.

— Вот как? Семейное дело, значит? Очень правильно, я считаю. А какая фамилия у вашего дядюшки? Может, и я слышал о нём?

— Давыдов.

— Давыдов… Да-да, приминаю. Лично мы с ним не встречались, но слышал. Что ж, продолжать дело семьи — это хорошо. А ещё и о продолжении рода не мешает подумать, тем более когда есть столь необычная способность. Наверное, вы бы хотели, чтобы ваш наследник перенял ваши таланты?

— Об этом я уже позаботился.

— Уже сын есть?

— Нет, — улыбнулся я. — Пока нет. Но думаю, появится. Шансы немалые.

— И сколько уже у вас жён, простите за нескромный вопрос?

— Три.

— Ну, три — это не так уж и много, — Ярослав поморщился и повертел рукой. — Вот у меня, например, шесть включая покойную Катюшу, да пребудет она на в Саде блаженства. А сыновей знаете, сколько? Всего трое. Представьте себе. Поэтому я считаю так: чем больше жён, тем лучше.

— Когда средства позволяют, — добавил я.

— Средства — дело наживное. А вот наследие… наследие — это важно.

Ярослав ещё немного поспрашивал меня о личной жизни. Мне это не слишком нравилось, но я был здесь гостем, поэтому недовольства не продемонстрировал. А напоследок глава рода Долгоруковых сказал:

— Господа, хорошо мы с вами сидим общаемся, но, к сожалению, забот сегодня предстоит много. Собираюсь семью в своё загородное поместье перевезти. Вы же, надеюсь, сопроводите нас?

— Может быть, вам всё-таки переехать в государеву резиденцию? — предложил майор. — Подумайте. Там безопаснее.

— Нет-нет, это вовсе ни к чему. Не смею смущать государя своим присутствием, — отказался Ярослав. — Тем более у меня есть где жить. Охрану-то я себе обеспечу: завтра-послезавтра моё войско в Москву прибудет. Понимаю, см виноват, легкомысленно отнёсся, не собрал всех заранее. А сейчас у меня людей под рукой мало осталось, поэтому я и вынужден просить об одолжении.

— Я позвоню Дмитрию Павловичу, спрошу дозволения, — сказал майор.

Вдруг дверь распахнулась и в комнату влетел запыхавшийся высокий мужчина с бородой, который меня сюда привёл.

— Ваше сиятельство, беда! Ваших дочерей враг в заложники взял!

Два вражеских одарённых, захватившие заложниц, закрылись в одной из комнат в конце коридора. Три дочери Ярослава Долгорукова оказались во власти врага, и глава рода, едва узнав об этом, лично отправился вести переговоры.

В коридоре столпились люди, среди которых были я, майор, сын главы рода, высокий бородач Кузьма — то ли слуга, то ли охранник Долгоруковых, и четыре женщины, точнее три женщины и одна девушка — коренастая, с круглым лицом, длинной русой косой и пышной грудью. Её домашнее синее платье с длинными рукавами выглядело скромно, только вот сбоку оно порвалось, из-за чего получился эдакий разрез, демонстрирующий упитанную ножку. Но девушка не обращала внимания. Ей было не до этого. Из-под чёрных бровей смотрели большие карие глаза, пышущие гневом, ведь там, за дверью, томились её сёстры, которым сейчас грозила опасность.