Некоторым образом драма - Конецкий Виктор Викторович - Страница 52
- Предыдущая
- 52/85
- Следующая
Грешен, отфутболил Людмилу к Василию Михайловичу Пескову в Москву. Ильиным сообщил его телефон и адрес и обещал в новой книге опубликовать их письмо, что нынче и делаю.
«Неужели внутри всего света тоска, а только в нас одних пятилетний план?» Это Платонов, «Котлован».
Письмо столичной читательницы.
«Прочитала „Третий лишний“. Спасибо Вам. Но захотелось сказать Вам „несколько гадостей“. И все из-за женщин. Наташи Ростовой, видите ли, нет. Но ведь и Толстого нет, несмотря на утверждение некоторых, что он заменен Айтматовым. Вы в восторге от Наташи в лиловом (действительно, прекрасно!), а я – от пожилой служащей телеграфа из „Третьего сына“ Платонова. Но это все ерунда. А вот почему Вам не дают покоя бедные подруги гениев – не возьму в толк. Они хороши уж тем, что гении их любили. Кто ж вам виноват, что вы избираете не Таню Ларину, а Натали. Что же касается „незарастающих троп“ к могилам героинь, то давно сказано всеми великими что-то вроде… что человек так устроен: обрыдается над страданиями Раскольникова и не заметит, что на соседней площадке подыхает Марья Ивановна.
А бедная Софья Андреевна! Правда, Вы пишете, что женщина или возбуждает или уничтожает желание творить. А Толстой сотворил много. Вот и судите исходя из этого. А за Софью Андреевну вот Вам несколько гадостей о Толстом. Закрыли «Отечественные записки». Рассердился «Сатирический Старец» и написал: «Где, кроме пошлого и оголтелого Пошехонья, может быть такое явление, чтобы вчерашний день не имел ничего общего с нынешним, никакой связи? А со мной именно так случилось. Я не о том совсем говорю, что литература должна была выразить открыто соболезнование по поводу „Отечественных записок“. Я знаю, что это немыслимо и даже материально невозможно. Но ведь могли же, например, Островский, который, неизменно 15 лет сряду, начинал новогодние книжки журнала, или гр. Л. Толстой, который за месяц до закрытия писал мне и журналу похвалы, – могли же они хоть несколькими строками заявить мне – письменно, а непечатно – что понимают нечто. Нет, ни один ни слова».
«…Таков же и Толстой. Говорит о вселюбви, а у самого 30 т. р. доходу. Живет для показу в каморке и шьет себе сапоги, а в передней – лакей в белом галстуке. Это не я, дескать, а жена. А Михайловскому, Скабичевскому и иным есть нечего. Особливо последнему. Обиднее всего, что ни Тургенев, ни Некрасов ни обола Литературному фонду не оставили, а от Толстого и ждать нечего!»
Ну и что? Рассердился один гений на другого – и написал. Они много и хорошо друг о друге говорили. Может, и ошибался Михаил Евграфович, которого я люблю больше всех. А уж Софье Андреевне сам бог велел ошибаться – она детей рожала.
И как сладкую месть за всех женщин процитирую Вам Островского. Это про Вас. «Он молит меня неотступно из своего Замоскворечья: покажите, говорит, меня публике; покажите, какой я горький, какой я несчастный! Покажите меня во всем моем безобразии, да скажите им, что я такой же человек, как и они, что у меня сердце доброе, душа теплая. А гибну я оттого, что не знал я счастия семейной жизни, что не нашел за Москвой-рекой женщины, которая любила бы меня так, как я мог любить. Оттого я гибну, что не знал я великого влияния женщины, этой росы небесной».
Так что на зеркало не пеняйте.
Это все юмор, еще раз искренне благодарю и всего доброго желаю. Не подписываюсь, чтоб не думали, будто набиваюсь в знакомые. А более всего боюсь, что где-нибудь походя обругаете, а я и так чертовски знаменита. Живите долго, пишите, любите».
У женщин (по последним научным данным) два речевых центра – по штуке в левом и правом полушариях, а у мужчин (кроме левшей) один.
Как сказалась долгожданная эмансипация женщин на исполнении ими народных танцев в народном балете? Отрицательно. Современная эмансипированная женщина, отплясывая казачка, жаждет одного: показать вам свои ножки в сапожках до невозможно высокого уровня. На этом творческие задачи современных народных женщин заканчиваются.
Изобретен оболочковый парашют. Принцип его конструкции абсолютно неожидан и нов. Автор – женщина. Объясняется тем, что только женщина и могла выдумать новую ткань и строчку для этого сверхоригинального парашюта.
Нервные импульсы или химические сигналы поступают в гипоталамус (область предбугорья промежуточного мозга). Гипоталамус отдает приказ гипофизу. Гипофиз дает указание подчиненным ему периферическим эндокринным железам. Выделяются и спешат к месту назначения нужные гормоны…
«Мудрость старости дороже молодости, если бы только… стоял», – это сказал П. П. Владимирову Мао Цзэдун.
Ходит меж писателями рассказ о встрече Горького с Толстым, когда Толстой шокировал пролетарского писателя большим количеством нецензурных слов в разговоре. Алексей Максимович сперва даже думал, что граф таким путем хочет как бы сравнять свою вершину с равниной Горького, специально таким путем «опрощается», чтобы облегчить гостю общение с собой; но, естественно, только оскорблял этим Алексея Максимовича. Последний смущался и замыкался, потому что, хотя отлично знал матерную ругань, не любил без серьезной нужды употреблять ее. А Толстой видел, конечно, гостя насквозь и понимал все, что в душе того, но продолжал хулиганить, посмеиваясь не без сарказма.
Они вышли на прогулку, и Толстой спросил: «А чем мы, Алексей Максимович, пишем?» Горький начал отвечать на прямой смысл вопроса. Вспомнил, каким пером писал тогда-то и там-то; каким теперь пишет и т. д. Толстой слушал, посмеиваясь, а потом вдруг ощерился на гостя зло и без всяких шуток, срывая на собеседнике обиду против Природы, назвал предмет, которым мы пишем, из трех букв. Он, таким образом, дал собеседнику пример писательского бесстрашия, когда и полное знание не может повлиять на эстетическое ощущение мира.
Толстой говорил об истоках творческого во вторичных половых признаках. Осознание этого факта злило, но не угнетало гения.
Наоборот, он с еще большей силой искал и находил красоту, даже намеренно окружая себя словами грязными и неприличными.
Виктор Шкловский утверждает, что перед бегством из дому Толстому, как самый сильный манящий зов, мерещилась жарко натопленная изба и простая баба в эротических положениях.
Толстой, как и Гёте, творил все с большей мощью до самой смерти. Толстой, как и Гёте, сохранял половую потенцию и беспрерывный интерес к противоположному полу. Сестра невестки Гёте свидетельствует, что он очень любил, чтобы молодые девушки присутствовали в кабинете во время его работы. Даже в день смерти Гёте воскликнул в бреду: «Посмотрите, какая прелестная женская головка в черных локонах на черном фоне!» И после еще нескольких более или менее бессвязных фраз испустил последний вздох.
За границей я видел учебник математики, в который типографским способом были вшиты страницы с фотографиями обнаженных женщин.
Усталый мозг студента, проталкиваясь сквозь частокол интегралов, вянет и теряет восприимчивость. И – вдруг!..
А что «вдруг»? А что за вдохновением поэтическим? За чудным мгновением? За гением чистой красоты?
Химия.
В настоящее время установлено, что почти все эмоциональные переживания характеризуются выделением в кровь специальных химических веществ. Некоторые из них являются гормонами – такие, например, как адреналин, кортизон, тироксин…
Образ любимой, возникший в моем воображении, или сама моя любимая, вошедшая в комнату в натуре, есть всего-навсего рубильник, который включает возбуждение определенных участков моего мозга; мозг посылает сигнал железе, она выделяет в кровь определенную химию, эта химия действует в свою очередь на нервные центры мозга, от их возбуждения я ощущаю возможность «свернуть горы» или остановить на полном скаку коня, или одним рывком пишу главу из романа. Но обязательно одним рывком! Ибо все химические вещества, выделяющиеся при эмоциональном возбуждении и определяющие его в норме, быстро разрушаются. Это разрушение происходит потому, что в крови имеются еще специальные средства, каждое из которых призвано разрушать тот или иной гормон, препятствовать его накоплению в опасных для жизни количествах.
- Предыдущая
- 52/85
- Следующая
