Звездная Кровь. Пламени Подобный (СИ) - Прокофьев Роман - Страница 28

— И ты получишь, что желаешь.

А потом они исчезли, вновь обратившись Рунами в его Скрижали, а Крылан подхватил Белого Дьявола и понес наверх, над болотами со свирепыми, но теперь свободными фроггами, под пристальным взором голубого ока Вечности.

Он летел к Мертвой Рыбе — пора было возвращать гвоздь.

И свою Славу.

К Мертвой Рыбе следовало прийти так, чтобы они ничего не заподозрили. Поэтому стоило выждать один-два древодня, а потом вернуться той же дорогой, через затопленную речную Стрелу. Именно столько этот путь занял бы у сильного Восходящего, в чьей Скрижали нет Белого Крылана. И Белый Дьявол так и сделал, весь следующий день проведя над пограничными болотами.

Он видел, что фрогги, которых собрал Черный Триглав, медленно расползаются по окрестностям. Голодные твари еще ночью истребили всех выживших болотников и, больше не удерживаемые ничьей волей, захватили разгромленный лагерь, разрывая и пожирая брошенные тела. Вскоре никто не смог бы догадаться, что там произошло. Многие из фроггов случайно прошли через Стрелу, возвращаясь в Болотные Пещеры. А у болотников после этой страшной ночи почти не осталось воинов и Восходящих.

Клану Болотных Пещер — конец.

Банды, посланные в набег, тоже наверняка растерзали своих эмиссаров. Они продолжали хозяйничать в приграничье, и вскоре к ним присоединятся новые, однако это уже обычные твари Дикой Охоты, с которыми Люди Реки должны справиться сами.

Белый Дьявол не собирался им помогать или спасать кого-то еще. Дикая Охота — цикл, в котором слабые умрут, а сильные станут еще сильнее. Зачем вмешиваться в естественный процесс, который только на пользу Восхождению? Разумные должны справиться сами. Да, в Единстве погибнут миллиарды, но люди умирают и рождаются всегда, а благодаря испытаниям многие Восходящие преодолеют еще одну ступеньку великой лестницы…

Когда ничего не происходит — появляется Вечность…

Он не жалел, что сломал Жезл и отказался от силы. Потому что жалеть — бессмысленно, что сделано — уже сделано, и еще потому, что Тысяча однажды уже прошла этим путем. Землянин бы сказал — «нельзя войти в одну и ту же реку дважды», но Белый Дьявол собирался вообще избегать этой реки. Злая сила сама по себе не решает ничего, и они в любом случае не станут сильнее, чем во времена, когда знамена осколков Единого подняли в тысяче Кругов и сотнях Доменов…

Тем более драконья Руна не была потеряна. На высших рангах Рунного Искусства открывалась возможность не просто ломать, но разбирать Руны на изначальные составляющие. И Азимандия, честь и хвала ее мастерству, ухитрилась сохранить оболочку — нулевую Руну драконьего качества, а также горсть странных Символов, в которых еще требовалось разобраться. Кроме того, у него имелись обломки Жезла — необычный измененный материал для создания новых Символов или Печатей — однако необходима была рунная наковальня, ибо ни его жалкой бронзы, ни даже золота Азимандии не хватало, чтобы разгадать драконьи секреты…

Но это — потом. А теперь, пока о нем не забыли, — гвоздь!

На второй день Белый Дьявол услышал ищеек Мертвой Рыбы. Разведчики, а за ними воины Аурвака осторожно пробирались речными дорогами, попутно убивая бродячих фроггов и других тварей Дикой Охоты. Работы у них хватало, и потому Один из Тысячи успешно разминулся с речниками, вновь столкнувшись с ними только у самой Стрелы.

К счастью, дозорные узнали его — слухи о странном изгое и обещании Аурвака явно разошлись (он подозревал, что тут поработал бойкий язычок Форели), косвенным свидетельством чему была Слава, выросшая за прошлые дни. Обошлось без драки — его доставили в Мертвую Рыбу в сопровождении четверых воинов, причем конвой был больше похож на почетный караул, потому что Люди Реки явно опасались страшноватого изгоя и даже не стали забирать у него оружие и браслет.

— Бурлят, Подобный Пламени рвет фроггов на части одними плавниками, — сказал молодой Восходящий, возглавляющий дозор. — Журчат, он поплыл на болота, гарпунить Черного Триглава… Брызги?

— Я был на болотах.

— Наши слухачи прошлой ночью…

— Проводи меня в Мертвую Рыбу, Восходящий, — прервав дозорного, он вытянул из криптора уже подсохшую когтистую длань с гвоздем в запястье. — Я принес вашему риксу дары…

Слухи летели быстрее него — пока Один из Тысячи входил в речную крепость, минуя врата, прежде бывшие огромной пастью, пока шел по платформам и костяным мостам под взорами стражей на башнях и лабиринту улиц, где древние кости были сводами домов, а водные растения, грибной камень и белая глина — стенами, пока его вели извилистыми коридорами, где по щиколотку струилась вода, а стены хранили замысловатую резьбу, — все это время его Слава капля за каплей росла. Глаза белокожих и стройных Людей Реки, их любопытных детей и остроскулых женщин, украшенных жемчугом и перламутровыми раковинами, следили за ним, а Чуткое Ухо улавливало их шепот:

— Подобный Пламени… Подобный Пламени… вернулся… идет к риксу…

Наконец его привели в главный зал Мертвой Рыбы, хоф и святилище одновременно, место, где рикс принимал гостей. Прежде здесь находилось сердце Мертвой Рыбы, ее золотое Ядро, и даже сейчас причудливый рисунок переплетающихся костей и жил хранил его отпечаток на стенах и сводах. Для людей Реки это место, несомненно, имело священное значение — журчащая водяная завеса, узорчатый пол, светильники из мерцающих жемчужин, большой алтарь Творящей с парящим над ним звездным Кристаллом. Стражи-Восходящие с искровыми тризубами преградили вход, но тут же развели оружие в стороны, как будто получив беззвучную команду.

Аурвак Владыка Чешуи вышел к нему, раздвинув могучими плечами водяную завесу, опустился в кресло, выполненное из раковины огромного моллюска. Несмотря на грозный вид рикса, Белый Дьявол легко увидел то, что творится у него внутри.

Недоверие, изумление, страх.

По правую руку встала Голубая Раковина, слева — Яростный Многозуб. Более же никого в святилище не было, и стражи прикрыли дверные створки.

— Ты опять приплыл в Мертвую Рыбу, изгой, — сказал Аурвак, глядя на него из-под насупленных седых бровей. — Здесь и утопнешь, если приплыл бурлить и брызгать…

— Я принес риксу то, что он просил.

Один из Тысячи небрежно швырнул вождю речников свой трофей, и тот поймал его на лету. Он внимательно осмотрел дар — оторванную по локоть чешуйчатую перепончатую руку с черными ногтями и оборванным плавником. Раковина и Многозуб склонились ближе, а потом на огромной ладони Владыки Чешуи тускло блеснул извлеченный стигмат.

— Черный Триглав… — без выражения произнес рикс. Потом его взгляд вцепился в Белого Дьявола:

— Ты не бурлил, темная глубина, но… Как, изгой⁈ Как ты сделал то, что не смогли наши бронзовые рыбки и серебряные многозубы?

— Я расскажу риксу, — усмехнулся Белый Дьявол. — Но сначала пусть он исполнит, что обещал. Ведь слова Владыки Чешуи — не брызги!

Яростный Многозуб поморщился и оскалил зубы, бросая:

— Ты журчишь перед риксом, изгой! Никто не будет бурлить, если червивый утопнет, не получив гвоздя…

Он прервался, потому что Белый Дьявол вытянул перед собой руку, и его пригоршня была наполнена стигматами, заляпанными засохшей кровью. Это были гвозди, которые его Руны успели вырвать у мертвых Восходящих в болотном лагере.

— Люди Болотных Пещер тоже не хотели отдавать гвоздь, — сказал Один из Тысячи. — Но рикс Мертвой Рыбы намного мудрей.

В его голосе прозвучало то, что заставило всех находящихся в зале вздрогнуть. Яростный Многозуб хотел что-то сказать, но наткнулся на взгляд Белого Дьявола — и осекся, замолчал, решил оставить глупые слова при себе. Посмотрел в сторону своего рикса, будто ища у него поддержки.

А Аурвак, облокотившись на спинку трона, внимательно слушал, что ему шепчет на ухо Элесс Голубая Раковина, его жена и фламиника Мертвой Рыбы. Она говорила долго, гладила его плечи и поднимала глаза, словно измеряя фигуру Белого Дьявола.