Выбери любимый жанр

Звездная Кровь. Пламени Подобный (СИ) - Прокофьев Роман - Страница 47


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

47

Он Усилил и Изменил Животворный Рост, ибо эта Руна была ключевой. Дар локи хранил его тело дольше и лучше, чем Исцеление, залечивая мелкие и средние раны.

Он Усилил и Изменил Крылья Ветра, превратив их в Крылья Вихря. Теперь они действовали час и были способны отклонить не только метательное, но и ударное оружие.

Он зарядил Громовой Шторм Стихией Воды, превратив его в Грозовую Бурю, настоящий локальный циклон, насыщенный потоками воды и искровой энергией. Эта Руна приобрела дополнительную смертоносность — теперь в зоне ее действия невозможно избежать поражения.

Он повысил до серебра слабенькое Облако Тумана, превратив его в Туманное Поле, а затем Усилил его, сделав Непроницаемым Туманным Полем, которое не только скрывало владельца, но и замедляло врагов. Руна Стихии Смерти добавила в туман отравленную, медленно убивающую составляющую. А затем он создал новую Связку, привязав к Туману предварительно Усиленных и Измененных Призрачных Фантомов. Теперь Смертельный Туман могли наполнять его копии, путающие и отвлекающие противника. Эта серебряная связка была предназначена для контроля поля боя и скрытного передвижения по нему, и она стала грозным оружием, даже без его участия способным смутить сильных и рассеять слабых врагов…

Он Повысил до серебра Водное Лезвие, превратив его в Водный Меч — Незримый выкинул черный камень, но это должно было рано или поздно случиться.

И Повысил до серебра слабенького Черного Ползуна, который стал Змеем, не только удушающим, но и опутывающим Восходящего по рукам и ногам. После двух Усилений Сковывающий Змей был способен раздавить доспехи низшего ранга и блокировать вражескую Скрижаль, даже не погружая противника в забытье.

И последним Белый Дьявол приступил к бронзе. Ее осталось не так много — большая часть ненужного, в том числе и Предметы Серебряной Форели, уже отправились в сокровищницу Наблюдателя.

Призрачный Взор стал Глазами Странника, способными увидеть многое, недоступное другим. Измененная и Усиленная Чешуя — Отражающей Чешуей, а Порхание превратилось в бронзовое Облегчение Веса. Он также Усилил Шатер Странника и Кошель Странника, ибо о своем удобстве тоже нужно было заботиться. Один из Тысячи создал бронзовую связку из Защитника Восходящего и Парящего Щита, но не для себя. На этом Рунное Мастерство наконец блеснуло серебром — и в завершение он поместил в пустую серебряную Руну старый амулет, снятый с останков Держателя Меча в Затопленных Башнях.

Это был хороший Предмет, когда-то изготовленный его руками. После Усиления он замерцал, получив имя Знака Трех Молний. Знак давал не только ускоренный ток Звездной Крови, подобно Звезде Искателя, но и содержал три заряда его молний, выпускаемых в ответ на каждую атаку, направленную в носителя.

А затем, когда Руны и Символы почти иссякли, и его Скрижаль наконец стала похожа на что-то, достойное серебряного Восходящего, он призвал Морвейн.

Его вторая помощница появилась в том же виде, что и Азимандия — после битвы на болотах, но как всегда — сохраняла ледяное спокойствие. Она огляделась — умиротворяющая обстановка Домена Визу Аран невероятно отличалась от тех мест, где он призывал ее раньше. Но Заклинательницу, повидавшую в Вечности многое, трудно было смутить роскошью Народа Кел, и она лишь склонила голову, приветствуя его.

— Мы в Единстве, мой господин? — спросила Морвейн, и он кивнул:

— Да. Мы в гостях, здесь полностью безопасно, — он обвел руками бассейн, открыл Скрижаль — и стол возле него покрылся яствами и напитками по одному из рецептов легендарного Кел Тара, чья Руна Пира ранее принадлежала одной из Призрачных Дев.

— Отдыхай, ешь и пей, моя Восходящая. Купель в твоем распоряжении, а здесь — то, что ты просила…

Один из Тысячи извлек Руну Наряда, Меняющего Цвет, и Морвейн ловко поймала глиф, любопытно его разглядывая. Ее губы тронула неожиданно теплая улыбка:

— Мой господин не забыл про платье. Благодарю… Не мог бы он дать мне… немного времени?

Белый Дьявол не стал смущать ее, оставив наедине с самой собой, — он знал, что Восходящая хочет привести себя в порядок. К ней требовался совершенно другой подход, чем к Азимандии, ибо Морвейн была некромантом и провидицей, чья гордость однажды уже была сломана. Урок, преподанный Вечностью, стал горьким лекарством, после которого она научилась ценить каждое мгновение жизни, но он же оставил на ее душе неизгладимый шрам. Здесь, в Единстве, Морвейн должна стать одной из его первых опор — и служить так, как служили ему прежде — и потому ей должно чувствовать себя равной, красивой и свободной.

Заклинательница встретила его в темно-синем, почти черном женском асари — элегантном, подчеркивающем фигуру, с вырезом до середины бедра и узорчатым поясом. Волосы падали на плечи роскошными волнами, поддерживаемыми обручем венца, а прозрачно-серые глаза сверкали искоркой Звездной Крови — холодная красота Морвейн, когда она привела себя в порядок, немного ошеломляла. Заклинательница была полукровкой, и в ее жилах текло гораздо больше крови Аммос, чем в тех его детях, что сейчас жили на окраинах Круга…

Он предложил ей разделить ужин и высказал свое восхищение словами и взглядом.

— Будь тут немного серебра, взор господина радовался бы сильнее, — улыбнулась она, — Мы, кель’Талас…

— Вот твое серебро, — Один из Тысячи извлек Знак Трех Молний и аккуратно повесил ей на шею — тяжелый диск из серебряного лиора на темно-синем бархате, — и Морвейн замолкла, а потом произнесла, глядя на свое отражение в зеркальном полу:

— Да… так намного лучше. Снова благодарю, мой… господин.

— Обращайся ко мне — Подобный Пламени, — велел он. — Это имя долго будет моим на новом пути… Ты первая, кто получил мои Молнии, Морвейн.

— Благодарю, Подобный Пламени, — ответила она с достоинством. — Предписано небесами, что таких будет много, и я вижу, что нити наших судеб сливаются надолго. Я буду служить тебе и умирать за тебя. Чем я могу быть полезна сегодня?

— Просто раздели со мной ужин.

Она с удовольствием это сделала — и общество кель’Талас оказалось куда приятнее беседы с Азимандией. Они ели и говорили, и Один из Тысячи смотрел, как она управляется со столовыми приборами и пьет рубиновое вино из прозрачных бокалов. Он внимательно изучал ее, а она — его, ибо их прежние встречи были мимолетными.

О, кель’Талас была совсем не проста. Сорок циклов в Единстве и сто шесть в Вечности, сорок из которых — в кошмарном услужении Торию. Это время напитало ее мудростью, но оставило неизгладимые шрамы на душе. И даже новое отражение говорило, что Восходящая видела многое. Морвейн была очень красива — но не каждому пришлась бы по вкусу эта ледяная красота, в которой не было даже капли телесной притягательности. Редкий мужчина решился бы предложить ей дары — потому что такой бриллиант обжигает холодом даже на расстоянии. И дело не в пугающей руне, символизирующей третий глаз, что темнела над ее переносицей, а в том, что Морвейн была заклинателем духов, некромантом и провидицей, а общение с мертвыми требует специфических навыков, особого склада характера, железной воли и бесстрашия.

И да, ее холодный взгляд, выражение лица и полный ледяного спокойствия голос могли оттолкнуть и напугать неискушенного — но только не осколок Единого.

Он видел ее в виде живого трупа и принимал ее Клятву. Он дал ей новое тело и вместе с ней познал его. Она была его Руной — и стала первой из его избранных слуг. Их должны соединить прочные узы…

Морвейн получала удовольствие от каждого мгновения, смакуя пищу, питье, разговор и взгляды — а осколок Единого смотрел, как она хотела, и говорил то, что она желала услышать, и улыбался так, как нравилось ей.

Это было нетрудно — мысли людей, как и мысли многих кел всегда текли одними руслами, а язык тела выдавал их желания. Белый Дьявол познал множество женщин и знал их секреты — даже провидиц, сотню циклов проживших в Вечности.

Эта была ему нужна.

— Все ли в твоем Круге такие, как ты? — спросил он, откровенно любуясь стройной шеей и гордым поворотом головы, когда она поправляла волосы. Холодная порода Аммос чувствовалась во всем — удлиненных глазах и высоких скулах, длинных тонких пальцах, жестах и словах, недаром матерая Азимандия мгновенно почуяла соперницу. Морвейн — не Травинка-на-Ветру и даже не Говорящая-с-Травами, ее кровь куда гуще, хоть для обитателей Вечности такие как она все равно навсегда останутся презренными нео, заклейменными печатью низших. Флекс Торий сделал ее мертвой словно в насмешку — смотрите, гости, королева Единства прислуживает в моем доме, забавная игрушка в искаженном отражении… В ней даже есть что-то от кел, не правда ли, моя?

47
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело