Авиатор: назад в СССР 14 (СИ) - Дорин Михаил - Страница 41

В комнате я теперь жил один, поскольку Морозов переместился в отель в центре Парижа. У него же теперь полётов не было, а его авторитет у начальства добрался до уровня «пять звёзд». Теперь ему даже позволили жить рядом и питаться в крутом ресторане.

Чем его не устраивали блины на завтрак и рисовая каша в нашей маленькой гостинице, я понять не мог.

Проснувшись сегодня в отличном настроении, я пошёл будить Олега. Однако Печка уже разминался в коридоре и ожидал меня.

— Совсем не опаздываете, товарищ Родин, — улыбнулся Олег и мы пожали друг другу руки.

— Сегодня долго бегать не будем, а то ещё лететь, — сказал я, и мы спустились вниз по лестнице.

Девушка на ресепшене мило нам улыбнулась. Мы пожелали ей доброго утра, но она не собиралась нас выпускать на улицу.

— Там столько журналистов. Аккуратнее, — предупредила работник гостиницы.

Олег выпрямился, поправил спортивный костюм и закатал рукава.

— Ты ещё футболку сними. Сверкнёшь кубиками и банками, — предложил я.

— Рано. Сначала отожмусь, чтобы мышцы поднадулись. Пошли, нас ждут великие дела! — громогласно объявил Олег.

Мы вышли на улицу и обнаружили большое количество людей. Столпилось порядка 20 человек. У кого-то фотокамера, а у кого-то и видеокамера. Сразу все загалдели и принялись снимать нас.

В течение 15 минут мы сделали пробежку. Всё это время фотографы пытались нас догонять и сделать снимки.

Вернувшись к гостинице, мы принялись за растяжку, а после приступили и к силовым упражнениям. Простые отжимания показались нам для слабаков, и решено было отжиматься в стойке на руках.

— Пора, Серёга, — сказал Олег и начал снимать куртку.

— Ты чего? — спросил я.

— Ну ты же посоветовал показать кубики и бицуху. Пускай француженки посмотрят на обычных советских лётчиков и сравнят нас со своими.

Олег снял куртку, а потом медленно начал задирать футболку. При этом изподлобья поглядывал за реакцией журналистов. Кто-то из них так часто начал снимать, что пришлось менять плёнку.

Друга я решил поддержать и тоже стал раздеваться.

— Правильно, Серый. У тебя тоже есть что показать, — посмеялся Олег.

— Решил тебя поддержать, чтоб в нудизме не тебя одного обвиняли потом.

Зарядка прошла на ура. После возвращения в гостиницу, душа и завтрака, нас уже ждал минивэн. Приехав на аэродром, вместе с Кириллом и нашими генеральными конструкторами, я и Олег получили разрешение на вылет в установленное время. И оно действительно было, что называется, праймовым.

— Выступаешь сразу после «Хорнета». Опять всё как в Средиземном море! — воскликнул Олег, когда мы возвращались в машину из здания аэропорта.

— Тут не война, но менее важным данное мероприятие не становится. Предлагаю распределить манёвры. Я «кобру» показывать не буду, чтоб у КБ Сухого был эксклюзивный первый показ, — предложил я.

— А я, стало быть, не показываю «колокол», верно? — спросил Печка и я утвердительно кивнул.

Я всегда знал, что именно на Су-27 получается самая красивая «кобра».

— Сам понимаешь, что наши фирмы должны удивить всех, — объяснил я.

— Понимаю. Думаю, что не надо тебе ограничивать себя в манёврах. Ты же не будешь спорить с тем, что лучшую «кобру» делают только на Су-27, — улыбнулся Олег.

— Ну, ты не зазнавайся. В воздушном бою Морозов у меня не выиграл, пилотируя ваш самолёт.

— Пф! Так-то Морозов сидел в кабине! А вот если бы там сидел майор запаса Олег Печка, Герой Советского Союза и просто красавчик, шансов у тебя было бы… чуть меньше. Делай «кобру» и не переживай на этот счёт, — посмеялся Печка и мы сели в машину.

Белкин и Самсонов внимательно рассматривали самолёты, мимо которых мы проезжали в данный момент. Кажется, уже в их мыслях возникают идеи постройки новых истребителей.

Кирилл же сидел напротив меня и выглядел задумчивым.

— О чём задумались? — поинтересовался я.

— Идея у вас хорошая, но стоит ли она того? Чубов этого вам не простит.

— А что он со мной сделает?

— Не знаю. Он — человек серьёзный и… память у него хорошая, — улыбнулся Кирилл.

— Я не стараюсь ему угодить. И победить его тоже. Мы с Олегом делаем это ради страны, фирм, авиации Союза. А главное, ради людей, которые создавали эти самолёты. Они стремились сделать их лучшими в мире.

— И вы думаете, после сегодняшнего дня, их таковыми признают? — спросил наш переводчик.

— Не сомневаюсь, — ответил я.

Как только мы подъехали, к машине тут же бросились репортёры. Их никто не останавливал и не отталкивал, но настойчивость у них была запредельная. Каждый так и норовил сунуть нам с Олегом в рот диктофон или сфоткать как можно ближе.

— Мадам и месье, дорогие господа журналисты! Прошу вас пройти со мной для эксклюзивного интервью, — указал я на самолёт.

Одна часть репортёров пошла за мной, а другая — за Олегом. Надо признать, что к Миг-29 пошло больше. Видимо, из-за моего знания французского, но Су-27 получил достаточно внимания.

— Итак, меня зовут Родин Сергей Сергеевич. Являюсь лётчиком-испытателем фирмы МиГ…

— А у вас есть правительственные награды? — тут же перебил меня один из журналистов.

— Да, но с собой не ношу. В кабину вообще ничего нельзя брать такого, что может оторваться и закатиться в небольшое отверстие, будь то обручальное кольцо или цепочка.

— А вы женаты? — задала вопрос одна из журналисток.

Внимательно посмотрел на неё. Девушка была молодая, русые волосы, карие глаза и небольшая родинка рядом с правым уголком рта. На левой руке нет обручального кольца. Значит, уже мадам её не назовёшь.

— К счастью, мадемуазель, — улыбнулся я.

В следующие несколько минут ответил ещё на пару вопросов о себе. Одна из девушек повторно задала вопрос о том женат ли я. Когда отвечал на него, решил передать привет жене. Вдруг запись попадёт в эфир отечественных телеканалов.

После вступительной части пришло время представить «главное действующее лицо».

— Итак, перед вами МиГ-29МИ. Многоцелевой истребитель, способный выполнять широкий спектр задач, — представил я самолёт.

После нескольких вводных фраз мы медленно начали обходить самолёт со всех сторон. Я показывал отличительные черты, которые могли бы заинтересовать специалистов. Они однозначно посмотрят репортаж. Естественно, что главные секреты самолёта я рассказывать не собирался.

— Обратите внимание на изменение форм наплывов крыла и элероны увеличенного размаха. Они позволяют существенно улучшить управляемость истребителя на малых скоростях, — показывал я особенности конструкции, поглаживая правую консоль крыла.

— Месье Родин, к вам есть деликатный вопрос, — спросила у меня журналистка, которую уже интересовал вопрос о моём семейном положении.

— Конечно, мадемуазель.

— Вы так вдохновляюще и трепетно рассказываете о самолёте, так прикасаетесь к нему, будто считаете его живым, — произнесла девушка.

Я выдержал паузу, как и остальные журналисты. На несколько секунд на стоянке можно было слышать только шум ветра и рёв двигателей летающих самолётов.

— А в чём вопрос? — поинтересовался я, сделав пару шагов к девушке и остальным журналистам.

Некоторые представители СМИ даже шагнули назад, будто испугались меня. Журналистка смущённо улыбнулась и поправила растрепавшиеся на ветру волосы.

— Так почему вы так обращаетесь с самолётом? — спросила девушка.

Я повернулся и взглянул на МиГ-29. Мне много раз приходилось отвечать на этот вопрос. А сейчас мне нужно это сделать на французском или на английском. Эти люди должны понять, что именно чувствует лётчик при соприкосновении с творением конструкторов.

К радиопрозрачному конусу подошёл Кирилл и Белкин. Им тоже было интересно, что я сейчас скажу.

— Позвольте, мадемуазель, вашу руку, — протянул я ладонь девушке.

Ещё несколько журналистов отошло назад. Однако фотографировать меньше не стали.

Журналистка осторожно дотронулась моей руки и я подвёл её к самолёту. Аккуратно поднял её руку и приложил к фюзеляжу.