Авиатор: назад в СССР 14 (СИ) - Дорин Михаил - Страница 47

Сел в машину и уехал к жене в роддом. Уже не первый раз мне Морозов за последние дни предлагает поехать с ним в Крым. Но бросить коллектив людей, который работает над созданием нового самолёта, я не могу. Да и не хочется больше иметь дело с такой сволочью, как Николай.

Подъехав к роддому, я припарковал машину у дороги и пошёл к входу, где принимались передачки. Порядки в Циолковском родильном доме очень строгие, но Белла Георгиевна рекомендовала эту больницу. Она новая, с хорошим персоналом и современным оборудованием. Говорят, даже аппарат УЗИ привезли из Японии. Как смогли договориться с потомками самураев, понятия не имею. Вроде транзитом через несколько стран. В том числе и через Францию.

У входа уже столпилось несколько человек. Белый снег усыпан невиданным количеством «бычков». Кому-то из пришедших надоело ждать, и он прямо на крыльце открыл бутылочку и начал праздновать.

— В этот раз красавица-дочка будет. Уверен, — размышлял рядом со мной мужик в шапке-петушке.

Чуть в стороне высокий мужчина ждёт появление супруги в окне одного из верхних этажей. И дождался. Вот только общение не клеится.

— Спит? Хорошо кушает? Ну ты можешь ответить-то? — возмущался он, когда не мог понять жестов супруги.

Окно ведь открывать нельзя роженицам. На улице мороз.

Входная дверь в роддом открылась, и на крыльцо вышла крупная женщина в очках и зимней куртке.

— Итак, ждунчики вы мои. Зачитываю список один раз, — достала она несколько листков из кармана.

Воцарилась пауза. Все были в ожидании информации.

— Бабаев: пелёнки погладь, полы помой, мусор вынеси. Не забудь детей накормить и сам поесть. Конец сообщения. Держи записку, чтоб не забыть. Передачка будет?

— Да. Спасибо! — передал авоську один из мужиков, забрал записку и ушёл.

— Теперь, Юрьев: деньги возьмёшь там, где ты постоянно кладёшь носки после работы. И чтоб… так… ну тут не особо интересно. Конец сообщения. Передачка?

Так ещё несколько человек получили записки от своих жён.

— Так, Володин. А вам сообщение от роддома. В 14.47 у вас родился мальчик, 50 сантиметров на 3900. Поздравляю! — сказала женщина, и мы принялись пожимать руку мужику, который заранее решил начать праздновать.

— Да как так⁈ Шесть пацанов! Хоть баскетбольную команду делай. Я ж девочку хотел, — махнул рукой мужик, но выпив немного коньяку, мгновенно повеселел.

— Родин: целую, люблю, скучаю. Конец сообщения, — передала мне листок женщина.

Вот же любопытная. Могла бы и так раздать записки не читая.

Я отдал пакет с едой, а сам пошёл в сторону машины. Поднял глаза на окна. Вдруг там появится Вера, но там пустота. И только всё тот же мужик пытается выяснить, «поел» или «поспал» ребёнок. По мне так, малютки только едят и спят в первые дни.

Сел в машину со смешным чувством. Вроде и записку получил от жены, но обычно она писала гораздо больше. А тут совсем ничего.

Я ещё немного побыл рядом с роддомом, чтобы посмотреть, есть ли в окне знакомый силуэт Веры. Но она не появилась.

Вернувшись в квартиру, я застал Рыжова, подбегающим к телефону. Я собирался сам взять, но Артём был ближе.

— Да! Конечно, тут. Серый тебя какой-то Хрюков к тел… тел… я… — начал заикаться Артём.

Похоже, что Рыжову сейчас «втыкают» по самые помидоры. Кому понравится, когда его фамилию коверкают.

Дрожащей рукой, Артём протянул мне трубку, но в ней до сих пор был слышен громкий голос Хрекова.

— Я тебя, рыжий, ещё в Осмоне на свадьбе приметил, раздолбая. Ты у меня поедешь служить в такую даль, где до ближайшей станции три дня на оленях добираются! — разрывался дядя моей жены.

— Андрей Константинович, это Сергей. Я ваши слова Артёму передам.

— Передай. И чтоб фамилию мою запомнил, пельмень рыжий.

— Всё-всё! Вы по делу? — спросил я.

— Так, а я чего звонил-то? Оу! Поздравляю, Сергей! У тебя дочка родилась!

В назначенный день выписки, я ожидал супругу у роддома. Ощущения первой встречи с дочкой были волнительными. Не каждый день происходит подобное событие. В первый раз за две жизни, я возьму своего ребёнка на руки.

Приехали мы в первой половине дня, но уже час, как я меряю шагами территорию перед роддомом. Медсёстры предупредили, что к выписке Вера и Вика не готовы.

Девушка кивнула и вошла в здание, но быстро вернулась.

— А вы правда Герой Советского Союза? Лётчик-испытатель? — спросила медсестра.

— Да.

— Вы знаете, у меня брат младший хочет пойти в лётное училище, но сомневается.

— Не нужно сомневаться. Просто берёт и поступает, — кивнул я.

— Я ему тоже самое говорю. Он переживает, что у него не получится летать. Очень сложная работа. И страшно.

Мда, не думал, что когда-то придётся мне вот так давать советы сомневающимся в поступлении в лётное училище.

— Работа сложная, но для меня и многих коллег она лучшая в мире. Передайте брату, что если он будет любить небо, то и оно его полюбит. Тогда всё получится.

Медсестра поблагодарила меня и ушла. На улице было холодно. Отряхнувшись от снега, я сел в машину, но не к себе, а к Андрею Константиновичу,.

— Родин, что за задержка? Кто старший в этом подразделении? Давай уши открутим, — сурово заявил Хреков.

— Всё в порядке. Скоро выйдут.

— Бардак!

Генерал в последнее время слишком серьёзный. Наверное, работа с молодёжью требует от него большей собранности.

— Это мы просто раньше приехали. Да и Виктории Сергеевне время нужно на сборы.

— Кто такая эта Виктория Сергевна, что мы должны её ждать?

— Виктория Сергеевна — та, за которой мы сюда и приехали.

Андрей Константинович хлопнул себя по лбу и всё понял.

— Разобрались с тобой. Как состояние у тебя? Два дня отмечали, а ты свеж, — улыбался Андрей Константинович.

— Не напоминайте, — покачал я головой, вспомнив застолье по случаю рождения дочки.

Хреков задумался. Давно не видел, что он просто сидит и молчит. Обычно у него в глазах форсажи горят.

— Вот завидую тебе, Сергей. Я ж тоже когда-то вот так хотел детей из роддома забирать, — с грустью произнёс Хреков.

— Мне сложно понять, — ответил я.

У Беллы Георгиевны и Андрея Константиновича детей не было. Видимо, поэтому они так трепетно оберегают Веру и помогают ей во всём. Особенно в свете того, что моя жена осталась без отца.

— Ладно. Ты сиди, грейся. Пойду воздухом подышу, заодно и покараулю, — сказал Андрей Константинович и вышел из машины.

Не прошло и минуты, как Хреков вернулся с двумя спортивными сумками в руках. Это были вещи Веры.

— Готовы, Сергей Сергеевич. Идут, — улыбнулся Андрей Константинович.

Я вышел из машины Хреков и пошёл к своей. Предупредил женскую половину, взял в руки букет цветов и пошёл к дверям роддома.

Волнение такое, что дыхание перехватило. Будто я в очередной аварийной ситуации в кабине самолёта. Ощущение такое, что там даже проще, чем сейчас стоять в ожидании моей семьи.

— Не волнуйся. Держать ребёнка несложно, — подошла ко мне Белла Георгиевна.

— Заметно, что волнуюсь? — спросил я.

— Нет. Но тут и в обморок мужики от счастья первой встречи с ребёнком падают, — улыбнулась женщина.

— Хорошая шутка, — ответил я.

— Про обморок, конечно, пошутила. Но мужчины часто переживают в такой момент. Всё будет хорошо, прикоснулась она к моему плечу.

Дверь роддома открылась и на ступеньках появилась моя супруга. Вера выглядела уставшей, но широко улыбалась. Однозначно ей хотелось домой.

— Дорогой, спасибо! — поблагодарила меня Вера и поцеловала, когда я протянул ей букет.

Только она взяла его, как передо мной появилась медсестра с большим белым свёртком в руках. Красивые узоры и розовый бант придавали изящество этому кокону, где и спала моя дочка.

— Поздравляю вас, папочка! — протянула мне Вику медсестра.

Я медленно протянул руки и взял свою дочь на руки. Ощущение, что она совсем невесомая. Приподнял осторожно край одеяла, заглянув внутрь, чтобы посмотреть на Вику в первый раз.