Замок - Гурвич Владимир Моисеевич - Страница 1

Дорога шла немного в гору, первым на небольшое возвышение поднялся Каманин. Он остановился и стал ждать, когда с ним поравняется его спутница. Она остановилась рядом, было заметно, что женщина немного тяжело дышит.

— Феликс Александрович, я уже вас просила не идти так быстро, — проговорила Мария.

— Мы же договорились, что будешь называть меня Феликсом. А еще лучше Феликсушкой или как-нибудь по-другому, как придумаешь сама. Лучше посмотри вот туда, не правда ли замечательное зрелище.

Мария посмотрела в указанном направлении. Впереди в метрах пятьсот возвышался самый настоящий замок. Он отнюдь не поражал своими размерами, зато его пропорции и контуры действительно напоминали небольшую средневековую укрепленную крепость.

— Взгляни, как тут красиво, — продолжил Каманин, — я поступил абсолютно правильно, что приобрел этот замок. А внутри тебе понравится еще больше.

— Ты прав, тут красиво, — согласилась Мария. — Только как-то немного непривычно. До сих пор я видела замки в кино и на фотографиях. Лучше скажи, как твое самочувствие?

Каманин быстро взглянул на нее и улыбнулся.

— Все последние дни я чувствую себя хорошо. И это не твоя заслуга, это идет из другого источника.

— Если так, то я рада. Как медик, я знаю, что если человек чувствует себя хорошо не благодаря усилиям медицины, а благодаря своему организму, то ничего и быть не может. Только боюсь, долго эта ситуация не продержится, тебя подпитывает сейчас эйфория, поток положительных эмоций. Но вот надолго ли хватит этой энергии.

— Я всегда питался от аккумулятора эйфории, хватило на семьдесят лет. Согласись, это немало. Может, хватит еще ненадолго. И пока она еще меня снабжает энергии, идем быстрее в замок. Скажи честно, когда-нибудь ты предполагала, что однажды станешь его владелицей.

Каманин рассмеялся и снова быстро зашагал по дороге. Мария последовала за ним.

Каманин и Мария сидели в каминном зале в креслах возле старинного камина. Правда, сам камин не горел, было тепло и без его огня. Мария внимательно наблюдала за своим пациентом, она видела, что он устал. Что, впрочем, не удивительно, сегодня был напряженный день. Еще утром они были в Москве, затем прилетели в Варшаву, а оттуда арендовав машину, отправились к замку. Мария вела автомобиль по навигатору. За километр до конечной цели путешествия Каманин попросил ее остановиться в небольшом поселке и оставшееся расстояние они прошли пешком. А по такой жаре — это занятие, которое отбирает много сил и никак не способствует хорошему состоянию. Она напрасно согласилась на эту пешую прогулку.

— Представляешь, Мария, этот вечер мы с тобой вдвоем проведем в замке. Останемся одни, в восемь часов вся обслуга покинет нас до утра, — произнес Каманин. — Как тебе такая перспектива? Сходим на озеро, мы там еще не были.

— Сходим, конечно, Феликс. Ты прав в том, что это необычное место. Но, как я успела заметить, комфорта тут явно не хватает, туалет и душ один на всех. А когда завтра соберется столько народа, это будет большим неудобством. Боюсь, эта твоя затея им не очень понравится.

— Ты как всегда права, наши гости будут шокированы. Но в жизни нет ничего полезней шоков и нет ничего вредней комфорта. В любом случае им придется смириться и потерпеть. Разве я не достоин некоторых жертв с их стороны?

— Возможно, и достоин. Проблема в том, будут ли они так думать? В этом я сильно сомневаюсь.

Каманин посмотрел на Марию и улыбнулся.

— Ты как всегда четко выявила проблему. Будет любопытно посмотреть на их реакцию. Надеюсь, никто по этой причине не вернется обратно.

— В этом я как раз не сомневаюсь. Но они будут раздражены. Стоять в очередь в туалет и душ — развлечение не для современных людей. Даже если это происходит в замке.

— Вот увидишь, все будут удивлены увиденным. Разве тебя замок не поразил?

Мария покачала головой.

— Ты периодически удивляешь меня своей наивностью. Кого и чем сегодня можно поразить, эти времена давно миновали. Даже Андрюша не сильно поразился всему увиденному. Он, кстати, тоже любит удобства.

— Кстати, когда он приедет?

— Как и все, завтра. — Мария невольно вздохнула. — Он беспокоит меня все сильней. За последний год он резко изменился, он больше не мальчик.

— Нельзя оставаться мальчиком всю жизнь. Хотя некоторым это удается.

— Мне кажется, это удалось тебе. Только он совсем на тебе не похож.

— Он же не мой сын.

— Странно, что ты не понял мою мысль, — удивилась Мария.

— Да, понял я. Просто пока не хочется быть серьезным. Я так рад, что с тобой это быть совсем не обязательно. Всю жизнь старался искать людей, с которыми не надо быть серьезным.

— И это говорит человек, которого во всем мире считают одним из самых серьезных философов в мире.

— А одно другому совсем не мешает, скорей даже помогает. Серьезные размышления наводят скука. А она один из самых ясных признаков неблагополучия, что ты забрел куда-то не туда. Все, что я написал серьезного, непременно умрет.

— Ну а другие философы, их же много. И все писали серьезно.

— А кто их читает, можешь мне сказать. Вот ты прочла хотя бы одну работу одного философа?

Мария отрицательно покачала головой.

— После знакомства с тобой я пыталась. Но дальше нескольких страниц не получалось. Становилось невообразимо скучно.

— В том-то все и дело, дорогая. Парадокс в том, что ни что так не нужны человечеству, как серьезные философские труды. И одновременно их никто не читает, и читать не будет.

— Тогда какой смысл писать такие труды?

— Если бы я знал. Я только знаю, что он есть. Понимаешь, если во Вселенной есть некая мысль, то она обязательно должна быть проявлена. В этом и заключается наша задача.

— Пожалуй, я даже не стану даже стараться это понять. Лучше измерю тебе давление. С этим как-то ясней.

— Давай чуть позже. Хочется хотя бы ненадолго позабыть о подобных вещах.

Они вышли из замка, и направились вдоль крепостной стены. Мария посматривала на Каманина, ее беспокоило то, что его лицо слегка покраснело. Она знала, что это признак того, что давление повышается. Как только они вернутся в номер, она тут же его измерит, решила Мария. С этим нельзя шутить, у него и без того оно скачет, словно резвый конь на ипподроме.

— Ты как себя чувствуешь? — поинтересовалась Мария.

Каманин не обратил внимания на ее вопрос, он стоял, задрав голову, и разглядывал высящуюся над ними башню с узкими готическими окнами.

— Представляешь, Маша, замок начали строить в двенадцатом веке. Какая же бездна времени с тех пор прошла, а он все стоит. И еще долго будет стоять.

— Строили прочно, — заметила она.

— Очень точное замечание, — хмыкнул Каманин. — Я бы сам до этой мысли ни за что не додумался. Спасибо тебе.

— Если надо, всегда обращайся, — постаралась она попасть в его тональность. Когда они только познакомились, ей это никак не удавалась, его постоянная ирония и насмешка приводили ее в замешательство, вызывали бесконечные приступы раздражения и недовольства собой. Она даже по этой причине решила отказаться работать у него. Так она ему и честно заявила: не могу больше следить за вашим здоровьем, у вас чрезвычайно язвительный ум. Меня это постоянно выводить из равновесия.

До сих пор она помнит его взгляд, в нем смешались презрение и сочувствие. Правда, чего было больше, не знает до сих пор. «Вы так легко сдаетесь? — спросил он. — Неужели вы настолько слабы, что вас может сбить с толку даже такая безобидная вещь, как ирония? Не понимаю, как при такой интеллектуальной слабости, вы можете работать врачом? Если хотите такой же и оставаться, то уходите. Если хотите подумать, могу дать время до завтрашнего утра — и ни минуты больше. Это и без того это очень щедро с моей стороны, вопрос-то совсем простой. Ваше решение?».