Озарение - Гурвич Владимир Моисеевич - Страница 7

Но когда Дана наелась, прежние заботы снова навались на нее. Она подошла к своему полотну, которое писала ночью, и внимательно вгляделась в него. Почему же у нее ничего так и не получилось, снова сам собой возник у нее вопрос. Какая тут заключается тайна? И сумеет ли она ее разгадать? Дана подумала, что возможно, было бы полезно показать ее работу Болтневу, он мог бы подсказать что-то полезное. Но это означало признаться ему в своей неудаче. А это ей сейчас очень не хотелось. Что он о ней подумает? Что она ни к чему негодна. Ей достаточно того, что у нее самой периодически возникает подобная мысль. И всякий раз, когда это случается, у нее надолго портится настроение. К счастью, пока не навсегда.

Ее мысли перенеслись к предстоящей встрече с Нефедовым. Как все-таки ее выстроить? Ясно, что если она хочет чего-то от него добиться, то секса не избежать. Впервые она попадает в ситуацию, когда многое бы отдала, чтобы уклониться от него. Но именно этого позволить себе она и не может.

Дана грустно вздохнула. Она не привыкла себя ломать, идти на жертвы. Обычно она делала то, что хотела, и очень надеялась прожить так всю жизнь. И долго у нее это почти получалось. А вот с какого-то момента все резко изменилось, она чуть ли не каждый день вынуждена бороться с собой, поступать так, как ей претит. Такая необходимость вызывает у нее сильнейший стресс. Вот и сейчас она ощущает, что он в любой момент может накатить на нее. И тогда у нее уж точно ничего не выйдет Нефедовым.

Чтобы ослабить внутреннее напряжение, Дана налила в бокал купленного сегодня вина и закурила купленную сегодня сигарету. Обычно эти способы ей помогали справиться хотя бы ненадолго с внутренним напряжением. И буквально через несколько минут она почувствовала облегчение. Курево и выпивка — первостепенные удовольствия, они уступают только сексу. Но он у нее будет вечером, только жаль, что не такой, о каком она мечтает. Ничего, она справится и с этим испытанием, обнадежила Дана саму себя.

Нефедов ждал ее. На столе в плотном окружении закусок и фруктов гордо возвышалась башенка бутылки вина. А когда минута назад Дана вошла, то хозяин одарил ее большим букетом цветов. Невольно она прикинула, сколько он может стоит, и подумала, что лучше бы он дал ей эти деньги. Но вместо этого она улыбнулась и чмокнула Нефедова а щеку. И увидела, как счастливо засветились его глаза. Если он влюбится в нее по-настоящему, что она станет делать? тревожно зафонила мысль. Она же никогда не сможет ему ответить взаимностью, будь он даже самым гениальным художником на свете. Но почему Господь дал ему такой талант, но не дал нормальной внешности. Это и не правильно и не справедливо! А так было бы здорово, если бы у него было и то и другое, а не только одно.

Нефедов же был так рад приходу Даны, что не знал, куда ее посадить. Наконец они разместились за столом. Нефедов разлил вино по бокалам.

— Предлагаю выпить за нас! — провозгласил он тост. — Не возражаешь, надеюсь, он не слишком преждевременный?

Дана возражала и очень решительно, но мысленно. Этот тост ей совершенно пришелся не по душе. Она очень боялась, что их сближение приведет к тому, что в нужный момент ей будет нелегко избавиться от него. Всегда предпочтительно держаться на расстоянии, в этом она убеждалась неоднократно.

— Разумеется, не преждевременно, Павел, — сказала она. — Мы же давно знакомы.

— Да, знакомы, — подтвердил он и как-то немного недоуменно взглянул на нее. Судя по всему, он рассчитывал с ее стороны на другие слова. — Но это не всегда что-то значит. Мало ли с кем мы бываем знакомы.

— Ты прав, но к нам это же не относится. Разве не так?

И снова Дане не понравился его взгляд. Тонким женским чутьем она чувствовала, что говорит не совсем те слова, которые требовались для данной ситуации. Но произнести те упрямо не поворачивался язык. Есть вещи и поступки, на которые она пойти просто не в состоянии. И она даже не знает, хорошо это или плохо?

— Да, конечно, ты права, — произнес Нефедов, но ей показалось, что в его интонации не доставало убедительности.

Дана решила исправить положение. Она пересела на соседний с Нефедовым стул и положила голову ему на плечо. И сразу ощутила, как что-то изменилось в нем, его тело мгновенно перестало быть напряженным, стало мягче и податливей. Работает, с удовлетворением подумала она.

— Паша, я хотела с тобой кое о чем поговорить, — произнесла она.

— Да, Даночка, конечно. О чем угодно. — Его голос прозвучал гораздо проникновенней, чем минуту назад.

Дана сняла свою голову с его плеча и посмотрела ему в лицо.

— Хочу понять, как у тебя получается такой проникновенный цвет. Я всю ночь пыталась его воспроизвести — и все не то. Похоже, но чего-то не достает. И не могу понять, чего?

Несколько мгновений Нефедов молчал. И Дане это молчание не нравилось.

— Дана, я не знаю, как получается. Просто получается — и все.

— Но так не бывает, всегда есть объяснение.

— Ты уверенна? — вопросительно посмотрел он на нее.

— Пусть не всегда, но все же попробуй объяснить.

— Хорошо, — обреченно вздохнул Нефедов. — Но я давно пришел к заключению: чем меньше мы пытаемся анализировать собственное творчество, тем лучше для него. А когда пытаешься что-то в нем понять, то что-то утрачиваешь. Лучше вообще ничего о нем не знать и ничего о нем не думать.

Такое объяснение Дану не устраивало. Ей во что бы то ни стало нужно разобраться в этом вопросе.

— Ну, я тебя очень прошу. Постарайся.

— Возможно, это тебе поможет, но я всегда, когда пишу, слушаю музыку. Почему-то чаще всего «Вечернюю серенаду» Шуберта или вальс Шопена «Зима». Не знаю, почему именно эти произведения, но они мне помогают.

Дана наморщила лоб, пытаясь вспомнить эти мелодии. Но знатоком музыки она никогда не была, если не считать попсы. Не то, что не любила классику, но до сих пор слушала ее не часто. Ладно, решила она, вернется домой найдет эти произведения в Интернете и послушает. Но уверенности, что это ей поможет, у нее не было. Не исключено, что Павел все же что-то скрывает, не желает делиться секретами. Возможно, на его месте она бы поступила точно так же. Но проблема в том, что она совсем на другом месте. И ей надо как-то с него выгребать.

Дана увидела направленный на него взгляд Нефедова, у нее не было ни малейших сомнений в том, как сильно он ее хочет. Обычно это заводило ее с полуоборота, но сейчас внутри не было никакого движения. В таком случае ей придется его имитировать.

Дана обняла его за шею и прижала голову мужчины к своей груди. И почувствовала, как его губы страстно прильнули к ней. «Поехали», — сказала она сама себе.

«Наконец-то, — подумала Дана, почувствовал, как Нефедов разрядился внутри нее. — Теперь можно немного расслабиться и поговорить на другие темы».

Пока Нефедов сопел где-то у нее под боком, Дана думала о том, как все же подобраться к главной теме? Первый раз она так и не рискнула завести о ней разговор, но сколько можно его откладывать. Пусть только отдышится и успокоится. Ее немного удивляла манера Нефедова заниматься любовью, он во время акта дышал так громко и часто, будто бежал марафон.

Дана дождалась момента, когда его дыхание успокоилось, и повернулась к нему. Вид у ее партнера был до того счастливый, что она даже почувствовала раскаяние за то, что завела с ним отношения исключительно из корыстных побуждений. Обычно она не любила смешивать секс, любовь и дела, ей нравилось, когда одно не связано с другим. Но в этом случае ничего другого она придумать не смогла, да и вряд ли это было вообще возможно. Придется терпеть.

— Тебе было хорошо? — спросила она.

— Очень! — мгновенно отозвался Нефедов. — Ты чудо, таких женщин у меня еще не было.

У Даны не повернулся язык тоже самое сказать о нем, хотя она понимала, что эта фраза сейчас было бы к очень даже к месту.