Свадебный рэп - Смоктий Виктор - Страница 23

• Предыдущая
• 23/46
• Следующая

Саша наклонился к Лене и прошептал на ухо:

– И скончался отец, и оставил братьям в наследство мельницу, осла и говорящего кота в сапогах по имени Валентин-Вилли.

Валентин, услышав свое имя, обернулся к друзьям и улыбнулся. Саша и Леня, поклонившись, улыбнулись ему в ответ.

Нотариус начал перечисление предприятий Гугенройтера, которые появлялись на большом плазменном экране, открывшемся в нише между шкафами.

Голос нотариуса слышался на фоне замков в горах, белоснежных лайнеров в океане, самолетов с надписью «Гуген эйр», пролетающих над Андами и Гималаями, буровых вышек в море, заводских корпусов в Силиконовой долине, алмазных копей и золотых приисков Южной Африки. Потом изображение стало однообразнее, поскольку нотариус стал перечислять банки Гугенройтера с отделениями в 183 странах мира.

Не прошло и часа, как Саша и Леня в сопровождении Валентина и нескольких телохранителей уже не в кино, а наяву подошли к массивной металлической двери банковского хранилища.

Они как новые хозяева хранилища одновременно приложили большие пальцы правых рук к специальной сенсорной кнопке – и после идентификации отпечатков дверь открылась.

Служащий в специальной одежде и перчатках показал им золотые и платиновые слитки, колбы с красной ртутью и лотки с бриллиантами.

В этом же хранилище в специальном отсеке Саше и Лене показали несколько бутылок старого вина, на котором стояла дата «1807 год».

В отдельном блоке, за решеткой из лазерных лучей новые хозяева увидели «Мону Лизу».

– Это копия? – спросил Леня.

– Оригинал, – укоризненно поправил Валентин.

– Извините. А что же тогда в Лувре? – изумился Леня.

Валентин наклонился и что-то прошептал ему на ухо.

– Ни фига себе! – восхищенно воскликнул Леня.

– Что такое? – всполошился Саша.

Леня прошептал ему на ухо, очевидно, то, что ему сказал Валентин. Саша удивленно присвистнул.

– Не свисти! – одернул его Леня. – Денег не будет.

– Но это еще не все, – сказал Валентин.

Зажглось еще несколько прожекторов, которые осветили еще две «Моны Лизы».

– А это копии? – спросил Саша.

Валентин отрицательно покачал головой.

– Что, тоже подлинники?! – изумился Леня.

Педерсен гордо кивнул головой.

У Саши и Лени вытянулись лица.

– В криминальном мире произошло событие, значение которого трудно переоценить, – с кривой двусмысленной ухмылкой произнес ведущий теленовостей. – Два представителя криминальных кланов – Александр Кузнецов и Леонид Левин, выходцы из России с нетрадиционной сексуальной ориентацией, – около года назад объединились, сочетавшись браком. Но оказалось, что это только часть плана по захвату финансовой власти над миром. Сегодня, как сообщают западные информационные агентства, супружеская пара Кузнецов – Левин или (ведущий позволил себе иронично усмехнуться) Левин – Кузнецов наследовала астрономическое состояние недавно скончавшегося мультимиллиардера Гугенройтера. Оппа! Оставайтесь с нами. Дальше в нашей программе: в Голливуде снимается фильм «Вампир за Кремлевской стеной».

На экране появился сценарист фильма Ларри Страшинский (как сообщил субтитр):

– Мне позвонил как-то Холл и сказал: а почему бы нам не снять фильм о вампирах, такую глубокую историю о любви и смерти? Я сначала отказался, тема-то изъезжена вдоль и поперек. Но потом подумал, полистал книжки и – бац! – нашел один ход. Оказалось, что Иван Грозный во время одной из оргий поцеловал некоего Владимира, гостившего у него князя Валахского, который позже станет известен под именем Дракулы. То есть получается как бы фильм про Дракулу – «Эпизод 1». Конечно, в настоящий Кремль нас не пустили, и нам пришлось построить декорацию в натуральную величину на одном вулканическом острове, который из-за своего недавнего происхождения еще не принадлежит ни одной стране. Мы его так и назвали – Кремль-2.

Внезапно, как всегда неожиданно, зазвонил Сашин мобильник.

– Саша, у нас тут про вас с Леней ходят дикие слухи, будто вы мафиози и получили какое-то очень большое наследство. Это правда?

– Да, мам.

– Хотя, наверное, правда. Мне тут квартиру неожиданно предложили, без всяких причин, я же никакой не ветеран, не орденоносец. И знаешь, намекнули, что могли бы вместо этого посадить в тюрьму, если ты как-то там неправильно себя поведешь. Не знаю, может быть, это не телефонный разговор, но мне уже все равно, лишь бы у тебя было все нормально. Живи, как считаешь нужным, тебе уже поздно меняться. Да, – вспомнила она, – вдруг Фаренгейт твой позвонил. И знаешь, что самое страшное? Извиняться вдруг стал, что он был не в курсе и его надо было сразу предупредить. Вот тут я и поняла, что у вас там действительно что-то стряслось. Саша, а нельзя от этих денег отказаться?

Саша промолчал.

– Или уже поздно? – упавшим голосом спросила мама. – Потом ведь их потребуют обратно, с процентами, по телевизору очень много похожих историй рассказывают.

– Нет, мам, уже действительно поздно отказываться.

– Значит, вы и вправду стали мафиози. Смотри, Саша, осторожнее, я-то помочь тебе ничем не могу. А Леня тебя не подведет?

– Не подведет.

– Ты так уверенно говоришь, это хорошо. Леня там рядом с тобой?

– Да.

– Передавай ему привет. Держитесь друг друга. Мне кажется, что ваши главные испытания еще впереди. Тут американцы зачем-то Кремль московский на острове в Атлантическом океане построили, нельзя такие вещи безнаказанно делать. Большие деньги еще никому добра не принесли, особенно если они не заработаны. Как жаль, что судьба так распорядилась и мы больше никогда не увидимся! Такое чувство тяжелое...

– Мам, приезжай сюда. Тебе-то можно приехать.

– Нет, я и так уже почти не хожу.

– Тут такая медицина, тебя враз на ноги поставят.

– При чем тут медицина! – с легкой досадой сказала мама. – Саша, и отец здесь лежит. Куда я поеду от него?

Рядом стоят две машины с государственными флажками СШАи России. Около машин молча курили два шофера. Невдалеке совершали верховую прогулку двое мужчин. У одного из них на груди была приколота Золотая Звезда Героя Советского Союза.

– Господин генерал, – обратился к нему его собеседник.

– Не надо, Джеймс. Для вас я просто Александр Сергеевич. Разве в наших отношениях что-нибудь изменилось?

– Александр Сергеевич, до недавнего времени я тоже думал, что мы не только резиденты разведок, но и близкие друзья, но последние события заставили меня усомниться в вашей искренности.

– Что вы имеете в виду? – смущенно спросил российский резидент.

– Давайте не будем притворяться хотя бы друг перед другом и разводить бла-бла-бла. Мы же профессионалы.

– Джеймс, я, ей-богу, не понимаю, о чем вы говорите.

– Александр, кончай вешать лапшу на уши. Что это за хохма с фондом Гогенройтера? Какие-то гомики из России? Что за дела?

– Это ты меня спрашиваешь? Это я тебя хотел спросить! Мне звонят из Москвы и спрашивают, как же ты, сукин кот, фонд Гогенройтера просвистел?

– Аналогичная история со звонком из Лэнгли. Что будем делать?

– Я думаю, что таким деньгам все равно крыша нужна, – сказал Александр Сергеевич. – А чем мы с тобой не крыша? – показал он на свою грудь, украшенную орденами и медалями.

– Крыша? – удивился американец.

– Руководство. Нам нужно держаться вместе, в одиночку ни один из нас с проблемой не справится. Деньги, согласен, были ваши, но люди-то наши. Ну, ликвидируете вы их – денег ведь все равно не получите. По своим же демократическим законам. Было бы это у нас, мы бы их живо из денег вытряхнули.

– Да, кажется, мы, как всегда, обречены на искреннюю дружбу и сотрудничество.

Они ударили по рукам:

– Паритет?

– Паритет.

Шоферы продолжали курить как заводные, наблюдая, как к ним приближаются всадники. Подъехавшие спешились, отдали друг другу честь, сели в автомобили – и машины разъехались, оставив на месте стоянки две кучи окурков, которые тутже подмел седоусый уборщикв форме экологической службы.

• Предыдущая
• 23/46
• Следующая