Бедная попаданка, богатая попаданка (СИ) - Лашина Полина - Страница 51

Лиза еще раз поморщилась.

– Нет, это в вашем мире так делается. А у нас все иначе: сначала люди друг друга узнают, а потом уже, если очень друг другу нравятся, настолько, что хочется именно от этого мужчины ребенка, вот тогда уже женятся. И рожают. А не вот так – вначале в койку с незнакомцем и рожай, а только потом узнаешь, для кого.

– Чушь какая-то! И как же ты его узнаешь, если с ним не живешь?

Но Лиза только махнула рукой, а потом добавила:

– А если поживу, узнаю, но мне не понравится то, что узнала? И куда тогда деваться, если у меня уже будет пузо на нос лезть? И как потом каждый день смотреть на ребенка, который от мужчины, который мне не понравился? Нет, Мрата, сначала свидания, чтобы узнать человека получше, понравиться друг другу и только потом дети. Только так!

– Как же у вас все сложно! – хмыкнула наемница, развалившись на одной из кроватей. – К тому же пузо – дело нехитрое. Вдруг твой муж решит все же не ждать твоих дней?

– Вот как раз хотела с тобой поговорить. Я не успела перехватить Мрию, когда она уходила. Может, ты сходишь к ней за нужными травками? Нам ведь все равно нужны лекарства в дорогу – что там нужно от ран, мозолей, опрелостей, живота, жара... Возьми у нее "спирт" и всякое нужное, ну и... от деток тоже, на всякий случай. Ой, нет!

Лиза стукнула ладонью себя по лбу и поморщилась.

– У меня же нет денег! Черт! Как же плохо без своих денег! Может, ты ей какой-нибудь королевский отрез ткани на обмен отдашь? У нее внучка подрастает, ей пригодится. Эх, жаль, мы не можем позвать Мрию с собой в дорогу.

– Не волнуйся, леди, у меня есть монеты, я куплю.

– Нет, Мрата, мне уже стыдно, я и так уже кругом тебе должна...

– Возьму в уплату долга дополнительными рассказами. Уж я посмотрела, как много платят за твою болтовню, она действительно может быть очень ценной, – хмыкнула Мрата, ловко поднимаясь. – Завтра будем здесь стоять весь день, как раз расскажешь что-нибудь. Да и Камрин мается от безделья. Забыла ты, леди-сюзерен, о своих людях?

– О-о! Еще и Камрина развлекать? – теперь Лиза откинулась навзничь на спину на своей жесткой кровати. – Как же у вас сложно... быть сюзереном!

Рассмеявшись, Мрата выскользнула за дверь, где уже стоял притопавший вслед за ними очередной воин. Стража, приставленная бароном, всегда была поблизости, и Лиза периодически переживала, как они от них будут сбегать.

Но вскоре у нее появился другой, более насущный повод переживать – в комнату вошел барон и, задвинув на двери засов, в тусклом свете потрескивающего на столе фитилька стал снимать оружейную перевязь. Лежащая с закинутыми под голову руками, Лиза приподнялась на кровати, ошарашенно уставилась на мужа.

Что он здесь забыл? В прошлые разы он ночевал где-то отдельно, и Лиза думала, что у нее опять "женский номер", для них, женщин. Но у мужа явно было иное мнение, он разоблачался дальше, не останавливаясь.

"Черт побери! Он же не собирается прямо сейчас заняться созданием законного сына?".

"Ох, не надо было мне поднимать тему детей на ночь глядя!" – думала Лиза, кусая губы.

Но что теперь делать, когда муж уже так решительно заявился в спальню и начал раздеваться? Мрата ушла, скорее всего, к знахарке в деревню. Толку орать и звать на помощь нет, только чтобы стражники в коридоре порадовались за своего босса? Отбиться от здоровяка сама она не сможет, и так понятно.

Не то, чтобы барон был настолько ей отвратителен, или Лиза была неискушенной девственницей, не знающей что к чему и потому дрожащая, но... Дело не только в том, что для нее барон все еще непонятный, фактически незнакомый человек. Вся эта обстановка захудалого постоялого двора, непонятно зачем пришедший здоровенный мужик в воинском снаряжении... уже раздевающийся. У Лизы темной мутью всколыхнулись отвратительные воспоминания о первом ее путешествии по здешним человеческим землям.

Тогда маг из первой крепости не отчитался ей, что намерен делать, что отправляет в столицу "подарком" королю – просто передал ее отряду воинов, забрав при этом артефакт перевода. И Лиза, не очень здоровая уже тогда, не понимая ни слова, вынужденно ехала с толпой грубых, воняющих потом – и своим, и лошадиным – мужиков непонятно куда и зачем. Мужиков, которые не стеснялись пялиться на нее сколько влезет, о чем-то явно скабрезно переговариваясь и похохатывая.

Сколько страху она тогда натерпелась! Особенно по вечерам, когда останавливались в каком-нибудь подобном постоялом дворе, обычно полных громкоголосых и уже нетрезвых, вонючих постояльцев. Когда сопровождающие ее солдаты напивались кислого вина за ужином, беспардонно лапая подавальщиц прямо на глазах конвоируемой иномирянки – к которой тогда никакого особого отношения она не заметила, а затем под очередные и явно пошлые шуточки дежурный мужик отводил ее наверх, в комнаты. Но это ладно, обычно просто провожали и запирали, кроме одного козла, который пытался ее втихую облапать в темном коридоре.

Только стены обычно в таких тавернах тонкие, без звукоизоляции. И солдаты, расположившиеся рядом, зачастую подолгу потом шумели... в компании с теми же подавальщицами или кто знает с кем. Судя по звукам, чуть ли не оргии за перегородкой устраивали. Или стены были настолько тонки, что аж из нескольких комнатушек было слышно? И Лиза, заткнув уши, подолгу поэтому не спала, переживая, чтобы не пришли к ней. За "десертом".

Наутро те же солдаты с довольными физиономиями и в еще более вонючей одежде опять запихивали Лизу в седло – причем с посадкой по-мужски, не заморачиваясь, что она дама. Довольно пялились на ее оголенные лодыжки, которые, конечно же, были видны из-под задранных подолов, штанами-то ее не обеспечили, дали только нижнюю рубаху да какое-то простецкое, чуть покалывающее, зато теплое платье. Причем одно, без дополнительного ланзо сверху – как ходили простолюдинки. И все повторялось вновь – тяжелая дорога, ни слова не понять из звучащих вокруг разговоров, плохая еда и вода, а вечером следующий вертеп.

Неудивительно, что вскоре Лиза заболела. Может, тогда даже не столько отравление было, сколько "отключение" организма, который не в состоянии был весь этот кошмар "переварить и усвоить"? Так что оставшуюся часть пути до столицы она проделала в телеге в почти бессознательном состоянии, зато уже было плевать, чем там ее конвоиры занимаются, какой аморальный образ жизни ведут.

Отряд барона ее вроде не пугал – ведь к моменту выезда из столицы Лиза уже много чего узнала, осознала свой повышенный в обществе статус, могла общаться с помощью артефакта, да и сами воины вели себя гораздо приличнее. Может, только в присутствии леди – или своего босса? – кто знает, но не пугали.

Но сейчас в моменте всколыхнулись те страхи и пакостное чувство бессилия. Ситуация ужасно напомнила ей те кошмарные ночи: постоялый двор, убогая мебель, ночь и вооруженный мужик, с которым она ничего не может поделать... Только теперь в ее тесной комнатушке, по эту сторону двери. Запертый вместе с ней. У Лизы аж дыхание сперло, и, не желая видеть процесс средневекового стриптиза, девушка попросту зажмурилась. Пальцы до боли сжали грубое, колючее покрывало.

– Ты настолько меня боишься? – раздалось над ее головой.

Не решаясь глянуть на стоящего перед ней, а то вдруг что-то лишнее увидит, Лиза уставилась в пол. Горло перехватило спазмом.

Мужчина был все еще в сапогах. Неужели опять ей оставил работу?

– Но при этом дерзить мне ты не боишься, – уже без вопроса заявил барон и... уселся рядом.

Массивная грубая кровать даже не скрипнула, а Лиза постаралась удержать себя на месте и не дернуться в сторону. От обнаженного торса мужчины рядом ощутимо несло жаром, но зато он, к счастью, остался в штанах.

– Тебя кто-то обидел ранее? Мужчина? В твоем мире или в нашем?

Он правда думает, что она будет ему исповедоваться?