Скучная Жизнь 4 (СИ) - Хонихоев Виталий - Страница 42

Глава 21

Интерлюдия Кан Оби, занятая девушка, часть II

Сейчас она чувствовала себя так, словно шла по натянутому над бездной канату, балансируя на кончиках пальцев, а внизу — ликовала толпа в партере, звенел оркестр, а касса принимала ставки на то, когда именно она потеряет равновесие и, взмахнув руками, словно птица — упадет вниз.

Она научилась читать лица людей за секунду-другую до того, как они источали Красный на нее и сейчас лицо Чон Джа представляло собой горный склон с нависшей над ней снежной массой, чуть тронь — и лавина обрушится вниз, сметая все на своем пути и погребая под тоннами колючих ледышек. Она принялась лихорадочно перебирать в памяти все события сегодняшнего дня, где она успела Чон Джа дорогу перейти и на любимую мозоль наступить? С утра встала пораньше и уступила ей место в ванной, попыталась приготовить завтрак и была отодвинута в сторону с небрежным «не путайся под ногами, джейдай». Тогда? Нет, иначе она бы получила по шапке сразу же, Чон Джа не из тех людей, что долго копят неприязнь в душе, а потом срываются. Она бы сразу сказала все что думает. Но тогда… почему на ее лице написана мрачная решимость? Мозг Оби сейчас работал на полную мощность, нет лучше учителя чем боль, нет лучше мотиватора чем страх, она не хочет попасть под Красный от Чон Джа и ей срочно нужно понять, что тут происходит!

В голове стремительно замелькали образы, слова и идеи… вот Чон Джа и Бон Хва говорят прошлым вечером, по обрывкам разговора она понимает, что речь идет о Юне Юн, адвокату, старшему партнеру Чон Джа. Вот — Чон Джа и Бон Хва — отъезжают от школы на ее мотоцикле. Она возвращается домой рано, в пятницу она вообще может и не прийти или заявится под утро. И — трезвая. Выпившая, но — трезвая. В глазах — та самая мрачная решимость. Значит она все-таки поговорила с Юной и рассказала ей правду. Но… при чем тут Оби? Почему Чон Джа так на нее смотрит?

— А ну садись. — надавливает на нее своим тоном Чон Джа и Оби чувствует, как у нее — подкосились ноги и она — села, сама того не желая. Она вдруг поняла что почти в два раза меньше чем Чон Джа, а еще та — занималась тхэквондо и даже пояс мастера имела. Но даже если бы Оби была больше и сильнее — она все равно ничего не смогла бы сделать против такого ее голоса, против Красного в ее глазах. Она сглотнула, сжимаясь в комочек.

— Хватит тут мне спектакль разыгрывать, инопланетянка. — продолжает давить на нее Чон Джа: — давай-ка ты мне расскажешь, что с твоими родителями произошло и почему я у тебя в глазах ни капли горя не вижу? Девочки, у которых сразу и папа и мама в катастрофе погибли — не могут быть такими бодренькими и жизнерадостными. И… вот только не надо сейчас глазами моргать так. Ты все понимаешь. Нет? Тогда позволь мне тебе объяснить. Мне в общем насрать, подменила ты своему отцу пилюли на снотворное или нет, это твоя жизнь, твоя отвественность. В полицию я не побегу, можешь успокоиться и перестать нож тискать. Ты же не думаешь, что справишься со мной? — она наклоняет голову набок и смеривает Оби тяжелым взглядом. Оби — еще раз сглатывает и поспешно отпускает рукоять ножа, которую она машинально взяла в руки. Она и не думала… у нее действительно никаких шансов. Нет, теоретически она могла бы, она знает, как это делать, она видела это в кино, просто взять нож и воткнуть Чон Джа в шею… но она никогда не сможет. Когда с ней разговаривали вот так — на повышенных тонах, включая Красное — она всегда терялась и впадала в ступор. В детстве, когда-то очень и очень давно, она поняла что сопротивляться или оправдываться бесполезно, если она пытается оправдаться, возражать или делать что угодно — ее наказывали гораздо жестче. И она оставила попытки сопротивляться, жизнь научила ее что сопротивление бесполезно, самой лучшей стратегией было — просто стоять и терпеть, пока другим — не надоест ее мучать. Ну или… лежать и терпеть. Умом она понимала, что сейчас не такая ситуация, что ей нужно действовать, но преодолеть себя не могла, руки и ноги стали как будто ватные, а в солнечном сплетении образовалась звенящая пустота, высасывающая из нее все силы.

— Вижу, поняла. — хмыкает Чон Джа: — так вот, повторю специально для тех, кто с Альфа Центавра. Мне плевать на твои внутренние драмы. Но мы, я и Юна с Бон Хва — поставили на тебя, понимаешь? Исковое заявление уже ушло в суд, на днях первое заседание. А ты — темная лошадка. Что если в суде вскроется что ты у нас своего папочку убила? Ты ведь убила его, Оби Ван? И теперь сидишь тут передо мной с таким невинным видом, как будто это ты у нас жертва. Ты — умная, циничная, но ебанутая… будь ты просто умной и циничной, так я бы и не беспокоилась. Потому что тогда я была бы в тебе уверена. Что ты — пройдешь с нами до конца и не подведешь нас, потому что мы — в одной лодке. Но ты — ебанутая на всю голову и что тебе завтра взбредет выкинуть — никто предсказать не может. Поэтому — помоги мне тебя понять, инопланетянка. Иначе я не смогу тебе доверять, а ты — живешь с нами. Мы едим из одного котла, пьем из одного чайника, спим в одной комнате. А если затея с иском против корпорации прогорит, то пострадаешь не только ты. Мы все ко дну вместе с тобой пойдем, я, Бон Хва и Юна. Особенно — Юна, она считай на кон свою карьеру ставит и репутацию. Поняла? Вижу, поняла… — Чон Джа откидывается на спинку стула и нетерпеливо барабанит пальцами по столу: — ну так что? Будешь со мной откровенно разговаривать, девушка с Альфа Центавра? Или…

— Н-не надо. — выдавливает она из себя. Красное из глаз Чон Джа постепенно пропадает и Оби — вновь может дышать. Мозг лихорадочно перебирает варианты поведения. Она знает что для долгосрочной перспективы общения и для того, чтобы остаться вот тут, рядом с Бон Хва, — ей нужно понравится Чон Джа! Очень нужно! Но… как⁈ Она уже знает, что Оби — подменила витамины в контейнере-таблетнице отца на сильнодействующее швейцарское снотворное матери. Она не хотела, чтобы они погибли, хотела просто чтобы они — подольше задержались в командировке, чтобы вечером их клонило в сон, и чтобы они — остались в гостинице, а не выехали обратно тем же днем. Она никогда в жизни не посмела бы вступить с отцом или матерью в конфронтацию, даже после того, как ее — фактически заперли в доме, запретив ходить в школу. Это случилось, когда мать узнала про Бо Рана и его друзей и то, что она с ними делала. Тогда ее избили по-настоящему, мать как будто с ума сошла, она била ее сперва палкой от веника, потом — сложенным вдвое шнуром от чайника, а потом — просто пинала ее ногами. И кричала. Как будто Оби было мало ее Красного, которое и так делало ей больно. А ведь она ничего плохого не хотела, она просто хотела понравится. Так она и сказала матери, когда та — выбивала из нее ответ, почему она позволила этим мальчикам себя осквернить, да еще и записывать это на камеру. Когда мать — повысила голос и ударила ее по голове в первый раз — она не нашлась что ответить и сказала правду. Пожала плечами и сказала «так они же все мои друзья, почему бы и нет». И тут мать — сорвалась. Потом она помнит все урывками, клочками, размытыми в пространстве и времени. Боль, Красное, Крики, снова Боль и наконец — спасительная темнота.

Мать кричала что Оби — позорит всю семью и что у нее что-то не то с головой, что ее нужно сдать в сумасшедший дом или в монастырь. После этого — с ней разговаривал и отец. Ей запретили выходить из дома, запретили ходить в школу, и она проводила все время в своей комнате, задыхаясь от Красного. А ведь школа в тот момент была единственным местом где хоть кто-то относился к ней хорошо. Ведь в тот момент, когда Бо неловко пошутил про «а давай займемся этим все вместе», а она — просто встала и сняла с себя рубашку — в тот момент парни ее просто боготворили. Она — купалась в одобрении и эйфории… правда длилось это недолго. Очень быстро они стали такими же как и все — Красными.

Так что… у нее не было выхода, ей была нужна передышка, хотя бы на сутки. И она — поменяла витамины в таблетнице отца на снотворное. Она не хотела их убивать… но получилось даже лучше, чем она думала! Теперь, когда родителей нет — она была вольна делать что угодно, а ей была нужна ее эйфория… и она пошла туда, где было так легко добиться одобрения от мужчин. Но… Чон Джа не поверит в эту историю. Более того, такая Оби ей не понравится. Ее нужно удивить. Оби сглатывает. Она наконец видит Путь. Как именно ей убрать Красное из глаз Чон Джа и остаться с ними рядом. Рядом с Бон Хва, от которого всегда идет эйфория и никогда — Красное.