Девятый день - Нурисламова Альбина Равилевна - Страница 9

Глаза Сэма сверкнули.

– А что же мы? Пройдем через Железные ворота? – требовательно спросила старуха.

Капитан ответил утвердительно, заверил ее, что это безопасно.

Елене на мгновение примечталось, что было бы здорово, случись все-таки кораблекрушение: пусть Адам спас бы ее, они вдвоем очутились на берегу, в каком-нибудь необитаемом месте. Потом она подумала, что Нину все же жалко, пусть бы подруга тоже спаслась. Однако втроем, когда третий лишний, уже не тот компот…

Короче, глупости.

– Тебе нравится поездка? – спросила она у Нины, чуточку стыдясь своих мыслей.

Подруга в последнее время была сама не своя: печалилась, кручинилась, хотя и старалась не подать виду. Только от Елены ее настроение не могло укрыться, они же почти сестры, знают друг друга как облупленные. С другой стороны, возможно, ничего особенного не происходит: Нина всегда была тихоня, скромница, молчунья (потому, наверное, им так хорошо дружилось все эти годы). Противоположности притягиваются. Елена, разумеется, никогда не признавалась себе, что основа их отношений еще и в том, что ей нравилось выглядеть оживленной и изысканной на фоне простоватой, бледной Нины.

– Нравится, конечно, – отозвалась подруга, но вид у нее был такой, словно она произнесла эти слова автоматически, думая о чем-то своем, а Елена только напрасно ее потревожила.

Что ж, не хочет общаться – не надо.

Поездка шла своим чередом. Миновав через Железные ворота, сделали остановку. Все по накатанной схеме: охи и ахи, щелчки камер, смех, разговоры, кокетство, призывы улыбнуться.

– Если тут затонуло много кораблей, значит, на дне чего только нет, – азартно проговорил Сэм.

Его брат (наверное, брат, кто еще, хотя они абсолютно непохожи) ничего не говорил. Явно с приветом, бедолага. Возможно, не понимает, где находится, поскольку не отрывает глаз от экрана телефона. Интересно, что высматривает? Хотя нет, неинтересно ничуть.

Елена поискала взглядом капитана. Он стоял один, возле штурвала. Вид скучающий, утомленный: ждет, когда они повернут назад, к берегу, и морока закончится.

«Погоди, голубчик, у меня другие планы, отдохнуть я тебе не дам!»

Улучив момент, Елена подошла к Адаму.

– Прошу прощения, – сказала она нараспев, – вы не могли бы помочь мне?

Он посмотрел на нее (выражение лица непроницаемое, не поймешь, о чем думает, рад Елене или нет) и ответил с улыбкой:

– Разумеется, охотно помогу. Чем могу служить?

Приободрившись, она попросила разрешения сфотографироваться рядом со штурвалом.

– Чтобы было похоже, будто я сама управляю кораблем, понимаете?

Она нарочно употребила это слово, назвала лодчонку кораблем, это должно польстить капитану.

– Вы сфотографируете меня, Адам?

Конечно, он согласится, Елена не сомневалась. Ситуация не только даст обширное поле для разговоров, но и позволит ей выставить себя во всей красе, а ему предоставит возможность полюбоваться Еленой, оценить перспективы.

И все бы хорошо, но…

Сорвалось, опять сорвалось!

Только на сей раз помешала не противная старуха, а мальчишка по имени Сэм, будь он неладен, пропади пропадом вместе со своим магнитом, братом и идеей найти клад.

– Ой, мамочки! – заорал он, совсем как маленький. – Я нашел! Нашел! На дне что-то есть!

Адам обернулся на его крик.

– Что такое? – спросил он.

В голосе послышалось облегчение? Нет, уверила себя Елена, точно нет.

Остальные пассажиры потянулись к Сэму взглядами, а те, кто были рядом, стали подходить ближе. Адам извинился и тоже пошел.

«Черт бы тебя побрал», – зло подумала Елена.

Но потом досада сменилась любопытством, и женщина двинулась вслед за всеми. Что нашел смешной кладоискатель? Что поднял со дна Дуная?

Она подошла ближе вместе со всеми. Стадное чувство, ведь ей было все равно, что нашуровал на дне своей железкой этот мальчуган. Тамара считала, что видит людей насквозь, и на этом кораблике ее больше всех заинтересовал блондин нордического типа со льдистыми глазами. В нем чувствовался надлом, а это всегда интересно.

Хотя к услугам Тамары подобные ему люди не прибегали никогда, для этого в них слишком мало веры и слишком много самоуверенности.

Кого Тамара чаще остальных видела в своем салоне, так это дамочек вроде златовласки с пышными телесами и глупым лицом или ее подружки с коровьим взглядом вечной неудачницы, которая смирилась со своим положением. И потому, что перевидала на своем веку толпы подобных женщин, они были неинтересны, раздражали и отталкивали. Конечно, если бы та или другая явилась на прием, Тамара сделала бы все возможное, чтобы помочь, поскольку всегда ответственно относилась к тому, чем занималась.

Но сейчас-то она не на работе, так что прочь, курицы.

Еще был интересен подросток, которого кладоискатель Сэм называл Эдвардом. Тамара понимала, что мальчики приходятся друг другу родственниками, но если Сэм – пустой, амбициозный и недалекий, как многие современные юноши, то Эдвард заслуживал внимания. В нем определенно была внутренняя сила, хотя он этого и не сознавал.

– Вот это да! – громко произнесла красавица-блондинка на незнакомом Тамаре языке (кажется, на русском).

– Надо же, занимательно, – проговорил ее унылый спутник.

Мальчишка по имени Сэм при помощи диковинного приспособления поднял со дна коробку. Точнее, шкатулку сантиметров тридцать в длину и около пятнадцати в ширину. Сэм держал ее в руках и вертел, рассматривая, но разглядеть удавалось мало что: коробочка была темной от налипшего на нее ила, грязи.

Сэм отошел от борта и собрался положить свою находку на палубу, но капитан крикнул, чтобы он не смел пачкать ковровое покрытие.

– Погоди, найду что подстелить.

Поискал, нашел кусок полиэтилена, и Сэм водрузил на него шкатулку. Все столпились рядом, склонились над мальчиком и его коробочкой.

Нет, не все: невзрачная подруга крашеной охотницы за мужиками стояла чуть поодаль, покусывая губы, и загадочный блондин сидел, не трогаясь, запрокинув голову, на своем месте. Глаза его были прикрыты, и Тамара поняла, что мужчина в наушниках – слушает музыку, не подозревая о находке Сэма. Он, кстати, ничего не фотографировал, в отличие от остальных.

Тамара тоже снимала только по привычке, штампуя кадры наугад. Просто мужу показать, нежели из искренней заинтересованности. Следом пришло на ум, что они поссорились, и Тамара нахмурила брови, стараясь выбросить этот факт из головы.

Шкатулка покоилась на палубе, на полиэтилен стекали вода и грязь.

– Надо ее промыть как следует, чтобы рассмотреть хорошенько, – сказала Тамара, поймав себя на мысли, что ей вправду любопытно.

С ее мнением согласились, и в течение нескольких минут Сэм держал шкатулку, вытянув руки над рекой, волнуясь, как бы не уронить, а капитан Адам осторожно лил на нее воду из пластиковой бутылки.

Очистить коробку от грязи удалось на диво легко, и вскоре она предстала перед ними во всей красе. Шкатулка была необычная: сверкающий серый металл (серебро? Или платина? А что, новичкам, говорят, везет), поверхность крышки, дна и боковых стенок сплошь покрыта узором – сложные выпуклые переплетения, штрихи, кружки, линии, геометрические фигуры.

– До чего поразительная вещица, – сказал спутник красотки, а потом, видимо, произнес ту же фразу на родном языке девушки, назвав ее Софией. Та восторженно цокала языком.

– Интересно, внутри есть что-то? – спросила крашеная, поглядев при этом на капитана, точно тот мог знать.

Сэм энергично потряс коробку, и люди услышали приглушенное грохотание. Складывалось впечатление, что перекатываются некие предметы, причем их немало. Женщины (кроме Тамары) ахнули, разом заговорили о том, что в шкатулке могут находиться украшения, деньги, словом, ценности. Сэм покраснел и раздулся от гордости: впервые попробовал «поохотиться» – и сразу такой успех!

– А как открыть? Я что-то не вижу крышки. Крышка есть у нее? Поищи-ка, Сэм! – снова высунулась со своими замечаниями крашеная, а ее подруга предостерегающе сказала: