Темные времена (ЛП) - Джуэл Белла - Страница 14

— Я никогда об этом не думала!

— Что ж, возможно, тебе этого захочется. Эти бедные мужчины вынуждены слушать твои стоны удовольствия.

— Что там такого смешного? — спрашивает Малакай, притягивая Амалию ближе, когда она устраивается между его ног. Такая красивая пара.

— О, Чарли просто интересовалась, знаем ли мы, девочки, как вести себя тихо, когда палатки стоят так близко.

У меня отвисает челюсть.

— Скарлетт!

Малакай хихикает.

— Хорошая мысль. Думаю, между Скарлетт и Амалией будет перекрикивание. Улучши свою игру, брат, — говорит он Маверику.

Маверик фыркает.

— Это не вызов. Даже близко не похоже. Моя девочка стонет, просто глядя на меня.

Скарлетт хихикает, а я закатываю глаза.

— О, боже!

Маверик улыбается мне.

— Думаешь, это невозможно?

Я смотрю на Скарлетт, и она пожимает плечами, краснея.

— Он действительно так хорош? — спрашиваю я её.

Она кивает:

— О, он настолько хорош.

— Счастливая женщина, — ухмыляюсь я.

— Здесь ещё много кого интересного, — говорит Малакай, и я свирепо смотрю на него.

Но я ничего не могу с собой поделать, мой взгляд скользит по Коде, который наблюдает за мной с выражением, которое я не могу понять. Не знаю, похоть это, или отвращение, или просто замешательство. Как будто он пытается понять, кто я такая.

— Нет, спасибо, — бормочу я, оглядываясь на Малакая.

Он улыбается мне.

Ага.

Придурок.

— Почему бы тебе не рассказать нам что-нибудь о себе, Чарли? — Бостон затягивается сигаретой.

Он почти ничего не говорит, и я смотрю на него, оценивая. Без сомнения, он великолепен. Но он такой невероятно тихий. Это заставляет задуматься, почему. Что сделало его таким? Какой он за всем этим скрывается?

— На самом деле рассказывать особо нечего, — отвечаю я, делая большой глоток своего напитка.

Я знаю, к чему приведёт этот разговор.

И это нормально.

Я готова поделиться с этими мужчинами. Может быть, это из-за алкоголя, а может, просто потому, что мне надоело бояться. В конце концов, я должна кому-то доверять. И, возможно, это подвергнет их опасности, но, в конце концов, они не остановятся, пока не узнают мою историю, и они намереваются бороться с моим отцом, несмотря ни на что. Им лучше, если я буду на их стороне.

У меня есть информация, о которой они никогда не услышат.

Или найдут.

— Девушке, у которой на голове мишень в миллион долларов, есть что рассказать, — произносит Бостон, и голос у него нежный.

Это ничего не значит.

Я сглатываю и бросаю взгляд на Коду, который теперь пристально наблюдает за мной. Он хочет услышать эту историю. Возможно, больше, чем кто-либо другой.

Я вздыхаю.

— Спрашивайте. Вы, парни, должны знать то, что знаю я, а это значит, что в конце концов мне придётся вам рассказать. Лучше сейчас, чем никогда, верно?

Малакай смотрит на меня, и его глаза тоже добрые.

И я знаю, что могу им доверять.

— Не обязательно говорить, пока ты не будешь готова к этому…

Я улыбаюсь ему и пожимаю плечами.

— Рано или поздно вы всё равно узнаете, а я не боюсь своей истории.

— Тогда чего ты боишься? — спрашивает Маверик.

— Боюсь, что вы все пострадаете из-за меня.

Все головы поворачиваются в мою сторону.

— Почему ты так думаешь? — спрашивает Малакай, прищуриваясь.

— Потому что я знаю, с чем вы имеете дело, а вы нет. Во всяком случае, пока.

— В наше время мы сталкивались с довольно неприятными вещами, дорогая, — сообщает он мне. — Это просто ещё одно дело…

Я прикусываю нижнюю губу, а затем делаю большой глоток.

— На самом деле дело не в серьёзной заварухе, а в масштабности происходящего, — говорю я ему, отпиваю ещё и передаю свой бокал Скарлетт, которая тут же наполняет его снова.

Для этого мне нужен алкоголь.

Очень много.

— Поддерживай его наполненным, — улыбаюсь я ей.

Она кивает.

— Дело не в рабочей силе, а в том, насколько ты умный, — говорит Малакай немного грубоватым голосом.

Я не пытаюсь его обидеть.

Я бросаю взгляд на Коду.

— Это то, что он сказал.

— Почему бы тебе не рассказать нам, — добавляет Маверик, скрещивая руки на груди и вытягивая ноги, — и мы сможем решить. Да?

Я смотрю на них всех.

А затем киваю.

— Хорошо.

Итак, я начинаю рассказывать им эту историю.

***

Чарли

Сейчас

— Уверена, вы уже поняли, что человек, который заказал меня — мой отец.

Скарлетт рядом со мной издает тихий задыхающийся звук, а Амалия выпучивает глаза. Я думаю, девочки не догадались об этой части.

— Я думал, что это семья, может быть, бывшего, но не знал, что это твой отец, — говорит Малакай, потягивая пиво и наблюдая за мной глазами, которые говорят о том, что он впитывает каждую крупицу информации, которую я собираюсь ему сообщить.

Я киваю.

— Ну, он мой отец. Бенджамин Мастерс. Это его имя, хотя вы редко услышите, чтобы его так называли.

— Как ты слышала, чтобы его называли? — Кода перебивает, его лицо сердитое, жесткое.

Почему он так зол?

Потому что я не сказала ему первому.

Я оглядываюсь на Малакая и колеблюсь.

— Ты можешь доверять нам, дорогая, я обещаю тебе это.

Скарлетт похлопывает меня по коленям, и я смотрю на неё. Она кивает.

Я выдыхаю.

— В основном, его зовут Шанкс. Не знаю почему. Я так и не узнала. Но просто знаю, что очень немногие люди знали его как Бена или Бенджамина. После смерти моей мамы я не часто слышала, чтобы его называли по имени. — Кода издаёт сердитый звук, и я снова смотрю на него. — Почему ты так злишься?

Он качает головой.

— Все в порядке. Просто продолжай рассказывать историю.

Малакай наблюдает за ним несколько мгновений, затем поворачивается ко мне.

— Продолжай. Начни с того места, откуда, по-твоему, нам нужно начать сбор информации.

— Хорошо, — говорю я, потягивая ещё спиртного, пока у меня не начинает немного кружиться голова. — Моя мать умерла, когда мне было семь лет. Это его рук дело. Я была в его кабинете, правда, не помню почему, и эти люди вошли, волоча маму. Я пряталась за креслом. Они требовали информацию, и если он не даст её им, они убьют её…

Я ненавижу это воспоминание.

Больше всего на свете я его ненавижу.

Я презираю его.

Я делаю глубокий вдох и смотрю себе под ноги.

— Он приказал им сделать это. Ему было всё равно. И они сделали. Они выстрелили ей в голову прямо там, в его кабинете. Он даже не вздрогнул. Он показывал им, что для него ничто не имеет значения. Что они ничего не могут использовать, чтобы ослабить его. Затем он позвал своих людей и приказал их убить. Я просто сидела за его креслом, сбитая с толку, тогда я действительно ничего не понимала, но прошло совсем немного времени, прежде чем он убедился, что я все осознала.

Скарлетт хватает меня за руку, и я смотрю на неё.

— Мне так жаль твою маму, — шепчет она.

Я слабо улыбаюсь ей.

— Это было так давно.

Я перевожу взгляд на Малакая, его глаза теперь полны ярости, но также и печали. Я знаю, что к концу этой истории он будет ненавидеть Бенджамина Мастерса так же сильно, как и я. Может быть, даже больше. Я надеюсь, что больше.

Я надеюсь, что МК «Стальная Ярость» положит конец этому монстру.

— Мне жаль твою маму, дорогая. Отстой, — наконец говорит мне Малакай.

— Спасибо, — киваю я. — Так или иначе, в тот день мой отец кое-что понял. Обо мне никто не знал. Во всяком случае, не плохие люди. Никто не знал, что у него есть дочь, чёрт возьми, он и сам не знал, что у него есть дочь, в половине случаев.

Я сжимаю челюсти, думая об этом, но продолжаю:

— Итак, его идеальный план пришёл в действие. Он использовал меня, чтобы получить информацию. Он тренировал меня, как идеальную маленькую марионетку. Я делала то, что он говорил, и он не причинял мне вреда. Он заставлял меня вести себя так, будто я потерялась или осталась без крова, ходить и стучать в двери людей, прося одолжить телефон. Когда я была у них дома, он отправлял меня в туалет или придумывал предлог для ухода, и я убегала и собирала любую информацию, какую могла. Это работало. Люди, даже самые большие монстры, купились на это. Хотя некоторые из них не облегчали мне задачу, и позвольте мне просто сказать вам, что я слишком много пережила, будучи молодой девушкой…