Сто причин моей (не) любви (СИ) - Ромова Елена Александровна - Страница 16

– Не подходи!

Это был вовсе не кабинет. Спальня, совмещенная с рабочей зоной. Вычурная обстановка, такая же помпезная, как и сам Олсен. Много красного, бархатные шторы, балдахин, дерево и позолота, изогнутые резные ножки и ручки – просто безвкусица. Еще бы, из Олсена отвратительный декоратор. Все, что у него получается хорошо, – убивать и калечить.

– Я не большой знаток женщин, но, похоже, у тебя истерика, – спокойно произнес дракон. – Положи пепельницу.

– Я буду защищать свою честь до последнего вздоха!

Нейл привалился спиной к двери, убрал руки в карманы брюк и выразительно вздернул бровь. То, что он небольшой знаток женщин, ложь. Нутром чувствую, он проводит много времени в обществе продажных женщин. Просто их любимчик!

Его глаза опасно сощурились – и я внутренне сжалась в комок оголенных нервов.

Он задумал что-то нехорошее, правда?

Олсен плавно оттолкнулся от двери и пошел ко мне. Не таясь и будто не опасаясь того, что я и правда буду с ним драться. Напрасно. Буду.

– Не думай приближаться! – перепугано заверещала я.

Глубоко плевал он на мои предостережения – делал, что хотел. Двигался, словно неотвратимый смерч. Опасный, завораживающий… И взгляд его алых глаз, очерченных черными ресницами, обещал мне много проблем.

– Я предупредила! – огрызнулась я и швырнула в него пепельницей.

Легкое гибкое движение головой – пепельница летит мимо, разбиваясь вдребезги о стену и украшая обои уродливым пепельным пятном.

– Заплатишь за это, – тихое грозное рычание Олсена заставляет меня судорожно искать новый оборонительный предмет.

В ход идет все, что есть на столе и даже перьевая ручка, которая отскакивает от широкой груди мужчины, заставляя его усмехнуться.

– Будут еще аргументы? – низко рычит он, глядя хищно настолько, насколько может глядеть похотливый, задумавший пакость, дракон.

– Получи! – чернильница обдает Олсена снопом брызг, и он, наконец, останавливается, поджимает губы и смотрит на свою одежду, а затем брезгливо касается одной из капель чернил и растирает ее в пальцах перед своим носом:

– Ты не представляешь, что я с тобой сделаю.

Это звучит так, что представляю. Сразу. И очень красочно.

Олсен резко обходит стол, и я так же резко убегаю к кровати, подхватывая кочергу у камина. Поднимаю ее грозно, показывая, что этим предметом я орудую лучше, чем канцелярскими принадлежностями.

– Со мной это не пройдет, Митчелл, – зловещая, многообещающая улыбка дракона заставляет меня поежиться.

Его фигура мелькает за стойками, поддерживающими балдахин – я запрыгиваю на кровать и пересекаю ее в несколько шагов, но спрыгнуть не успеваю. Стальные пальцы впиваются мне в волосы на затылке, и я бью куда придется, с визгом падая навзничь.

Олсен выдирает кочергу у меня из рук, в молчании переворачивает меня, запыхавшуюся и обездвиженную от страха, на живот. Кровать ощутимо прогибается, он встает на нее коленом, склоняется и накрывает ладонью мой затылок, не позволяя поднять голову.

– Позволь донести до тебя простую мысль, малышка, – его шепот горячий, словно жидкий свинец, – обычно я не столь терпелив.

– Гр-р… подонок… – отплевываясь от растрепавшихся волос, прорычала я.

– Вся эта возня… – вторая его ладонь уперлась в одеяло рядом с моим лицом, и я похолодела от страха, понимая, что он завис надо мной в недвусмысленной позе, – очень заводит.

На белоснежную ткань упала капелька крови, и я, сглотнув, уставилась на нее, - неужели попала по дракону кочергой? О, Господин, он точно меня убьет!

Но…

Сквозь натяжение юбки между моих ног вторглось колено, а затем Олсен прильнул ко мне бедрами, вжимаясь сзади.

Мои зрачки расширились от ужаса понимания и осязания!

Я хватанула ртом воздух.

– О нет, господин Олсен! Пожалуйста, не надо! – забила ногами.

Ладонь с моего затылка исчезла, давая приподнять голову, но стало хуже – по обе стороны от меня появились руки. Опасные, сильные и бледные. Мужчина опустился на локти, надавливая всем весом.

– … «господин Олсен», – с усмешкой передразнил он, – «пожалуйста»? А как же «подонок» и «мерзавец»?

Я зажмурилась, понимая, чем именно дракон упирается мне в ягодицы. И что делает. Толкается, прижимается и трется.

– Ты вела себя плохо, Митчелл. Правда? – от того, как низко и хрипло прозвучал его голос, мне сделалось дурно. – Наверно, нужно извиниться за свое поведение перед тем, кто предназначен тебе в пару? – и коснувшись меня так, что даже сквозь одежду я ощутила его твердый живот, прорычал: – Нужно, Эвелина?

– Подавись ты…

Смех.

Многообещающий. Сладкий. И немного взвинченный.

Горячее дыхание коснулось моего уха – Олсен опустил голову:

– Не играй со мной.

– Отпусти.

– Думаешь, это возможно? – снова горячее трение, и мужское дыхание звучит глубже: – Ты, может, чувствуешь нашу метку иначе, Митчелл, но я отчасти красный дракон. И эта звериная часть хочет тебя.

– Развратник!

– Да, Митчел. О, да, – коротко обронил он.

Его губы коснулись моей щеки, и я застонала – от страха и паники, но Олсен вдруг выдохнул, улегся удобнее, накрывая меня плотнее.

В этот момент дверь в комнату распахнулась, и мы оба – я и чертов дракон – одновременно вскинули головы, уставившись на слугу, чинно вкатывающего в спальню тележку с едва дымящимся чайничком и белым сервизом.

– Чай для вашей гостьи, господин Олсен, – манерно протянул Грейм, останавливаясь и, абсолютно не изменяя себе, уставившись на нас бесстрастно.

– Спасите, – пискнула я, и широкая ладонь Нейла зажала мне рот.

– Благодарю, Грейм, – несколько сдавленно проговорил Олсен. – Я сейчас закончу и напою ее. Уверен, она оценит твой травяной биттер.

– Сегодня с корой хинного дерева и апельсином, господин.

– Великолепно, Грейм.

– Кажется, у вас разбито лицо, – без эмоций, до простого скупо сказал слуга.

– Эм, да? Мы просто разговаривали. Гм… ступайте, Грейм.

– Да, господин Олсен. Хорошего дня.

Я глухо замычала в мужскую ладонь, когда дверь за слугой закрылась с тихим щелчком.

***

Я должна была это предвидеть и бежать из Элхорна, бросая все на свете. Но, нет. И теперь пожинаю плоды. Моя рубашка разорвана, волосы растрепаны, и я едва живая от стыда и взвинченная от ярости сижу в кресле и смотрю, как чертов Олсен разливает чай.

Меня не обманет его кажущаяся безмятежность, потому что алый взгляд, полыхающий интересом, время от времени падает на меня. И подмечает, уверена, как часто я дышу. Буквально задыхаюсь. Как свирепо сверкают мои глаза. И даже то, что мысленно я желаю, увидеть Олсена за решеткой.

– Я хочу не так, – вдруг произнес он, пододвигая ко мне блюдце. – С любой другой мне было бы плевать. С тобой – нет. Наш первый раз будет обоюдно приятным.

Жди.

Мои губы поджались.

Олсен тихо засмеялся.

Он и правда красив. Не так, как красив лорд Лесли, разумеется, но в Нейле странным образом сочетался звериный, хищный дух дракона с утонченностью черт. И даже эти красные длинные волосы, которые я ненавидела, и которые притягивали внимание, ему шли.

А теперь ему шла рассеченная бровь, кровь с которой протянулась тонкими струйками к его острому подбородку. Мне стоило бы гордиться, что я ему все-таки врезала, но эта рана на нем странным образом меня угнетала. Так сильно, что я возвращалась к ней взглядом, и мне иррационально хотелось вдруг позаботиться о ее владельце. Подуть, мягко коснуться пальцами, унимая боль.

– Когда ты меня отпустишь? – бросила я, складывая на груди руки и отворачиваясь от поставленной передо мной чашки. – Если я не вернусь к завтрашнему дню, лорд Лесли забеспокоится.

Олсен склонился над столом, отчего прядь его пламенных волос, едва не угодила в сливочник.

– Ты больше не станешь упоминать его имя, Митчелл.

Я осоловело моргнула. В этой фразе крылась притворная мягкость. А взгляд… Святой драконий коготь, во взгляде мужских глаз читалась злость.