Сто причин моей (не) любви (СИ) - Ромова Елена Александровна - Страница 17

– От того, что я не буду называть его имя, он не испарится. Рано или поздно он поймет, где я. Вас будут судить, господин Олсен, и отправят за решетку!

Он присел на край стола, схватил бутылочку биттера и отвинтил крышку с легкой усмешкой.

– Правда рассчитываешь на это, Митчелл?

– За все ваши злодеяния вы понесете наказание, – убежденно заявила я.

– Злодеяния? – он склонился и вылил значительную часть содержимого мне в чашку. – Что же я такого сделал?

– Ты украл меня, мерзавец!

Мой взрыв гнева сделал его лицо еще более довольным, и мне стоило огромного труда, чтобы не сказать еще какую-нибудь гадость.

– Я взял то, что мне полагается, – он размешал содержимое моей чашки. – Даже, если бы я переспал с тобой, это не было бы преступлением, малышка. Я бы просто на тебе женился.

Сказанные им слова отозвались так глубоко в груди, что я вновь задохнулась. От возмущения и негодования. И толику от стыда при упоминании того, что он себе позволил. Грязное животное.

– Я вас не люблю, – выпалила я. – Я… ненавижу вас, ясно? И никогда, – я поддалась вперед, решительно глядя дракону в глаза: – Никогда-никогда-никогда не соглашусь спать с вами!

Нейл вдруг соскочил со стола, обошел его и оказался рядом с моим креслом, в который я вжалась.

– Не вынуждай меня пропустить этап ухаживаний, Митчелл, – проговорил он, вдруг толкая кресло ногой, разворачивая к себе.

Я вскрикнула от резкого движения и сразу умолкла, потому что ладони Олсена опустились на подлокотники. Он наклонился к моему лицу – близко. Невыносимо близко. Красные радужки, высокие скулы, красивая линия губ, длинные ресницы – увиденное опьяняло, кружило голову, будто внешность этого мужчины мерзким пороком вползала в мое сердце.

Я втянула его запах – сигаретный дым, легкий флер мускуса, свежесть ягод.

Взгляд вдруг прошелся по его шее, зацепился за выступающий кадык, а затем ниже утонул в ямочке между ключиц.

Метка на моей груди потеплела, и я замерла, распахнув губы, прислушиваясь к себе.

– Черт, Митчелл… – то ли вдох, то ли стон.

Я резко вскинула взгляд, жутко нервничая. Выдать свою заинтересованность – хуже смерти. Но, кажется, выдала. С потрохами, потому что Олсен застыл, лишь принюхиваясь по-звериному, слегка поджимая губу. На его лбу выступила испарина, а пальцы сжали подлокотники до скрипа.

– Хочешь, чтобы я сорвался к черту? – напряженный хриплый шепот вперемежку с учащенным дыханием, блеск глаз, жар сильного тела довлели надо мной.

– Нет, – выпалила я со всей искренностью, на которую только способна: – Пожалуйста, нет.

Подлокотники затрещали сильнее – того и гляди, раздавит их!

– Мне срать на твои «нет», когда твое тело говорит «да».

Мое тело сейчас трясется в страхе, потому что угроза от Нейла вполне ощутима и реальна. И потому что… его губы так близко.

– Прошу вас… – взмолилась я. – Чай! Пожалуйста, пить.

Глупо пытаться отвлечь его внимание, когда его взгляд пожирает мои губы.

Олсен вскинул руку, и я резко откинулась на спинку кресла, зажмурилась, боясь лишний раз вдохнуть.

Звякнула ложечка о тонкий фарфор. Потянуло горечью травяного биттера.

Открыв один глаз, я с облегчением увидела перед собой блюдце с чашкой горячего чая. Распахнув глаза, удивленно воззрилась на Олсена.

– Теперь ты для меня самое большое сокровище, Митчелл. Неужели думаешь, что я тебя обижу? – он всучил мне чай, а затем вдруг коснулся пальцами моей кожи, нежно провел от скулы к подбородку, заправил растрепавшиеся волосы мне за ухо: – Я злой только для других.

А затем его пальцы – чуткие, ласковые и мягкие – пропали с моего лица. И Олсен отступил, наконец, давая мне простор.

Кажется, это было самое приятное прикосновение в моей жизни. Но это ничего не значит. Ни-че-го.

Я приникла к горьковатому чаю, жадно выпивая все до самого дна.

– Теперь мы оба пьяны, Митчелл, – усмехнулся Олсен. – Можно и поговорить.

Нейл устало отер рукой лицо, когда в дверь постучали.

Ну в самом деле, у него женщина. Разве неясно, что его сейчас лучше не трогать?

– Господин Олсен, – раздалось из-за двери. – К вам Мэтт Барлоу.

Дракон взглянул на насупившуюся Митчелл. Она поджала плечи, скрестила руки на груди и глядела из глубин кресла затравленным зверьком. Облизать бы ее губы. Что бы она сказала на это?

– Пусть Мэтт Барлоу катиться к черту, – крикнул Олсен, не спуская глаз с Митчелл. – Я занят.

– Говорит, что дело неотложное. Вы сами приказали ему разобраться…

– Босс, – раздался другой басистый голос. – Я нашел девку из дома удовольствий Маклин.

По губам Олсена расползлась улыбка, потому что Митчелл вдруг заерзала, будто под ней накалилось сидение. «Маленькая лживая сучка, ты хотела это скрыть от своего дракона?»

– Входи, Мэтти, – Нейл подошел к камину, развернул другое кресло и сел, вальяжно положив ногу на ногу.

Он хотел лицезреть это представление из первого ряда. И, определенно, он был конченным извращенцем, потому что реакция белобрысой выскочки ему очень понравилась. Присмиревшая, тихая и слегка пьяная – о, Нейл чувствовал тугое натяжение в паху.

Он любил фигуристых, ярких и откровенных женщин. Никогда не возился с тихонями, зубрилками или высокоморальными дамами. Плевать он хотел на отношения, когда любовь продавалась за деньги. Но за пышный бюст Митчелл он готов закрыть глаза на ее вредный характер. Такая тонкая и хрупкая, она прятала под своей одеждой целое сокровище. Пожалуй, ее тело было безупречным. Таким, как надо.

Мэтт, привыкший видеть рядом с Олсеном исключительно продажных женщин, даже не обратил на Митчелл внимание. Едва показавшись на пороге, он пошел к креслу своего господина, кривя губы.

– Какого хрена кто-то отделал тебя, босс? – вскинул он брови. – Мне нужно позаботиться о трупе?

Олсен все еще улыбался, поглядывая на Митчелл. Она выглядела так, будто ее застукали на списывании на экзамене. Зубрилка. Несносная заучка-отличница. Как же угораздило ей оказаться парой такому, как Олсен?

– Сядь, Мэтти, – приказал дракон, указывая на кресло напротив. – Но сперва поздоровайся с гостьей. Это моя женщина.

Кажется, Митчелл что-то кольнуло, потому что она вздрогнула. Ее взгляд заметался от Олсена к здоровяку Мэтту. Наверняка думает, что они с ней сделают, когда вскроется вся правда.

– Доброе утро, – озадаченно протянул Мэтт, в чьем мозгу случилось нечто вроде короткого замыкания.

Еще ни разу его босс не называл ни одну даму своей.

Мэтт грузно опустился в кресло.

– Я нашел извозчика, который привез девицу в дом Маклин. Ты удивишься, босс, когда узнаешь, откуда.

– М? – промычал Нейл. – Не томи.

– Из имения Лесли.

– Да-а нет, – насмешливо протянул Нейл.

– Эта потаскуха его секретарь. Эвелина Митчелл.

Улыбка исчезла с губ Олсена. Он поднялся.

Почему-то это слово, вылетевшее изо рта Мэтта, его разозлило. Сам он мог в мыслях сколько угодно называть Митчелл потаскухой, но ни одному другому мужчине это было не позволено. Даже думать о ней в подобном ключе, а плотоядно пялиться на нее – тем более.

– Что с извозчиком, Мэтти? – его голос прозвучал напряженно.

Заложив руки в карманы, он медленно подошел к креслу своего помощника. Голова Олсена была слегка склонена, а взгляд, оттеняемый чернотой ресниц, прожигал Мэтта до костей.

– Помял его слегка. Всего слегка, Нейл, – отозвался тот.

– Ты должен сделать так, чтобы он забыл откуда забрал эту девушку, – приказал Олсен. – Если это невозможно, сделай так, чтобы он исчез.

– Убить его, что ли? – без обиняков переспросил Мэтт.

Нейл нетерпеливо втянул воздух, а затем бросил короткий взгляд на затихшую Митчелл и обнаружил ее совершенно бледной и перепуганной до смерти. Ее расширенные от ужаса глаза и дрожащие губы подействовали на него угнетающе. Кажется, он предстал перед ней вовсе не в том свете. Покуда лорд Лесли купался в лучах благородства, чистоты и добродетели, на Олсена крепко прицепилось клеймо убийцы. И он делал только хуже, ведь он и правда не свят. Его методы, скажем прямо, зверские. Он ведь никогда ни с кем не считался.