Сто причин моей (не) любви (СИ) - Ромова Елена Александровна - Страница 18

– Свободен, Мэтт, – рявкнул Нейл.

Не стоит обсуждать дела при этой недотроге.

Она ведь не захочет подпускать к себе отъявленного бандита и разбойника. Но дело в том, что Нейл утратил грань между добром и злом. На войне он убивал, подчиняясь приказам. Здесь, в столице, почти то же самое. Но на войне убить противника – геройство, а здесь – злодеяние?

Мэтт вылетел из комнаты пулей, потому что хорошо знал, когда Нейл злился по-настоящему, его лучше беспрекословно слушаться.

Олсен медленно приблизился к девушке, но остановился, потому что она сжалась от страха.

– Митчелл, я давно понял, что это именно ты, – произнес он. – А когда ты вылезла из окна особняка Лесли, убедился в этом окончательно. Ты боишься меня, малышка?

Конечно, боится.

Их знакомство началось не очень удачно. Во-первых, он отдал ее на потеху двум своим бойцам. Но что тут такого? Он искренне считал ее потаскухой. А, во-вторых, он шел по следу артефакта, который теперь в этой дурочке.

– Я о тебе позабочусь, Митчелл, – сказал он. – Тебя никто не тронет.

«Буду трогать только я».

Кажется, именно это и пугало ее больше всего.

– Прошу вас, господин Олсен, – сказала она. – Отпустите меня.

– Что за глупости?

– Я заплачу столько, сколько скажете. Я верну этот артефакт. Клянусь, я избавлю нас обоих от метки. Это просто недоразумение.

Эти мольбы раздражали.

Он никогда не насиловал женщин, но сейчас просто хотел швырнуть ее в постель и сделать то, что положено делать со своей парой. Но нужно быть осторожнее, чтобы не сломать, не испортить. А сломать легко – примени силу, подчини, возьми и все, не останется этой женщины, будет другая. Забитая, униженная и дрожащая. Разве это ему нужно? Или стоит проявить терпение, пробудить в ней чувственность, показать, насколько приятны могут быть отношения с ним.

–Так, Митчелл, – он зажал переносицу, – у меня от тебя башка раскалывается. Ты соображаешь, вообще? Думаешь, я беден, и мне нужны деньги? Ты, вообще, представляешь, сколько стоят мои услуги? Я вернулся три года назад, и у меня отбоя нет от таких аристократов, как твой сука-Лесли.

Она покраснела и стала похожа на злого демоненка. На ее лицо опустилась тень, из которой бешенством сияли лишь серо-голубые глаза.

– Его светлость все вопросы решает с помощью переговоров и дипломатии!

– Еще бы, – усмехнулся Нейл. – Я знаю очень много грязных секретов, Митчелл. Господа-аристократы бывают хуже отъявленных разбойников, но решать свои проблемы они любят чужими руками. И твой ублюдочный герцог не исключение.

– Вы говорите это из зависти! Чтобы очернить его! – заверещала Мителл. – Вы и мизинца его не стоите! Он – настоящий джентльмен и мужчина. А вы… вы ничтожество!

Нейл на мгновение вылетел куда-то в прошлое. В те дни, когда он был ребенком, и его вечно унижали. Сейчас он бы сам усмехнулся тому детскому горю, ведь в приюте он действительно был слаб. Он верил, что мать вернется, чтобы его забрать, что отец вновь станет прежним любящим родителем, а его самого не будут презирать из-за красных глаз и волос. Из-за того, что он был ярко чувствующим, спокойным и вдумчивым мальчиком. Теперь же в нем ни осталось ничего от того ребенка.

Нейл вздохнул и поджал губы, раздумывая, что делать с этим выпадом. На самом деле знал, но сильно сомневался. Он уже в мыслях прокрутил картинку того, как отхлестает грубиянку по ягодицам в воспитательных целях, но это неминуемо уходило в какие-то странные эротические фантазии.

– Тебе придется ответить за это оскорбление, Митчелл.

Она горделиво расправила плечи, будто готовясь за своего Лесли взойти на эшафот.

О, не торопись.

Есть разные виды наказания, чертова недотрога. Для тебя у Нейла Олсена припасено особенное.

Он медленно и демонстративно порочно снял с плеч камзол. Белобрысая выскочка поменялась в лице, но губы поджала, будто опасаясь, что вновь сорвется на жалкие просьбы.

– Знаешь, что делают с детьми в приюте, чтобы отучить их сквернословить, Митчелл? – и вновь на лице Олсена заиграла особенная злая и бездушная улыбка.

Девушка растеряно покачала головой. Кажется, и сама не рада, что наговорила ему столько гадостей.

– Кладут в рот кусок мыла и запрещают глотать.

Митчелл втянула носом воздух. В ее глазах застыла эмоция: «Какой ужас!» А после она подобралась в кресле и, собравшись с духом, заявила:

– Несите мыло!

А вот теперь улыбка Нейла сделалась ледяной. Он потянулся к застежке на брюках.

– За каждое оскорбительное или грязное высказывание я тоже буду делать с тобой что-то плохое, Митчелл, и в твоем ротике окажется какая-нибудь часть моего тела. Но, смотри, не кусайся, иначе я, вообще, перестану церемониться.

– Вы… вы не посмеете! – побагровела она.

– Посмею.

Посмеет, еще как.

Глаза Митчелл распахнулись. С нее к черту слетело все напускное геройство, осталась лишь неуверенная девочка, напуганная до полусмерти тем фактом, что какой-то мужик едва не достал перед ней свое хозяйство. Ее глаза заблестели от слез, потому что она, кажется, не ожидала такого унижения.

А что ты хотела, Митчелл, когда называла такого, как Олсен, «не мужчина»? Сейчас ты как раз убедишься, что он очень яркий представитель мужского пола.

– Хорошо! Хорошо! – вдруг зашипела девушка. – Я прошу прощения!

– Не думаю, что урок усвоен.

– Я больше не буду! Клянусь!

– Открой рот, Митчелл.

Он подошел к ее креслу, задевая ногой ее колени. Сейчас она меньше всего похожа на чопорного строгого секретаря Маккейна, больше на распутную девку, потому что ей очень идет этот стыдливый румянец, обкусанные красные губы, блестящие глаза и растрепанные волосы. Ей идет быть такой небрежно-сексуальной. За маской благовоспитанной леди ведь на самом деле скрывается чувственная, страстная любовница, так ведь?

– Пожалуйста… – она подняла голову, заглядывая ему в глаза.

О, напрасно. Сейчас ее вид и вовсе рвет ему крышу.

Нейл растворился в этих глазах, наполненных слезами. Когда он будет брать ее первый раз, она тоже будет смотреть на него вот так – умоляюще, как на победителя. Это так чертовски горячо.

Обхватив ее подбородок, он лишь прошелся подушечкой большого пальца по ее губам. Сухие. Горячие.

О, боги.

– Оближи.

Признаться, он не планировал доводить до такого сегодня. Это их первая полноценная встреча, не считая той сцены в доме Маклин. Нейл уже низко пал в ее глазах, но, кажется, стремился спуститься в самый ад.

– Господин Олсен…

«Господин»… в ее устах это звучит так эротично. Или просто кровь так сильно бьет ему в голову?

Мягко надавив ей на губы, он заставил нахалку слегка их распахнуть, а затем проник пальцем ей в рот, скользнул по мягкому, теплому язычку. Влажно.

Пока можно только смотреть на это, Нейл. Не вздумай целовать.

Палец заскользил между ее губ, и Олсен тихо зашипел. Он никогда не обхаживал женщин, не церемонился, не добивался их расположения. Не завоевывал и, тем более, не принуждал. Но с этой малышкой он был готов делать все это с утроенной силой, если хоть когда-нибудь она будет отдаваться ему с желанием.

– А ты горячая штучка, Митчелл, – усмехнулся он.

Девушка резко дернула головой, будто его слова вывели ее из ступора. Она прижала к губам тыльную сторону ладони, ошарашенно притихнув, и тяжело дышала, будто пытаясь прийти в себя, после того, что он сотворил.

Это были ухаживания не ее уровня, определенно. Она и в страшном сне не могла представить, что хоть один мужчина будет касаться ее так. Так!

– Вот теперь ты усвоила урок, – произнес Олсен, скрывая то, что и он сам часто и глубоко дышит, напитывая легкие запахом лаванды, что он на грани того, чтобы стать нежным и пушистым щенком в ее руках. – В следующий раз там окажется мой член.

Она сверкнула глазами, и Нейл восхищенно усмехнулся.

Не сломлена. Все так же горда, зла и неприступна. Все так же сильно желанна им.