Государь (СИ) - Кулаков Алексей Иванович - Страница 14

— Возвращаясь к твоему вопросу: в наших жилах одна кровь, и конечно же, твое право на власть не подлежит сомнению…

— Но отцу наследуешь ты⁈

Прижав ладонь к губам торопыги, государь Московский согласился:

— Наследую. Согласно обычаю рюриковичей линии Даниила Московского, по старине и дедине, как и заведено это со времен Великого княжества Владимирского. Запомните все: власть и трон должно передавать по закону и доброй традиции. Закон тот должен быть прост, понятен и не допускать двойного толкования — а еще известен всем подданным, от мала до велика. В ином случае всегда будет опасность междуусобицы и смуты… Всю жизнь жить в страхе и ожидании предательства, что может быть горше? Взойти на трон ценой крови можно, но долго усидеть на чужих клинках не получалось не у кого! Брате, ты бы хотел править, подозревая всех и каждого, будучи всегда одиноким и ненавидимым?

— Нет!!!

— Запомни это и передай потомству, для его же блага. Каждая капля нашей крови драгоценна…

Устроившись поудобнее на своем живом «сидении», юная царевна перекинула толстенную косу со спины на грудь и наконец, окончательно затихла.

— Но что-то я заговорился, вопрос же был немного об ином. Что думаете, мои хорошие? Попробуем приискать для Вани подходящее ему Великое княжество?

В один момент покои пронизало множество ярких эмоций — разных, но притом окрашенных в разные оттенки любопытства.

— Молдавское княжество! Там и вера наша, и людишки охотно под его руку пойдут. Опять же, через прадеда нашего Ивана Великого мы с Господарем Молдавским Стефаном в свойстве, а значит и не чужие!

Поглядев на младшего братца, успевшего озвучить свое предложение самым первым, будущий Великий князь впал в глубокую задумчивость. Покосившись на вредного Ваньку, сестрица нежным голоском пропела:

— Ты бы еще Валахию предложил! Там же всех или турки к дани и вере своей примучивают, или цесарцы под свою власть нагибают… Лучше сесть на те земли, что за Сибирским Ханством, на берегу Тихого окияна! Там тепло, землица два раза в год родит, рыбные ловли изобильны…

Насмешливо фыркнув, но не переставая при этом рисовать, Федор отбрил задаваку с длинной косой, да малым умишком:

— И орда диких манчжур под боком. Богданка Бутурлин отписывал, что они при большой нужде запросто сто тысяч сабель выставить могут в поле! Самое оно, чтобы по крымчакам не скучать — будут вместо них наскакивать и людишек в полон уводить.

С трудом удержавшись от того, чтобы не показать язык, или не зафыркать как необъеженная кобыла (увы, сие уже невместо — ей четырнадцать лет, совсем уже взрослая дева!), Евдокия уверенно парировала:

— Для начала можно и на островах укорениться, силы подкопить — я Большой чертеж земель хорошо помню, там есть сразу несколько подходящих близ берегов! Конники по морям скакать не умеют, а наши ратники с лодий воевать привычны. Вон, воевода Адашев какой уже год плавает и Крым разоряет, и ни разу еще его не разбили. Его даже толком поймать, и то не могут!.. Ваня, ну скажи⁈

— А? Да-да.

Несколько раз не глядя поведя рукой по воздуху, царевич Иван все же уцепил кубок с компотом из сушеной вишни и основательно глотнул. Передав кисло-сладкое густое питье брату, раздумчиво пробормотал:

— Там еще империя Ханьцев рядышком, будет кого… С кем торговать и воевать. Только очень уж далеко те земли от Москвы!

Получив в ответ недовольный взгляд сестры. Впрочем, она уже давно привыкла, что средний брат у нее непослушный и немного задавака, причем даже тогда, когда она старается исключительно в его интересах. Одно слово — мужчины!

— Домна?

Старшая из учениц, легонько играясь с наконечником из наборного янтаря, украшавшем ее тугую косу, слегка наклонила голову:

— Крым⁈ Когда-то в нем уже было древнерусское Тьмутараканское[3]княжество, затем православное княжество Феодоро. Бояре Ховрины и Головины как раз потомки тамошней знати, значит — у Ванечки будут все права. А с крымчаками у нас все равно полное немирье.

Отстаивая свое предложение, ясноглазая царевна тут же ревниво заметила:

— Там же ни хлебов толком не вырастить, ни мастерских каких поставить — обязательно придут турки и все разорят… И с торговлишки по морю жить не получится. А еще куда-то надо самих крымчаков девать!

Поставив опустевший кубок обратно, будущий царь равнодушно заметил:

— Они уйдут. Отец начал решать с ними, я продолжу, мой наследник закончит — так, или иначе… Впрочем, сейчас они понемногу приносят пользу: ведь всяк может быть годен в дело при правильном его применении, даже если это потомственный тать и людолов.

Пока младшая ученица вертела головой и слегка удивляясь, замечала недобрые улыбки у окружающих, добросердечный царевич Федор мягко ей пояснил:

— Работать на рудниках и каменоломнях, Аглаюшка. На Руси с позапрошлого года начато великое каменное устроение: сначала будут проложены царские тракты-дороги, затем в камень и плинфу оденутся и большие города. Тятя даже подумывает особый Дорожный приказ учинить.

Согласно кивнув, седовласый слепец на ложе чуть отстранился от венчика на голове сестры, что понемногу начал упираться в его скулу, и добавил:

— Мы лишь повторяем путь древних римлян, что руками рабов и своих легионеров связали земли Рима превосходными дорогами, и тем заложили основу могущества Вечного города. Правда, кабальных холопов для работ мы использовать не будем, а наши ратники для такого дела негодящи… Зато Разбойный приказ исправно ловит душегубов и разных татей, да и без того у Руси хватает откровенных врагов — коим вполне можно доверить самую грязную и тяжелую работу.

Встрепенувшись, юный зодчий уточнил:

— Митя, а помнишь наш разговор про нарядный гранит-камень с Корельского уезда?

— Да?

— Мне с тех мест рудознатцы отписали, что еще три выхода хорошего камня нашли: один обычный светло-серый, какой для мостовых прирешили, зато следующие два! Первый цветом схож с малахитом, его на стены домов хорошо, а второй вообще как малина! Представляешь, из такого набережную Москва-реки? Это же какая лепота получится!

— М-да? Ну, наверное. Хотя много красного тоже не очень хорошо…

Пропустив мимо ушей слова старшего брата, младший просительно протянул:

— Поговори с батюшкой, чтобы он еще людишек мастеровых в Карелы послал? Ведь пока доберутся, пока обустроятся-обживутся и камень начнут ломать — не меньше года пройдет! Все равно же в тех местах городок закладывать порешили, ну так пусть и заодно… И Бутурлиным бы хорошо отписать!

— С Урала гранит везти? Да он золотым встанет!..

— Нет, Мить, я не о том: чтобы они у себя там на Урале чистого белого и голубого мрамора поискали хорошенько. А то каррарский[4]уж дюже дорог!

Помолчав, Дмитрий согласно кивнул:

— С новыми каменоломнями помогу, а вот на Камень Уральский писать бестолку — Богданка с отцом сейчас только и успевают, что на три стороны воевать-отмахиваться. Ты же знаешь, в тех местах с каждым рудознатцем отряд для охраны надобно отправлять, и то… Маленький вырежут, на большой постоянно наскакивать будут и стрелами бить. С поисками обождать придется.

Тяжело вздохнув, Федя отцепил из зажима готовый набросок, переложил его в самый низ стопки плотных листов и принялся подтачивать грифели чертилок — собираясь «покуситься» на облик целительницы Дивеевой.

— Аглая, а ты что скажешь?

— Эм?..

Младшая их учениц с удовольствием слушала и запоминала, но вот что-то говорить и советовать — особенно в таких важныхгосударських делах… Хотя, к собственому немалому изумлению, и у нее нашлось что предложить:

— Забрать у короля Юхана Третьего всех финнов и часть исконно-шведской земли! Он же нам враг?

Остальные тоже удивились, причем приятно: вечная молчунья заговорила! Иван, едва-едва вынырнув из мыслей, вновь задумчиво почесал висок:

— Хм-м? Ну да. Это… Свой выход на побережье Балтики, а если хорошо постараться, то и к Русскому морю. Но опять же: податных людишек маловато, и земли худые.