Газлайтер. Том 18 (СИ) - Володин Григорий Григорьевич - Страница 8

Настя мгновенно краснеет, и тут же раздаются звуки, будто голова принюхивается.

— Ням-ням, какая аппетитная… Рыженькая, но не совсем. А волосы-то… не везде такие рыжие…

Не дожидаясь, пока тот договорит, я напрягаю мысли и ментальным усилием заставляю эту наглую голову замолчать. Настя, розовая как малина, опускает глаза и старается сосредоточиться на пейзаже за окном, избегая встречаться взглядами с остальными. Но через ее кольцо до меня доносится тихое по мыслеречи:

«Спасибо, Данечка».

Светка же морщится:

— Лучше бы радио играло. Почему она вообще живая?

Я поясняю:

— В голове Юпитерского обосновался Демон. — Поворачиваюсь к Ледзору: — Откуда вообще взялся этот «Мразь да грязь»?

Ледзор, как всегда грубовато, хохочет:

— Хо-хо, этот дерьмоед додумался сожрать таракана — здоровенного и толстого, как мой одиннадцатый палец. Хрусть да треск!

Настя и Камила переглядываются ошарашенно, а Светка лишь фыркает.

— Понятно, — киваю. — Сосуд с демоном.

— А ты смекаешь, граф, — усмехается в бороду Одиннадцатипалый, с интересом косясь на меня. — Уже сталкивался с такой дрянью?

— Именно с тараканами — не доводилось, это скорее специфика геномантов. Но понимаю, что такое ментальная ёмкость.

— Тогда в следующий раз передам такую астральную тварь тебе, — хмыкает Ледзор. — Мне больше по душе рубить того, кто способен чувствовать боль, а не просто отправляется в Астрал, чтобы переродиться.

Я окидываю Одиннадцатипалого новым взглядом. Морхал оказался совсем не прост. Он понимает, что его топор не может окончательно уничтожить Демонов, но при этом догадывается, что я обладаю силой, позволяющей убивать их навсегда — способностью, которую мне дали демонские когти. Выходит, Ледзор хорошо понимает природу моих резаков.

— Заметано, — лениво киваю. — Взамен увеличу тебе норму живых врагов.

— Только мне оставь кого-то, Даня, — тут же встревает Светка. Ну, без бывшей Соколовой ни одна пьянка…то есть бойня не обходится.

Камила тем временем достаёт салфетки и протягивает их Ледзору, чтобы тот вытер окровавленную бороду. Одиннадцатипалый благодарно кивает:

— Спасибо, внучка.

Кстати, самое время задать морхалу любопытный вопрос.

— Ледзор, давай колись: как ты умудрился стать Юпитером? Ну, тем самым истуканом, который восседает на троне в храме.

Ледзор морщится, вглядываясь в даль, словно выискивая в памяти давние события. Нехотя отвечает:

— Да это было сотню лет назад… Выпивал я тогда с одним макаронником, скульптором Фидием. Тот, видать, решил, что такая рожа, как у меня, — самое то для величественной статуи.

Светка фыркает:

— Сотню? Ну ты и дед, дед.

— И не говори, внучка, — ухмыляется Ледзор.

Я лишь киваю, делая вид, что поверил ему на слово. Морхал явно что-то недоговаривает, но пока оставим это. Статуе Юпитера точно больше пяти веков — это позволяет мне определить Дар Жоры, старые энергоузлы так просто не спутать. Конечно, облик Юпитера могли придать голему позже его создания, но… пусть эта деталь останется у меня на заметке.

Настя сидит тихо, взгляд её устремлён в окно, и явно что-то переваривает. Я мысленно обращаюсь к ней:

— Всё ли в порядке?

Она отвечает с каким-то растерянным смехом:

— Да, просто немного в шоке, Даня. Папа ведь никогда не возил меня за границу. Я была только в Москве. И вот никогда бы не подумала, что окажусь за пределами Русского Царства… и не просто погуляю по достопримечательностям, а захвачу Капитолий — на целых пару часов.

Я ухмыляюсь: ну конечно, обычная прогулка по историческим местам.

Тем временем Камила просматривает на экране телефона сообщение и внезапно вскидывает брови:

— Нас показывали по «Новостному Льву»… Представляете? Не успели выехать из города, а уже сенсация.

Для меня это вовсе не новость. Я сам позаботился о нужном освещении событий — через Лакомку. Ну а княжна Ольга откликнулась на предложение с явным энтузиазмом.

Настя тоже достаёт свой телефон, и вдруг её лицо приобретает тот самый выраженный оттенок изумления, что и у Камилы. Она смеётся:

— Даня, тут мама интересуется, правда ли ты решил захватить Рим?

Я отвечаю, пожав плечами:

— Конечно, нет, мы всего лишь осматривали святыни и устроили себе небольшую экскурсию, чисто туристический визит.

Настя качает головой, не зная, то ли смеяться, то ли верить.

Вскоре дорога к винзаводу Лунга оказывается перекрытой кордоном, что, впрочем, неудивительно. Я ещё заранее почувствовал Жаворонков впереди благодаря телепатическому артефакту. Но, откровенно говоря, даже без него я бы ожидал подобной встречи — «птички» Цезаря не могли позволить мне спокойно добраться до Ланга.

Наши пять машин притормаживают, и вскоре мы с девушками, Змейкой и Ледзором выходим наружу. Светка демонстративно потягивается, словно готовится не то к разминке, не то к очередной весёлой потасовке. Камила и Настя, плавно отступив, становятся у меня за спиной — не из страха, конечно, а чтобы прикрыть мой тыл.

Жаворонки подступают ещё ближе, с той самой выученной серьёзностью, как будто собрались подавлять вооружённое восстание. Один из них, приосанившись, делает шаг вперёд и, с особой холодной вежливостью, произносит:

— Граф, мы настоятельно просим вас пройти с нами для дачи показаний, касательно событий в Капитолии. Вот официальная повестка, — произносит он с холодной вежливостью, протягивая документ, словно это приглашение на светский раут.

Я с улыбкой беру документ, но в бумагу даже не смотрю:

— Боюсь, у меня на это нет времени, господа полицейские. Случились неотложные дела, и с новым предприятием нужно срочно разобраться.

Жаворонки переглядываются. Один из них, стоящий чуть впереди и похоже возглавляющий группу, хмурится, с нажимом повторяя:

— У нас приказ, граф. Показания нужны немедленно.

В ответ я лишь пожимаю плечами:

— Понимаю, но ничем не могу помочь, господа полицейские.

— Мы — легионеры, а не полицейские, — бычится другой Жаворонок.

— Видимо, для римлян это и так, — отвечаю небрежно. Ведь для меня есть только один Легион. — Но в моем понимании вы стражи римских законов, то есть полицейские.

Змейка, стоящая рядом, хищно обнажает медные когти, Ледзор с кривой усмешкой медленно достаёт свой топор, ожидая моего знака.

Но силовики оказываются не из робкого десятка. Жаворонки начинают медленно сужать круг. Все они — Мастера второго ранга, и, судя по характерным энерговсплескам, готовы включить свои доспехи в любой момент. Главный произносит:

— Вам всё же придётся пройти с нами, граф.

— Может, вы объясните это ему? — киваю вверх.

Мастера следят за моим движением, их взгляды поднимаются вверх, и вся их решимость мгновенно куда-то исчезает. Над нами, словно грозовая туча, повис Золотой дракон. Раскинув крылья, он застыл в небе, неподвижный, как патрульный самолет. Каждая его чешуйка сверкает, как выточенное золото. Горящие глаза, словно угли в горниле, смотрят на Жаворонков так, будто перед ним всего лишь мелкие зверюшки, которых в любой момент можно зажарить.

— Или им. — Мой взгляд перемещается на колонну бронемобилей, что подъехала со стороны Ланга. Из машин уже выскочили тавры. Я вызвал их заранее — как только почувствовал приближение преграды, мгновенно сориентировался.

Мастера застыли. Их решительность мигом улетучилось. Схватить графа с несколькими спутниками — это не то же самое что напороться на Дракона и бронеколонну. Хотя им в любом случае ничего не светило бы. Просто у них не хватало мозгов это понять.

— Мои люди ждут меня, — повторяю как дебилам. — Так что, извините, но не могу сейчас задерживаться.

Жаворонки, побледнев, спешат вернуться к своим машинам. Главный, все же собравшись с духом, бросает через плечо:

— Ваш ответ принят. Всего доброго, граф.

— До свидания, господа полицейские. — А я-то уже думал, что не попрощаются.

Ледзор, с кривой усмешкой, кидает им вслед: