Вий (СИ) - Бачурова Мила - Страница 4

— Хозяин! — увидев меня, обрадовалась Тварь. — Куда это ты?

— Девушку домой провожу.

— Де-евушку? — Тварь оценивающе окинула Настю взглядом. Вынесла вердикт: — Больно тощая.

— Так я её не варить собираюсь.

— Для того, что собираешься — тоже тощая. Хотя если её, например…

— Так, всё, — оборвал я. — Гусары, молчать! Идёмте, Анастасия Феофановна.

Ухватил офигевшую Настю под руку и потащил прочь.

— Фефановна, ишь, — прилетело нам вслед сварливое бухтение. — Такая соплячка, а уже Феофановна!

— Это ваше… животное? — осторожно спросила Настя.

Примерно через сотню шагов. Когда снова обрела дар речи.

— Увы, да.

— Но оно ведь…

— Тварь. Знаю. А что поделать? Огрубевшему сердцу охотника не прикажешь. Всё терплю. Пьянки, скандалы, ревность. Сквернословие…

— У вас золотое сердце, Владимир Всеволодович! — с чувством сказала Настя.

Жила она не так уж далеко, за полчаса дотопали. Пару раз нам пытались заступить дорогу всякого рода оборванные личности, но увидев мою перчатку и меч, мгновенно делали вид, что просто проходят мимо. Какие-то оборванцы даже раскланялись.

«Граф-охотник», — прошелестело мне вслед.

— Мне очень приятно находиться в вашем обществе! — заявила Настя, когда мы остановились у её дверей. — Могу я пригласить вас на чашку чая? — она мило порозовела.

— Можете, конечно. Но не сейчас.

— А когда?

— Да подождите немного. Буквально пару лет, потом приглашайте сколько влезет. А пока — сорян, по этой части у меня правила строгие.

Настя вздохнула и скрылась за дверью.

Я на всякий случай, выбрав во дворе место поукромнее, изобразил Знак. Мало ли зачем понадобиться вернуться. И тут же перенёсся обратно к кабаку.

— Пф, — скривилась Тварь. — Уже? Хотя, конечно, с такой доской…

— Она, между прочим, гадалка.

— И что?

— И судьбу тебе предсказала. Будешь много выделываться — на казы пойдёшь.

— Куда-куда?

— Вот! Даже не знаешь, что это, а выступаешь.

Я огляделся. Улица была пуста. Все желающие хорошо провести время уже сидели в кабаке. Оттуда доносились чарующие звуки песен и не менее чарующие — мордобоя.

Порядочный обыватель в заведение, где гуляют отмечающие победу охотники, не потащится, даже если ему заплатить. А значит, в ближайшее время на горизонте вряд ли кто-то появится. И из кабака вряд ли кто-то выйдет, там люди тем более делом заняты. А стало быть, тащить Троекурова в Оплот или ещё куда — смысла ноль. Нам и тут никто не помешает поговорить по душам. Ну, кроме Твари, конечно, но она своя, а потому не в счёт.

Рассудив таким образом, я встал напротив Троекурова, болтающегося в стальной руке. Скастовал Костоправа — что-то мне подсказывало, что с дырой в груди воскрешённый недолго будет оставаться таковым. Потом Остановить кровь — хотя это уже вряд ли имело смысл. Заживление. И, заключительным аккордом — Воскрешение.

Прошла минута. Троекуров зашевелился и поднял голову. Как ни странно, после смерти он выглядел более живым, чем при жизни. Как будто гламурная восковая маска слетела, и открылось истинное лицо — потасканного старика. Заплывшее морщинами, обрюзгшее, с двойным подбородком и мешками под воспаленными глазками.

Так. Вот теперь главное — не прибить эту тварь повторно. Раньше, чем ответит на вопросы. Владимир, держи себя в руках! Троекурова-то терминатор держит.

Кое-какой опыт общения с воскрешенными у меня уже был. Спрашивать их нужно чётко, конкретно, эмоциональных и расплывчатых формулировок не допускать.

— Где ты взял трость?

— Хозяин дал.

— Кто такой хозяин?

— Хозяин.

Охренительно ценная информация.

— Откуда он взялся?

— С неба.

— Когда?

— Когда падали звёзды.

Угу. Ну, уже кое-что.

— И где этот хозяин?

— Не ведаю.

— Ты с ним где встречался?

— Во многих местах. Хозяин появляется тогда, когда я ему нужен.

То есть, собственную лёжку не палит. Разумно, чё.

— Как он выглядит?

— Как угодно.

— Кому угодно?

— Ему.

— Он тварь или человек?

— Он — хозяин.

— А ты что делал для него?

— Наблюдал за охотниками.

— Круто. То есть, истребление охотников с целью получения их костей для последующего, более масштабного, истребления — это называется «наблюдать»?

— Не ведаю.

— Ну да. С абстракциями у вас не очень… Ладно, суть примерно ясна. Как работала твоя трость?

— Её наполнял силой хозяин.

— Хм-м. А как он это делал?

— Я погружал трость в землю. После забирал.

— Погружал в землю — где?

— В склепе на нашем семейном кладбище.

— Где это кладбище?

— В Петербурге.

Угу. Ну, уже не зря воскрешал. Надо будет сгонять, поинтересоваться, что там за место силы такое. Уж склеп-то на семейном кладбище Колян, надеюсь, и без папаши показать сможет. Переходим к самому главному.

— Как убить твоего хозяина?

— Не ведаю.

Ладно, ожидаемый ответ.

— А как вия убить? Ведаешь?

— Ведаю.

— И как?

— Вия не убить.

— Зашибись. Да ты, дядя, юморист. А я вот слышал, что одного вия всё-таки грохнули.

— Его убил не охотник. Человеку не убить вия. Вий губит людей одним только взглядом.

— Хм-м. А не людей, значит, не губит? Тварей — не губит?

— Нет. Твари не нападают друг на друга. А вий очень силён. Он сильнее всех тварей.

— Это мне уже говорили.

Я задумался. Человека — одним лишь взглядом. Ну… Теоретически можно, наверное, вымутить всё так, чтобы не попадаться этой твари на глаза. Но это если драться один на один. Полусотня, а уж тем более сотня охотников тут не проканает. А один на один с вием — это, насколько я понимаю, примерно как на танк с зубочисткой. В последнем случае шансов победить даже больше.

Тогда, что у нас получается? А получается у нас, что…

— Владимир! — радостно окликнули меня. — А я думаю, куда ты пропал?

От кабака ко мне спешил Алексей.

— Знаешь, я тут хорошенько поразмыслил. И…

Алексей приблизился к нашей живописной группе.

Лежащая у коновязи тварь, терминатор с Троекуровым в стальной руке и я, стоящий напротив терминатора.

Терминатор повернулся к Алексею. Вскинул двустволку и прицелился ему в грудь. На появление в обозримом пространстве охотников всегда так реагировал, с этой настройкой я пока не разобрался. Без команды не стрелял — и то слава тебе, Господи.

— Ой! — вздрогнул под прицелом Алексей.

Потревоженный Троекуров в руке терминатора среагировал на новый голос. Повернулся к Алексею и уставился на него.

Алексей заорал. Тварь, под неинтересный разговор успевшая задремать, вскочила. С перепугу саданула терминатора копытами в грудь. Терминатор отлетел на середину улицы. Тут же, впрочем, поднялся на ноги.

— Замри! — приказал я.

Терминатор застыл.

Я подошёл к нему и посмотрел на Троекурова. Потом, укоризненно — на кобылу.

— А чё — я⁈ — немедленно принялась оправдываться кобыла. — Это всё он! — сверкнула глазами на Алексея. — Чего он орёт?

— Да испугался, — пробормотал Алексей. — Показалось вдруг, что Троекуров живой!

Я покачал головой:

— Увы. Уже нет. С пробитым копытом черепом даже воскрешённые долго не живут… Так чего ты хотел-то? — повернулся к Алексею.

* * *

Алексей, как выяснилось, хотел принять моё предложение. Поработать в Оплоте администратором. Решил, оказывается, за время моего отсутствия, что вакансия ему вполне по душе. Гораздо интереснее, чем Кавказ.

— Ну, вот и славно, — кивнул я. — Пошли, обсудим с Прохором.

Ну… Прохора долго искать не пришлось. Но момент был — так себе подходящий для обсуждения. Прохор, сидя у стола, боролся на руках со смоленским Ерёмой. Когда подошли мы с Алексеем, рука Ерёмы дрогнула. И скоро коснулась стола.

— Силён, отец! — потирая ладонь, одобрил Ерёма.

Прохор самодовольно откинулся на спинку лавки. Гаркнул подавальщику: