Удар Ворона - Бриггз Патриция - Страница 37

В бесконечных незанятых помещениях дворца может скрываться любое количество бездомных. Просто не повезло, что один из них нашел убежище именно здесь.

– Мне необходимо его устранить? – спросила Память. – Он представляет для тебя опасность?

Искушение. Но Форан покачал головой и солгал:

– Никакой опасности для меня нет. Можешь идти. Память слегка поклонилась и растворилась в пустоте. Когда она исчезла, Форан посмотрел на своих людей.

«Нет смысла скрывать», – устало подумал он. Возможно, только Авар увидел Память – но невозможно отрицать разбросанные по полу тела.

– Это то, что Странники называют Памятью, – сказал он. – Один из их магов был убит мастерами Пути, и я стал тайным свидетелем этого. Мастера защитились, поэтому Память прикрепилась ко мне. Ей необходимо отомстить колдунам, убившим Ворона, и мне казалось, она это сделала, когда убила мастеров, когда пал Путь; но, похоже, это не так.

Существует старый непреложный закон, созданный еще тогда, когда следы правления Безымянного короля – опустевшие города и бесплодные поля – были видны повсюду в империи: император не может быть связан с магией. Дни, когда император обязан был носить в короне на лбу Камень Форана, давно прошли. Но Форан носил камень на лбу, когда проехал через всю Таэлу накануне коронации, как сделал до него и его отец. Если потребует кто-нибудь из септов, император, присутствуя на заседании Совета, должен будет надеть корону с этим камнем.

Но Форан знал – знал, потому что проверил, – что камень потускнеет, пока император связан с Памятью. Он не будет таким ясным и чистым, как всегда. И если об этом узнают септы, Форан будет казнен.

Авар сказал:

– Если оборванец кому-нибудь скажет, по всему дворцу разойдется, что у императора есть чудовище, убившее его убийц.

Форан ждал, что скажут остальные.

Тоарсен нагнулся и сорвал с одного из убитых маску. К облегчению Форана, тело не съежилось и не высохло, как тела убитых мастеров.

– Прежде всего нужно избавиться от этих тел, – сказал Тоарсен. – Если их увидят, поймут, что их убил не человек.

– Я думал, колдунов убил сын Таера, – сказал Кисел;

– Нет, – ответил Форан. – Это была Память. Таер солгал, чтобы спасти меня.

Авар кивнул.

– Если поможете, господа, мы сбросим их в пруд. На них доспехи, они помешают телам всплыть. К тому времени как их отыщут, странности можно будет объяснить пребыванием в воде.

Тоарсен и Авар сбросили первое тело, за ними Герант и Кисел второе. Потом стал помогать и Форан – он старался не смотреть, как они падают в воду.

– Хорошо, что пруд большой, – сказал Кисел, наклоняясь за следующим телом. – Пройдут десятилетия, прежде чем их найдут. Если вообще найдут.

– Никакого восстановления фонтана, – с деланной печалью сказал Тоарсен.

– Придется пересмотреть решение об охране твоих покоев дворцовой стражей, – сказал Авар. – Заметил, что у большинства форменная обувь? Знакомых лиц я не вижу, но думаю, они все из дворцовой стражи.

– Итак, – сказал Форан, когда закончили, – я полагаю, никто из вас не решил, что вам нужен новый император.

Герант потрепал его по плечу.

– Этот закон не рассчитан на такую ситуацию. Мы тебе поможем.

– Пройдет несколько дней, прежде чем начнутся сплетни, – сказал Авар. – И даже тогда ничего определенного не будет. У этих оборванных детей нет никаких контактов с септами. Все будет подниматься наверх через слуг.

– Если невозможно вообще избавиться, неважно, сколько времени займет распространение слухов, – сказал Форан. – Когда это начнется, септы потребуют, чтобы я доказал, что не затронут колдовством. И у меня не будет оснований им отказать – кроме одного: я не пройду это испытание.

– Камень может быть украден, – сказал Тоарсен. Форан покачал головой.

– Вот что мы сделаем. Герант, Авар и я немедленно отправимся к моему писцу. Авар может унаследовать империю несколько раньше, чем я предполагал. Кисел и Тоарсен, я хочу, чтобы вы отправились к моим гвардейцам и приказали готовиться к немедленному выступлению. Отберите несколько самых доверенных, чтобы они были моей личной охраной. Я уезжаю завтра рано утром. Герант, я думаю, тебе нужно взять остальных Вороб… – он вовремя поправился – императорских гвардейцев к себе домой и начать тренировать их. Я не брошу их здесь, а остаться не могу. Я позабочусь, чтобы тебе выплатили достаточную сумму…

– В этом нет необходимости, – ответил Герант. Форан помахал рукой.

– Спасибо, но они мои, и я должен платить за их размещение и подготовку. – Он перевел дыхание. – Я направляюсь в Редерн. Надеюсь, Таер и его супруга Странница будут там и сумеют мне помочь. Если нет, я пошлю сообщение, и мы подделаем мою смерть. У меня нет желания быть обезглавленным: я недавно вблизи наблюдал этот процесс, и он мне не понравился.

– Ты не можешь уехать, – сказал Авар. – Если ты не будешь сдерживать сплетни, то, прежде чем ты вернешься, тебя объявят Черным или еще кем похуже, и этого тебе не пережить.

– Я закрою дворец, – объявил Форан. – Выселю всех дворян и их семьи на шесть месяцев, пока рабочие переделают зал приемов. Обновление. – Он кивнул Тоарсену, который подал ему эту идею. – Завтра к полудню они уедут.

– Это нелепо, – сказал Авар. – Зал приемов не нуждается в срочной переделке – все будут гадать, почему ты не предупредил хотя бы за месяц.

Герант неожиданно засмеялся.

– Ему больше ничего не нужно объяснять. Они решат, что император решил обыскать помещения в поисках улик против них – а среди них достаточно виновных, чтобы всполошиться. Все решат, что это вполне соответствует характеру императора, который только что лично обезглавил тринадцать правящих септов. И их больше будет беспокоить уничтожение улик, чем поиски местопребывания императора.

Кисел кивнул:

– Он прав. Форан поклонился.

– Если я не смогу справиться с этим за шесть месяцев, будет поздно.

– Итак, мы с тобой берем твою охрану и моих людей и… – начал Авар.

Форан покачал головой.

– Ты мой наследник, – сказал он. – Мы не можем находиться в одном месте. Я не могу взять с собой большую группу, потому что не буду путешествовать как император. Я буду сыном богатого купца. Остающиеся во дворце будут знать, что меня нет, но больше никому мы не скажем. Ты останешься и будешь руководить работами – или можешь отправиться с Герантом.

Авар раскрыл рот, собираясь возразить, но промолчал. Форан прав.

– У меня вопрос, – сказал Тоарсен. Форан вопросительно приподнял бровь.

– Я не уверен, что смогу отсюда найти дорогу к помещению гвардейцев. Можешь показать дорогу?

Таер молча слушал, склонившись к столу и глядя на языки пламени в очаге. Наконец Форан закончил. Таер заметил, что теперь он держится и движется скорее как боец, а не как располневший придворный, каким видел его Таер в последний раз. Конечно, у него еще есть лишний вес, и лицо от этого кажется мягким, но теперь под складками одежды проступает рельеф мышц.

– Вижу, что Тоарсен и Кисел с тобой, а не в Геранте, – сказал он.

И заметил, что Тоарсен скрывает усмешку. Форан улыбнулся.

– Я приказал им найти гвардейцев, которым можно доверять, и они решили, что больше всего доверяют себе. Герант и Авар занимают тренировками остальных Вороб… императорских гвардейцев… в ожидании нашего возвращения.

Улыбка исчезла с его лица, он подошел к очагу и оперся о каминную доску.

– Я приехал сюда, – сказал он негромко, – в надежде, что ты снова спасешь меня.

– Я мало что знаю о Памяти, – ответил Таер. – Возможно, поможет Сэра, а Лер завтра утром отправляется на поиски Брюидд.

– Кто это Брюидд? – спросил Тоарсен.

– Целительница из клана Странников, который помогал нам в борьбе с Путем, – объяснил Таер.

– Старуха? Таер кивнул.

– Мы с ними расстались недалеко отсюда. Леру может понадобиться несколько дней, чтобы отыскать их. – Он немного подумал. – Брюидд говорила нам, что Память уходит, когда отомстит. Может, она считает, что еще не отомстила?