Выбери любимый жанр

Кокардас и Паспуаль - Феваль Поль Анри - Страница 26


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

26

Однажды, когда принц в особенно дурном расположении духа мерил шагами кабинет, фактотум сказал ему:

– Монсенъор! Мне кажется, мы на ложном пути. Как нам здесь вести игру? Кругом такой туман, что собственных карт в руке не увидишь.

– Я и сам так полагаю, – отвечал Гонзага. – Но мы столько сил потратили на это путешествие, что надо хоть силой заставить судьбу повернуться к нам лицом – гнаться за ней дальше ниже моего достоинства. Мой принцип таков: надо всех принуждать повиноваться себе – и людей, и обстоятельства. В этом ключ к победе!

– Но в последнее время нам это не удается, монсеньор.

– Чума на тебя, Пейроль, с твоими замечаниями! Что ж, что нам не удается пробиться сразу в первый ряд. Встанем пока во второй, а там уж расчистим место.

– Для этого нужно много сил, а силы сохранили только мы с вами. Остальные…

– Остальные прикованы ко мне навсегда! – топнул ногой принц. – Они – марионетки, управляемые моей рукой. Без меня они ничто! Они повсюду последуют за мной – что им еще остается?

Фактотум покачал головой. Речь хозяина его не убедила.

– Спросите их самих, монсенъор. По моему мнению, если они и вправду марионетки, то и связывает их с вами ниточка, а не цепь.

– Что ж, пусть попробуют порвать эту ниточку!

– Но укрепить ее не помешает.

– Чем? Золотом? Они его не заслужили.

– Так пусть заслужат! Сейчас нам нужно не столько золото, сколько отвага.

– Ох, Пейроль, и горяч же ты нынче! Но я тебя знаю: ты ведь храбр только на словах.

– Каждому свое. Что дурного, если другие будут работать руками, а я головой…

– Кажется, сейчас все хотят быть головой вместо меня… – проворчал Гонзага.

– Извините, монсенъор, но, полагаю, от этого всем нам будет только лучше.

– Эй, мэтр Пейроль! – вскричал Гонзага, оскорбленный последней фразой. – Что это значит?

Но, поглядев на своего лицемерного интенданта повнимательнее, принц убедился: тот по-прежнему преисполнен почтения. Гонзага успокоился и продолжал:

– К чему столько околичностей? Ты что-то придумал? Тогда говори.

– У нас нет особых причин для спешки: однако я убежден, что нам нужно отсюда уезжать…

– В Италию, разумеется? Ведь ты ее имел в виду? Но должен тебя разочаровать: в этой стране нам делать нечего, все места там давно разобраны.

– Разве я говорил об Италии?

– Значит, в Голландию? Идея недурна, и об этом стоит поразмыслить. У тамошних торгашей сундуки ломятся от золота, и если найти к ним подход, то всегда можно поживиться.

– Вы ни на шаг не приблизились к разгадке, монсеньор. Я имел в виду совсем иное.

– Черт возьми! В таком случае говори прямо, иначе мы никогда не кончим.

Пейроль, скрестив руки на груди, выпрямил свое тощее тело и даже привстал на цыпочки, чтобы заглянуть хозяину в глаза, а затем не столько произнес, сколько выдохнул заветные слова:

– Нам надо ехать во Францию!

Теперь уже Филипп Мантуанский пристально посмотрел на своего фактотума.

– Дьявольщина! – промолвил он после секундного раздумья, и губы его искривились в усмешке. – Это было бы изрядной глупостью с нашей стороны. Недели не пройдет, как я окажусь в Бастилии, а ты в Шатле, и там у нас будет время поразмыслить, стоило ли покидать Лондон, чтобы увидеть прелестные берега Сены.

– Вы не созданы для Бастилии, монсеньор, равно как и я вполне могу обойтись без Шатле. Это пристанище для глупцов… Готов держать пари, что буду каждый день прогуливаться перед воротами обеих тюрем, но никому и в голову не придет, что мое место скорее внутри, чем снаружи.

– Любопытно узнать» каким образом ты этого достигнешь?

– Есть вполне надежный способ: стать неузнаваемым. Никто не должен знать, кто мы такие.

– Ты хочешь сказать, что нам придется прятаться в какой-нибудь лачуге, выходить только по ночам и сворачивать в сторону при виде городской стражи?

– Вовсе нет. Разве добрые парижские буржуа скрываются от кого-нибудь? Они безбоязненно ходят повсюду… и нам надо всего лишь войти в их круг. Представьте себе, что принцу Гонзага шестьдесят лет и он торгует сукном, тогда как его верному слуге двадцать, что не мешает ему бойко распродавать шарлатанские снадобья.

Филипп Мантуанский захохотал.

– Превосходный план, – сказал он, наконец, отсмеявшись, – изумительный план, у которого есть только один недостаток – это безумие чистейшей воды. Никогда я не слышал от тебя подобного вздора.

– Пусть будет так, – угрюмо произнес интендант, не скрывая раздражения. – Хотя я надеялся на другой исход… я все просчитал заранее и уверен в успехе, но, если вам так угодно, мы останемся здесь, и будем ждать, когда Лагардер вспомнит о нас, если, конечно, выберет время среди других важных дел…

– Черт возьми! К чему это ты завел речь о Лагардере?

– А может, лучше в Голландию отправиться, чтобы ему не так далеко было ехать, – продолжал Пейроль саркастическим тоном.

По правде говоря, интендант решился не отступать. Чувствуя, что на сей раз он превзошел своего господина в силе и отваге, Пейроль все поставил на карту и был готов даже пробудить гнев принца, лишь бы тот последовал его совету. Разрабатывая свой план, он напрягал все силы изощренного в коварстве ума: доводы за и против были тщательно взвешены, роли распределены, действия расписаны по дням и чуть ли не по часам. Замысел, достойный самого Макиавелли, не должен был пропасть втуне.

Сутулясь сильнее, чем обычно, Пейроль стал расхаживать по комнате, а затем, усевшись без приглашения, небрежно скрестил ноги и вызывающе посмотрел на стоявшего перед ним Гонзага. Это была неслыханная дерзость с его стороны, и в другое время он рисковал получить изрядную трепку. Однако сейчас подобная фамильярность оказала именно то действие, которого желал фактотум: в глазах принца исчезли насмешливые огоньки, и предложение, показавшееся ему поначалу безумным, предстало перед ни в ином свете. Впрочем, одного имени Лагардера было достаточно, чтобы подстрекнуть самолюбие Филиппа Мантуанского.

– Ты полагаешь, – спросил он, – что Жандри и его головорезы сидят в Париже сложа руки?

Пейроль презрительно хмыкнул:

– Свора сама по себе ничего не стоит, даже если она спущена с цепи. Охотник должен быть рядом, чтобы науськивать ее. Жандри и Кит не более чем шавки: они умеют только лаять и путаться под ногами…

– Однако они должны отработать плату…

– Разумеется. Но при этом им не хочется рисковать собственной шкурой. Они охотно нанесут удар в спину, если представится случай, но сами на рожон не полезут. Свои дела лучше не поручать чужим, монсеньор, вы это знаете по опыту.

Пейроль настолько увлекся, что забыл, как часто его господину и ему самому предоставлялась возможность покончить с горбуном, которую они, однако, не спешили использовать. Интенданту была свойственна героическая решимость – но только вдали от опасности. Сейчас он вполне мог метать громы и молнии: Лагардер был далеко и бахвальство, таким образом, оставалось безнаказанным. Итак, фактотум, обычно сутулый и приниженный, вдруг встал перед Гонзага, выпрямившись и расправив плечи.

– Вы забыли, – вскричал он, – что Лагардер может жениться на Авроре де Невер в любую минуту?

Филипп Мантуанский вздрогнул.

– И кто знает, – продолжал интендант, – возможно, это уже совершилось! А мы теряем здесь время, пытаясь взломать двери, которые не откроются и за которыми, по правде говоря, нас ожидает всего лишь жалкая кость вместо богатой добычи.

– Ты полагаешь, что Лагардер вернулся в Париж?

– Что могло бы помешать ему? Ведь мы предоставили нашему врагу полную свободу маневра.

– Клянусь крестом Господним, ты прав! Поразительно, как мне не пришло это в голову. Хитроумные комбинации плохи тем, что цель достигается слишком поздно… Что нам следует сделать, чтобы остаться неузнанными в Париже?

– Прежде всего, изменить внешность и костюм…

– Мне претит мысль, что я должен прятаться там, где ходил с высоко поднятой головой… На меня с трепетом взирали придворные и горожане. Все говорили, завидев меня: «Вот Филипп Мантуанский, принц Гонзага, самый могущественный вельможа королевства после регента, а может быть, и не уступающий ему!»

26
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело