Прикосновение полуночи - Гамильтон Лорел Кей - Страница 82

• Предыдущая
• 82/90
• Следующая

– Вряд ли они выразились именно так, – усомнился Никка.

– Уж больно вежливо для них, – согласился Гален. Он лег на бок, опираясь на локоть. Правую руку он тщательно оберегал, чтобы не потревожить бабочку.

Рис широко улыбнулся.

– Ну, в общем, они нас остановили и особенно хотели потолковать со мной. – Улыбка стала чуть менее веселой. – Командовал я, и моя вина, что они застали нас врасплох. – Он искоса глянул на Дойла. – Моих людей могли убить.

– Убить?! – переспросила я.

– Они воспользовались холодным железом.

– Шутишь! – выдохнул Гален.

Рис прислонился поудобнее к спинке кровати и покачал головой. Вид у него был мрачный.

– Для нас это было неожиданностью.

– Вот за это ты себя не ругай, – заметил Дойл. – В мелких стычках между дворами холодное железо не используется. Его приберегают для войны, а войны сейчас нет.

– Пока нет, – поправил Рис.

– В смысле – пока? – спросил Гален.

– Тебя ранили холодным железом? – спросила я.

Сначала он ответил на мой вопрос.

– Меня атаковал один из них. Поединок был равным, трое на трое, и мы не понимали, что дело серьезней, чем кажется, пока они не зашли слишком далеко. – Рис мотнул головой. – Если б я не преподнес им сюрпризик, могло бы кончиться хуже.

– Какой сюрпризик? – спросила я.

– Смертельное прикосновение. Правда, у моего противника была защита. У меня вся рука онемела. Хорошо все же, что здесь торчала целая стая целителей. Раны от меча и секиры они вылечили, но вот руку… Они ее подвесили на перевязь и велели ждать, пока не пройдет. Я постепенно начал ею кое-что чувствовать – когда иголкой колют, по преимуществу, – но был счастлив почувствовать хоть это.

– А что случилось с тем благим? – спросил Никка.

– Они его уволокли бесчувственного. Как минимум пару дней проваляется.

– А почему он не умер? – спросила я.

– У гоблинов собственной магии нет, а вот у сидхе – есть, – сказал он так, словно это все объясняло.

– Они сказали хоть, почему хотели вас убить? – спросил Гален.

Рис опять вздохнул.

– Одна из их знатных дам обвинила меня и еще двоих в том, что мы ее изнасиловали.

– Что?! – Я подскочила в кровати и тут же оборвала движение, вспомнив про бабочку.

– Она что, свихнулась? – спросил Гален.

– Не знаю, – ответил Рис, – но говорили они вполне серьезно.

– А кого еще она обвиняла?

– Галена и Аблойка.

– Но почему? – не понимала я.

– Это нам неизвестно, – сказал Дойл. – Но вряд ли леди решилась выдвинуть столь страшное обвинение по собственной инициативе.

– Таранис? – догадалась я.

– Называй его имя пореже, – попросил Рис. – На всякий случай. Не хотелось бы, чтобы нас подслушали.

– Я не думаю, что он может слышать, когда произносят его имя, – сказал Дойл.

– Сделай мне такое одолжение, – пожал плечами Рис.

Дойл кивнул:

– Ладно. Я считаю, что он как-то инспирировал это дело.

– Но для чего? Что это ему даст? – спросила я.

– Узнаем, как только вы поедите, – сказал Дойл.

– Как это – узнаем?

– Королева выразила желание, чтобы ты присутствовала при ее разговоре с Таранисом о последних событиях.

– Кажется, люди Тараниса думали, что мы просто позволим им себя арестовать, – сказал Рис. – Что мы попросту отдадимся на милость правосудия благих. – Рис язвительно расхохотался. – Правосудие? Для неблагих при Благом Дворе? Не смешите меня.

– Они все еще считают, что к нашему двору стекаются одни уроды и монстры, – заметил Дойл.

– Никак этого не пойму, – удивился Гален. – Они же могут на нас посмотреть и убедиться, что мы ничем от них не отличаемся.

– Они полагают, что мы скрываем уродства под одеждой, – пояснил Дойл.

Гален поднял бровь:

– Королева почти всегда отвечает на их звонки в окружении толпы обнаженных стражей. Любой, у кого есть глаза, увидит, что наши тела безупречны до последнего дюйма.

– О, но это всего лишь созданная нами нечестивая иллюзия, – хмыкнул Рис. – Видишь ли, мой зеленый друг, благие предпочитают быть сосланными в мир людей, чем перейти к нашему двору, а знаешь почему? В основном – из-за глубокого убеждения, что пребывание при темном дворе уродует, искажает и извращает. Многие верят, что у нас у всех – рога, копыта и чудовищные фаллосы.

– Ну… Немаленькие… – начала было я, но выражение лица Риса заставило меня проглотить шутку.

– Они не о размерах говорят, Мерри, а о форме. Они изображают нас монстрами, потому что стоит благим поверить, что мы от них не отличаемся… – Он пожал плечами. – Им не надо было бы терпеть эту дрянь на троне. У них было бы куда уйти, кроме как в мир людей.

– Андаис они тоже боятся, – возразил Дойл. – И она подстегивает их страх, появляясь в зеркале окровавленной или посреди оргии.

– Мне довелось побеседовать с королем по зеркалу, Дойл, – напомнила я. – Прикосновение плоти стражей помогает сохранять рассудок и защищает от магии Тараниса. Наверное, пытки действуют на королеву так же ободряюще, как секс.

Дойл кивнул.

– Да, это один из способов сопротивляться его магии.

– Я еще не присутствовала при беседе двух монархов, – сказала я. – Это очень страшно?

– Скорее неуютно, – ответил Рис.

– В каком смысле неуютно?

– Король попытается очаровать нас всех, включая королеву. Она будет пытаться разбудить в нем вожделение. А свое окружение она использует в качестве отвлекающего фактора – и для себя, чтобы не поддаться королю, и для короля тоже.

– Нам надо предупредить ее, чтобы вы не сверкали вашими новыми дружками, – припомнил Рис.

– То есть?.. – Я показала на бабочку.

Он кивнул.

– Ему не доставит удовольствия, что у нас знаки появились, а у его народа – нет.

– Королева уже нас видела?

– Она сюда приходила и видела все, что могла, – сказал Дойл.

– Почему это звучит так зловеще?

– Она очень воодушевилась, – очень сухо проговорил Рис.

– Что мы пропустили?

– Вам же лучше, что вы это пропустили.

Дойл кивнул.

– Не удивляйся, если твоя тетя предложит тебе как-нибудь навестить ее постель. – Он нахмурился. – Странно, впрочем, что она сняла запрет с Никки и Бидди. Они вольны заняться сексом, как только он будет достаточно хорошо себя чувствовать. Все это очень ее порадовало. Взорванная стена, выбитая дверь… Окрылившиеся феи-крошки. Водоем без воды. Она, похоже, пришла в…

– Экстаз, – закончил Рис.

Я вздрогнула, и бабочка взмахнула крыльями, словно почувствовав мое беспокойство. Ее тельце опять напряглось. Мне показалось, что я чувствую движение ее ножек у себя под кожей. Пришлось сделать несколько глотательных движений, чтобы желудок слегка успокоился.

– Опять зашевелилась? – сочувственно спросил Гален.

Я кивнула.

– Мне не нравится, когда она скребет ножками.

Я опять кивнула.

– Не переживайте, – подбодрил нас Рис. – Они недолго будут такими активными.

Отворилась дверь, в нее просунулась голова в шлеме.

– Ужин принесли, Дойл, – сказал Адайр и добавил, взглянув на меня: – Приятно видеть, что ты пришла в себя, принцесса.

– Это и чувствовать приятно, – ответила я. Я хмуро оглядела комнату. – Хотя немножко света не помешало бы.

Со стен тут же полился свет, обычный свет ситхена, вездесущий и неизвестно откуда бравшийся.

– Ой-ой, – сказал Рис.

– Что? – спросила я.

– Когда в твоей комнате погас свет, он погас везде, – объяснил Дойл.

– И что мы ни делали, он не загорался, – добавил Рис.

Я проглотила непонятно откуда взявшийся комок в горле:

– Пока…

– Пока ты не попросила побольше света, – сказал Рис. – Да-а, королева будет испытывать весьма противоречивые чувства по поводу новоявленной влюбленности ситхена в тебя.

– И какие?

– Радость из-за твоей силы и бешенство из-за того, что ее саму ситхен больше не слушается.

Я облизнула пересохшие губы.

– Довольно, пусть поедят.

Дойл велел внести еду.

• Предыдущая
• 82/90
• Следующая