Соблазненные луной - Гамильтон Лорел Кей - Страница 77

• Предыдущая
• 77/91
• Следующая

– Ты не видела его подвиг, что ли?

Я уставилась на нее, с трудом удерживая спокойствие:

– Я не знаю, что ты имеешь в виду, тетя.

– Когда ты меня ранила, часть моего ответного удара принял на себя Гален, а вторым на пути встал Адайр. – Сказано это было с недовольством. – Как я и говорю, ты, должно быть, трахаешься будто куртизанка. Чертовы божества плодородия всегда слишком много о себе мнят.

Я не могла высчитать, успокоит ее или разозлит еще больше, скажи я, что у нас с Адайром секса не было. Так что я промолчала. Адайр и прочие очевидцы, должно быть, подумали то же самое – никто не сказал ни слова.

Эймон нежно пожал ей плечо. Она потрепала его по руке, но велела:

– Иди сюда, Адайр.

Стражи расступились, Адайр вышел вперед и встал рядом со мной. Он отважился коротко на меня взглянуть, потом упал перед королевой на одно колено и склонил голову, пряча от Андаис лицо. Правильно сделал – я успела заметить злость у него в глазах. Ему надо научиться управлять лицом получше, или он ни при одном дворе долго не протянет.

Я смотрела на него у своих ног – золотистое совершенство, не считая остриженных волос. Он бессмертен, а когда-то и вовсе был богом и всем этим рискнул ради меня. Королева обещала, что все Вороны, которые побывают в моей постели, перейдут ко мне. Будут моими стражами, а не ее. Так что формально она ничего не могла с ним сделать, раз уж она считала, что у нас с ним был секс. Разумеется, то же относилось к Дойлу, Галену, Рису, Холоду, Никке и, хоть она того и не знала, к Баринтусу. Но ее обещание не сохранило моих стражей в безопасности. На самом деле, безумие там, чары или еще что – но то, что она причинила им вред, означало, что она преступила клятву. Я обещала не дать моих стражей в обиду и выполнила обещание, едва не умерев при этом. Она обещание нарушила. Она стала клятвопреступницей. За такое сидхе изгоняли из волшебной страны. Вот только единственной особой, способной потребовать от королевы такой честности, была она сама.

– Гален с Адайром приняли удары, направленные на принцессу. Стражи принцессы встали на защиту Эймона и Тайлера. – На лице ее отразилось страдание, она потянулась к руке Эймона у себя на плече. – Я благодарна людям Мерри за то, что они спасли дорогих моему сердцу. Но ни один из Воронов не встал на пути у Мерри. Ни один мой страж не попытался мне помочь, когда она вступила в битву со мной, а ведь она не объявляла дуэли. Только формальная дуэль освободила бы моих стражей от обязанности меня защищать.

Мистраль упал на колено перед королевой, хотя чуть дальше, чем она могла бы достать рукой или ногой. Не то чтобы ему это помогло, если дела обернутся худо.

– Ты приказала нам встать на колени и не сходить с места под страхом присоединиться на стене к твоему человеку. – Он взглянул на нее со смесью злости и вызова. – Никто из нас не рискнет вызвать твой гнев.

– Это еще не все, Мистраль. Это я бы простила. Но я слышала, как вы сговаривались меня убить. Взять мой собственный меч Мортал Дред и убить меня, пока я слаба. Я слышала разговоры изменников!

Я припомнила долетевшие до меня обрывки того разговора. Эта нить могла завести нас в нежелательную сторону. Но как ее отвлечь? В тревожное молчание упал бас Дойла:

– Не стоит ли нам разобраться с настоящей изменницей Нулин, прежде чем наказывать кого-то за пустые разговоры?

– Я решаю, с кем и когда разбираться! – отрезала она.

Эймон опустился на колено, и даже в такой позе он казался больше нее. Я раньше не замечала, как он широк в плечах, как внушителен физически. Он прошептал ей что-то на ухо. Андаис качнула головой:

– Нет, Эймон. Если они не хотят меня защищать, если предпочитают видеть меня мертвой – значит они могут встать на сторону врага. Нам придется сражаться на двух фронтах. Нельзя оставлять врага у себя в тылу.

– Но ведь лучше сражаться на одном фронте? – спросила я.

Она озадаченно на меня посмотрела. Не знаю, то ли чары так на нее подействовали, то ли еще что, но она была сама на себя не похожа.

– Конечно, лучше на одном, – сказала она наконец. – Потому-то и надо сперва уничтожить измену у себя за спиной.

– Чары были рассчитаны на то, чтобы ты убила собственных телохранителей, – объяснила я, как непонятливому ребенку. – Если ты их теперь казнишь, ты сделаешь как раз то, чего добивались твои враги.

Она нахмурилась.

– В твоих словах есть резон. Но нельзя спускать с рук разговоры об убийстве королевы.

– А какое наказание полагается у нас клятвопреступникам? – спросила я.

– Клятвопреступникам?

– Да.

– Смерть или изгнание, – сказала она твердым тоном, но в глазах появилась неуверенность. То ли она заметила ловушку, то ли у нее на уме еще что-то было.

– Ты поклялась мне, что все, получившие доступ к моему телу, станут моими стражами, телохранителями принцессы. Они не будут больше Воронами королевы.

– Я помню, – нахмурилась она.

– И еще ты пообещала мне, что им не смогут причинить вред без моего согласия, как нельзя причинить без твоего позволения вред твоим стражам.

Она сильнее нахмурилась:

– Я тебе это пообещала?

– Да, тетя Андаис.

Она посмотрела на журчащий ручей.

– Эймон, ты помнишь, чтобы я это обещала?

Эймон посмотрел на меня, и по глазам я поняла, что он готов солгать.

– Да, моя королева.

Эймон не слышал, как Андаис дала мне обещание, его тогда с нами не было. Он солгал ради меня. Нет, не ради меня, ради нас всех.

Андаис вздохнула.

– Обещание королевы нерушимо. – Она выпрямилась и посмотрела на меня. – Я преступила клятву, принцесса Мередит. Но я еще королева, и мы столкнулись с дилеммой.

– Поскольку обещание дано было мне, то и преступление совершено против меня.

– А значит, ты можешь его простить. Но я догадываюсь, что не бесплатно. – Она смотрела на меня настороженно и предостерегающе. Предостережение мне не удавалось разгадать. Она боялась, что я попрошу что-то такое, чего ей очень не хотелось делать.

– Я кровь от твоей крови, тетя Андаис. Разве может быть иначе?

– Так какую же плату ты просишь, племянница?

– Плату за каждого из моих людей, кому ты нанесла раны.

– То есть цену крови, – уточнила она.

– Я вправе ее просить.

Лицо у нее стало таким настороженным и непроницаемым, как мне еще не случалось видеть.

– И чьей крови ты требуешь?

– Цену крови можно заплатить другой монетой, – сказала я.

В глазах у нее мелькнуло облегчение, и она кивнула:

– Проси.

– Прощения всем стражам, говорившим о твоем мече. Позволить всем нам вооружиться, прежде чем пойти в тронный зал. И выступить перед всем двором единой командой, пока не найдем и не казним виновных.

Она кивнула.

– Согласна.

Стражи облачились снова в свои доспехи: у некоторых броня была похожа на звериные шкуры или хитиновые панцири насекомых, а у других – более привычного вида металлические доспехи имели цвет, какого не бывает у стали, вышедшей из людских горнов. Королева подошла к стене и дотронулась до камня. Часть стены исчезла, открыв застланное мраком отверстие. Королева сунула руку в этот мрак и вытащила короткий меч с рукояткой из трех резных воронов, которые клювами сжимали рубин размером с мой кулак. Распростертые серебряные крылья образовывали гарду. Имя мечу было Мортал Дред – Смертный Ужас, и это была одна из последних великих реликвий Неблагого Двора. Этот великий меч мог принести сидхе истинную смерть. Смертельная рана, нанесенная этим клинком, для всех была смертельна. И еще он мог проткнуть кожу любого фейри, из какой бы субстанции ни состояла его плоть и какие бы защитные чары он ни применял.

Андаис повернулась ко мне с этим мечом, а я не испугалась – чтобы убить меня, в такой магии не было нужды. Она полюбовалась клинком, ловя им свет.

– Я все еще не в себе, Мередит. Мой разум полуодурманен действием чар. Я веками не позволяла себе так отдаться бою. Только с врагами можно позволить себе такое.

• Предыдущая
• 77/91
• Следующая