Жертва всесожжения [Всесожжение] - Гамильтон Лорел Кей - Страница 45

• Предыдущая
• 45/92
• Следующая

– Да.

– Потому-то я и здесь. Я и есть твоя подмога.

– Это была идея Жан-Клода?

– Сильвия сказала мне, что Грегори отказался ее мучить. Что бы они ни делали, когда жив был Габриэль, они – ликантропы, а мы помогаем своим, даже если они не ликои.

– А у оборотней-леопардов тоже есть самоназвание? – спросила я.

Ричард кивнул:

– Они называют себя пардами. Вервольфы – ликои, вер-леопарды – парды.

Я протиснулась мимо него, задев плечом его голую руку. От этого прикосновения у меня волосы на теле зашевелились, будто я коснулась чего-то куда более интимного. Но я привыкну. Я сделала выбор, и какое бы ни творилось во мне смятение чувств, выбор определял все. Да, я все еще хочу Ричарда, даже люблю его. Но я выбрала вампира, а сохранить одновременно вампира и вервольфа невозможно.

Я вытащила автомат из-под кровати и набросила ремень поперек груди.

– Жан-Клод сказал, что мы не собираемся никого убивать, – заметил Ричард.

– Он знал, что ты идешь сюда? – спросила я.

Он кивнул. Я улыбнулась, но улыбка была безрадостной.

– Он тебе не сказал?

– Нет.

Мы снова поглядели друг на друга.

– Ему нельзя доверять, Анита, ты это знаешь.

– Это ведь ты по доброй воле позволил ему поставить на себя первую метку. То, что сделала я, Ричард, было сделано для спасения вашей жизни. И его, и твоей. Если ты действительно считал, что он так чертовски ненадежен, зачем ты привязал нас к нему?

Ричард отвернулся и сказал очень тихо:

– Я не думал, что потеряю тебя.

– Выйди и подожди в коридоре, Ричард.

– Зачем?

– Мне надо закончить одеваться.

Он опустил взгляд на мои ноги, очень белые на фоне черного платья и черных туфель.

– Колготки, – тихо сказал он.

– На самом деле еще одна кобура. Колготки этой ночью приведены в негодность. А теперь выйди, пожалуйста.

Он вышел, даже не оставив за собой последнего слова, и это было хорошо с его стороны. Я села на кровать, хотя и не собиралась этого делать. Возвращаться за леопардами – не слишком удачная мысль. Иметь с собой Ричарда в качестве поддержки – еще хуже. Но так и будет, я не могу приказать ему остаться дома. К тому же поддержка мне нужна. Как бы ни было мне трудно в его присутствии, он был одним из самых сильных оборотней, которых я только знала. Если бы не грызущая его совесть размером со штат Род-Айленд, он был бы опасен. Конечно, Маркус мог бы сказать, что он и так достаточно опасен. И был бы прав.

Ричард гнал свой внедорожник к «Цирку», я сидела рядом, но с тем же успехом могла быть где угодно. Он даже не смотрел на меня, тем более не заговаривал. Но тело его было достаточно напряжено. Он знал, что я здесь. Черри и Зейн ехали на заднем сипенье. Когда Черри влезла в машину, я даже удивилась. Белки глаз ее сверкали, веки дергались в нервном тике. Будто она вот-вот упадет в обморок. Зейн вел себя как обычно: улыбался, глаза хитрые. Как обычно? Почти смешно, я знаю его меньше суток. И не знаю, что для него «обычно».

Черри погрузилась в сиденье, обхватив себя руками за плечи, медленно сворачиваясь в шар. Ее я знала еще меньше, чем Зейна, но такое поведение не обычно ни для кого.

– Зейн, что с ней?

– Она боится, – ответил он. Голос его был совершенно нейтрален, но то, что выражало его лицо, можно было бы назвать злостью.

– Я ей сказала, что это дело сугубо добровольное. Она не обязана была ехать.

– Скажи это вот этому мистеру Мачо. – Зейн глядел Ричарду в затылок.

Я повернулась, глядя на профиль Ричарда.

– Ричард, в чем дело?

– Она едет с нами, – ответил он очень спокойно.

– Почему?

– Потому что я так сказал.

– Чушь собачья!

Тут он на меня глянул. Хотел глянуть холодно, но получилось злобно.

– Ты – моя лупа, но Ульфрик все равно я. Мое слово по-прежнему закон.

– Хрен с ним, с твоим словом. Ты не потащишь ее с нами только потому, что злишься на меня.

У него напряглись желваки на скулах.

– Они оба предали своих. Теперь они едут исправлять свою ошибку. – Голос его был все так же тих, спокоен и замедлен, будто ему больших трудов стоило держать себя в руках. Он говорил как человек, который боится сорваться на крИК.

– Посмотри на нее, Ричард. Она хуже чем бесполезна. Придется еще и ее защищать.

Он покачал головой:

– Никогда не бросай братьев, ни по какой причине. Это закон.

– Закон стаи, но она не из стаи.

– Пока ты не перестанешь быть моей лупой, Анита, то, что принадлежит тебе, принадлежит и мне.

– Черта с два!

Он улыбнулся – скорее даже оскалился, будто зарычал.

– Да, ты права. Кое-что мне не принадлежит.

Я не сразу поняла, что он имеет в виду, а поняв, смутилась. Но черт меня побери, если я стану объяснять, что не это хотела сказать. Он сам это знал, просто хотел меня смутить. Ну и хрен с ним.

– Ты ее бил?

Он вдруг стал очень внимательно смотреть на дорогу, но его руки на руле напряглись. Он ее бил, и это ему было очень неприятно. Мне тоже.

– Ты хотела, чтобы я был сильным. И получила что хотела.

– Между сильным и жестоким есть разница, Ричард.

– В самом деле? Никогда не мог ее понять. Я решила, что это он имеет в виду меня. Но заставить меня чувствовать себя виноватой можно только ненадолго, а потом я прихожу в бешенство.

– Ладно. Если то, что принадлежит мне, принадлежит тебе, то верно и обратное.

Он посмотрел на меня, нахмурившись:

– Что ты этим хочешь сказать?

Мне было приятно видеть беспокойство в его лице. Приятно было обратить его логику против него же. По-своему я так же злилась на него, как он на меня. У меня не было его высоких моральных принципов, но и каннибалом я тоже пока не стала. Может, я тоже придерживаюсь каких-то моральных принципов.

– Если ты можешь заставить Черри ехать с нами, то я могу приказать стае защищать Стивена. Я могу приказать им делать все, для чего хватает моей доминантности.

– Нет.

– А почему?

– Потому что я так сказал.

Тут я засмеялась и даже сама услышала, насколько стервозно.

Он завопил – долгим жутким воплем досады и злобы.

– Боже мой, Анита!

– Ричард, мы друг друга загрызем, если не придем хоть к какому-нибудь компромиссу.

Он снова глянул на меня.

– Ты спишь с вампиром. Нам нечего искать.

– Мы все трое привязаны друг к другу, и, быть может, на очень долгие времена, Ричард. Надо найти способ как-то жить вместе.

Он рассмеялся – сухо и горько.

– Жить вместе? Мечтаешь о доме, где в подвале будет лежать Жан-Клод, а во дворе на цепи сидеть я?

– Не в этом дело, но ты должен перестать себя ненавидеть.

– Не себя я ненавижу, а тебя.

Я покачала головой:

– Будь это правдой, я бы оставила тебя в покое. Но ты ненавидишь своего зверя, а он – это ты.

Он подъехал к «Цирку».

– Приехали. – Ричард заглушил двигатель, и в машине наступила тишина. – Черри может подождать здесь.

– Спасибо, Ричард, – сказала я.

Он замотал головой.

– Не благодари, Анита. – Он провел ладонями по лицу, по волосам, запустив в них пальцы. Очень выгодно при этом выглядели его грудь и бицепсы. Он не знал, как такие простые вещи меня волнуют. – Не благодари.

Ричард вышел из машины.

Я велела Черри сидеть и не высовываться. Не следовало давать им повода схватить ее, пока мы будем выручать остальных. Это бы противоречило самой цели нашей поездки.

Зейн поцеловал ее в лоб, как делают, чтобы успокоить ребенка. Сказал ей, что все будет хорошо, что я защищу всех. Господи, хоть бы он оказался прав.

• Предыдущая
• 45/92
• Следующая