Берендей - Денисова Ольга - Страница 50

Истерику надо было прекращать, и Берендей, не долго думая, зачерпнул из ведра кружку колодезной воды и вылил Андрею на голову. Помогло.

Андрей встряхнул головой, на секунду замолчал, а потом сказал:

– Спасибо.

Воспитанный мальчик из хорошей семьи. Вежливость на уровне рефлексов.

– Ну что? Пришел в себя? – спросил Берендей и сел за стол.

– Да. Наверное, – Андрей снова встряхнул головой.

– Выпьешь спирта?

Андрей кивнул и опрокинул в себя стопку. Она прошла лучше, чем первая. Берендей достал из холодильника соленый огурец из числа спасенных. Андрей с благодарностью закусил.

– А кто такой берендей? – спросил он, прожевав.

Вот так вот, с места в карьер.

– Был такой народ когда-то. Говорят, они умели превращаться в медведей.

– А почему этот называл тебя берендеем?

– Прозвище такое, – Берендей пожал плечами. А парень, оказывается, все слышал, – ты лучше скажи, что ты здесь делал?

– Я за Юлькой приехал, – Андрей вскинул голову и глянул Берендею в глаза.

Берендей усмехнулся:

– Юльку я в пять часов посадил на электричку.

– Что, до пяти управился? – глаза Андрея презрительно сузились, и верхняя губа приподнялась презрительно.

Берендей растерялся сперва, настолько не ожидал от него ничего подобного. Растерялся и обиделся. А потом задохнулся от злости. Отец говорил ему, что за некоторые слова просто бьют по морде. Сразу и без всяких объяснений. Наверно это были именно такие слова, потому что по морде дать очень хотелось. И вышвырнуть из дома хорошим пинком. Берендей глянул на ободранные и запекшиеся уже костяшки пальцев. Это же мальчишка... Он только что плакал от испуга...

– Я бы вышвырнул тебя отсюда за такие слова, – сказал Берендей, глубоко вдохнув, – подумай, чтобы ты сделал через пять минут...

Андрей хотел вскочить и выкрикнуть что-то гордое или оскорбительное, судя по его лицу. Но потом вдруг сник, опустил плечи и уткнулся взглядом в стол.

– А ты, я полагаю, приехал говорить со мной как мужчина с мужчиной? – спросил Берендей, еще не вполне справившись со злостью.

Он первый раз оказался в подобном положении, еще никогда в жизни он не претендовал на девушку одновременно с кем-то. А то, что Андрей именно претендует на Юльку, он догадался сразу. Иначе чего бы он помчался темным зимним вечером на край света. И Берендею это соперничество неожиданно понравилось. Он не был азартен, он не был честолюбив. Ему нравилось побеждать себя, но он никогда не стремился к победе над другими. А тут ему непременно захотелось доказать свое превосходство, свое право на Юльку. Возможно, потому что он сам до сих пор в этом праве сомневался. Жаль только, что соперник попался хлипкий.

Андрей поднял глаза, и в них злость смешалась со страхом. Берендей подумал, что поставил его не в самое выгодное положение, некрасиво вести такие разговоры с позиции силы.

– Да, я приехал именно для этого – ответил, наконец, Андрей, – только не думай, что я собираюсь с тобой драться. А, судя по твоему лицу, ты именно так привык выяснять отношения.

Берендею захотелось спрятать руки под стол, но он удержался. Лицо туда все равно не спрячешь.

– Драться с тобой я бы не стал, – усмехнулся Берендей. Получилось высокомерно.

– Ты можешь презирать меня за то, что я не решаю проблем при помощи физической силы. Это свойственно людям твоего круга, а не моего.

Вот, значит, как. Со свиным рылом, да в калашный ряд.

– И где проходит граница между твоим кругом и моим? – поинтересовался Берендей.

– Она нигде не проходит. Так же, как нигде не проходит граница между Россией и США.

– Хорошо сказано, – Берендей попытался сдержать улыбку, но не смог, – граница между Россией и США проходит по Берингову проливу.

Андрей покраснел, но не сдался.

– Значит, между Россией и Испанией.

– Это лучше, – согласился Берендей, – и все же, нельзя ли поконкретней? Что ты называешь «своим кругом», а что – моим?

– Твой круг – это быдло, с низким уровнем культуры.

Берендей вздохнул. Сначала накладывается запрет на рукоприкладство, а потом в ход идут прямые оскорбления.

– Я так полагаю, последняя фраза как раз демонстрирует твой высокий уровень культуры? Выбирай выражения. Осторожней выбирай.

– Да? А иначе ты вышвырнешь меня на улицу?

– Нет. Я просто могу не сдержаться. Я сказал, что не буду с тобой драться, но не говорил, что не трону тебя пальцем. Расскажи мне, как должен реагировать человек твоего круга на оскорбление?

– Когда-то люди моего круга за оскорбление вызывали обидчика на дуэль.

– Высоко летаешь, – усмехнулся Берендей, – а сейчас? Что сделаешь ты, если я сейчас ударю тебя по щеке? Не больно, а так, чтобы обидеть.

Андрей растерялся.

– На дуэль меня вызовешь? – безжалостно продолжил Берендей, – и на чем предложишь драться? У меня две двустволки есть. Я белку в глаз бью с тридцати метров. Я даже согласен так: я с двадцати метров, а ты – с десяти. И твой выстрел первый.

– Да ты испугаешься! – неуверенно хихикнул Андрей.

– Я – нет. А ты?

– И я – нет! – Андрей побледнел.

– Тогда пошли, – Берендей поднялся.

– Куда?

– Я тебя вызываю. Перчатки у меня только рабочие, не станем оскорблять сие действо бытовыми подробностями.

– Как... вызываешь?

Берендей зашел в комнату отца и вернулся в кухню с обоими ружьями.

– А вот так. За быдло. И еще за одну... твою фразу.

– Ты не можешь меня вызвать! – нашелся Андрей, – вызвать меня может только человек моего круга!

– Э, нет. Это запрещенный прием. Ты вообще не оставляешь мне возможностей для защиты чести. Тут либо-либо. Ты отказываешься выяснять отношения при помощи физической силы. Я предлагаю способ, приемлемый для тебя, и ты снова отказываешься. Или я вообще не имею права защититься?

– Если ты меня вызываешь, то у меня есть право выбора оружия! – уцепился Андрей за последнюю соломинку.

– Отлично. Выбирай – с ремешком или без? – Берендей протянул ему обе двустволки.

Ему было весело. Он едва не смеялся, глядя на то, как Андрей трусит. Не верит еще в то, что это на полном серьезе, но все равно трусит.

– С ремешком... – уныло ответил Андрей и протянул руку к двустволке Михалыча.

– Держи крепче, – Берендей сунул ему ружье.

Но Андрей не удержал его в руке, и двустволка с грохотом упала на пол. Берендей глянул на него недовольно и покачал головой.

– А ты не думаешь, что я и вправду тебя застрелю? – едко спросил Андрей.

Пусть думает, что это серьезно. Пусть доказывает, что имеет право на Юльку. А иначе получается совсем кисло.

– Я бы не предлагал стреляться, если бы не думал об этом. Более того, я даже не сомневаюсь в том, что ты будешь в меня стрелять. Потому что если ты не убьешь меня, я убью тебя. А в этом ты можешь быть уверен. Я и с пятидесяти метров в тебя попаду, не то что с двадцати. Конечно, убойная сила не та, но тебе хватит. Пошли.

Разумеется, с пятидесяти метров из двустволки он мог запросто промахнуться. Слишком большой разброс. Но Андрею знать об этом было необязательно. Берендей решительно открыл дверь. Андрей поднял ружье с пола и поплелся за ним, но по дороге вспомнил:

– А секунданты?

– Перебьемся. Не будем превращать это в фарс. Или тебе нужны зрители?

– Нет, но... Если я тебя убью, что я буду дальше делать?

– Ну, это твои проблемы. Закопаешь где-нибудь в лесу. На медведя свалишь. Только ты сначала меня убей.

Они спустились с крыльца.

– Да тут темно, – разочарованно протянул Андрей.

– А я сейчас фонарь включу, – улыбнулся Берендей.

– Ты что, на полном серьезе собрался стреляться? – Андрей остановился около крыльца.

– А ты как думаешь? Ты же приехал говорить со мной по-мужски. Вот и говори. Или по-твоему, мужской разговор – это взаимные оскорбления?

Берендей включил фонарь, который освещал почти весь двор.

– Может быть, отложим до утра? Когда будет светло? – спросил Андрей, и Берендей понял, что он готов сдаться. Стало обидно.