Дракон поверженный - Гамильтон Питер Ф. - Страница 105

• Предыдущая
• 105/205
• Следующая

– Знаю. Но твои компании не хотят, чтобы кто-то имел возможность добровольно выбрать для себя жизнь отшельника. По их логике мы все должны в обязательном порядке вписываться в столь любезную их сердцу унифицированную культуру, где все аккуратно расписано и расчерчено, как клетки шахматной доски. Я не желаю быть частью такого жестко регламентированного мира. Я хочу быть свободной, хочу выбирать в жизни то, что мне нравится.

– Мне кажется, ты все сильно преувеличиваешь.

Джуна показала на значок, прицепленный к лацкану куртки, в центре которого был изображен большой человеческий глаз.

– Открой глаза!

Лоренсу удалось перевести тему разговора в сторону от рассуждений о политике и побудить Джуну к разговору о музыке – теме, самой что ни на есть нейтральной и относительно безопасной. Можно расходиться во мнениях относительно ансамблей, оркестров, исполнителей и композиторов, не рискуя вызвать неукротимый гнев собеседника. Джуне нравились симфонические произведения нескольких классических и современных композиторов. В постэлектронной музыке она отдавала предпочтение тому, что было в ее понимании балладами и так называемой уличной поэзией. У нее в коллекции имелось несколько тысяч часов различных музыкальных произведений, перенесенных на компактные мультимедийные носители, но больше всего ей нравились «живые» концерты. Джуна рассказала Лоренсу обо всех выдающихся выступлениях, на которых ей довелось побывать, о группах и оркестрах, которые она с удовольствием слушала. О телевидении Джуна была не слишком высокого мнения, хотя призналась, что несколько свежих сериалов все-таки видела. В тоже время она терпеть не могла постановки, сгенерированные ИР, предпочитая посещать настоящие театры. В Амстердаме имеется множество небольших независимых театров, в которые она может ходить, покупая билеты со студенческой скидкой. В городе, добавила она, есть несколько сотен театральных трупп, охотно выступающих перед молодежной аудиторией.

Лоренс едва не удержался от высказывания о том, что тот факт, что в городе возникло такое большое количество театров и актеров, противоречит ее тезису о враждебности городов по отношению к культуре. Впрочем, он был не вполне уверен, что девушка спокойно воспримет его иронию. Несмотря на то, что за завтраком в вагоне-ресторане Джуна выпила полбутылки вина, она все еще оставалась немного скованной.

Она поинтересовалась его пристрастиями, и Лоренс имел неосторожность признаться, что обожает «Полет к горизонту». Впервые за все время их знакомства он увидел, как Джуна искренне, от всей души рассмеялась.

– Просто поверить не могу, что такую ерунду мы экспортируем на другие планеты, – заявила она. – Стоит ли тогда удивляться, что у тебя столь извращенное представление о полетах в глубокий космос? Боже, а какая ужасная там концовка, ты помнишь?

– Концовка?

– Самый последний эпизод. Уму непостижимо! Хотя и довольно круто!

– Так ты видела «Полет»?

– Конечно, видела. Я же в детстве увлекалась этим. Ты спросишь почему? – Ее глаза сузились, придав лицу забавное выражение. – Не понимаешь?

– Нет. – Лоренсу не хотелось признаваться в чувствах, которые фильм когда-то вызывал в нем. Несмотря на то, что он понимал, что навсегда разлюбил Розалин, последние минуты, которые они провели вместе, было невозможно навсегда выбросить из памяти. – У нас на Амети можно было увидеть лишь несколько серий.

– Понятно. Ты можешь посмотреть «Полет» полностью, пока находишься на Земле. Тебе понравится. Получается, ты много потерял.

– Этот отрезок моей жизни давно остался в прошлом. Так что возвращаться к нему больше не буду. Но за предложение все равно спасибо.

Джуна удивленно подняла брови, немного задетая решительностью, прозвучавшей в голосе Лоренса.

– Хорошо.

Она благоразумно не стала развивать тему дальше и не рискнула посмеяться над ним. Разговор постепенно принял другое русло. До сих пор единственным, что они пока не обсуждали, был секс. Лоренсу это показалось странным – Джуна вела себя так, будто минувшей ночью между ними ничего не случилось. По крайней мере для нее. В остальном же, она легко переключалась в разговорах с одного предмета на другой. Лоренсу достало сообразительности не провоцировать ее и не касаться их недавней близости.

Общение с Джуной было ему приятно. В ее обществе он чувствовал себя вполне счастливым. Но дело было не только в непринужденности девушки. Когда в разговоре они касались каких-то спорных моментов, она обычно настаивала на своей точке зрения и делала это до тех пор, пока Лоренс не сдавался под натиском ее аргументов. Ее настойчивость приятно радовала его, как и мысль о том, что они такие разные и зачастую их взгляды на жизнь оказываются диаметрально противоположными. Когда ему на ум приходили споры, которые Лоренс затевал с боевыми товарищами в казармах, становилось очевидным, насколько примитивны они по сравнению со спорами с Джуной. Следовало признать, что в первую очередь его внимание привлек ее развитый интеллект и независимость суждений. Именно поэтому Лоренсу хотелось получше разобраться в ней, понять ее взгляды на жизнь и то, что заставило Джуну разделить с ним прошлой ночью постель и, возможно, делать это и в ближайшем будущем.

В какой-то миг он решил, что она не желает упоминать об их близости просто для того, чтобы не соблазнять его. А может, это своего рода интеллектуальная разминка, предваряющая любовные игры? Впрочем, на сей счет имелись некоторые сомнения. Джуна была слишком взвинчена, чтобы избегать разговоров о том, что играет важную роль в ее жизни. А это придавало ее молчанию немного интригующий характер.

Он заказал для них двухместное спальное купе. Когда Джуна отдала ему деньги за билет, все стало на свои места, исключив возможность ошибки или недопонимания. Мысль об этом не оставляла Лоренса весь день. Они сразу, как только перешли в купе, убрали в места для багажа свои рюкзаки. Купе было совсем крошечным, все аксессуары в нем были максимально приближены к стандартам современного дизайна.

Все то время, которое они провели за разговорами в основном вагоне, Лоренс понимал, что Джуне тоже вполне ясно, что после обеда они захотят уединиться. Мысль о сексе в ограниченном пространстве купе сама по себе возбуждала. Это было сродни самой первой близости. Прошлой ночью, насколько он помнил, все прошло не слишком удачно и чересчур торопливо. Первая же близость, как правило, полна необузданной страсти. Здесь, в поезде, подобное было неизбежно и дополнялось еле сдерживаемым желанием, которое он испытывал днем.

После того как поезд выехал за пределы Парижа, они сходили в вагон-ресторан. Джуна заказала бутылку красного вина. Лоренс выпил два бокала, она допила бутылку до конца и заказала еще одну. Затеянный ею разговор, вернее, монолог о глобальной унификации культуры африканского континента, давал Лоренсу все меньше и меньше возможностей вставить хотя бы слово. Из второй бутылки ему не досталось ни капли. Затем Джуна заказала себе рюмку бренди, которую опрокинула залпом, прежде чем они вышли из вагона-ресторана и направились в свое купе.

Когда они вошли туда, оказалось, что кондиционер испорчен и в купе стоит дикий холод. Джуна стояла, покачиваясь, и смотрела на Лоренса непривычно неуверенным взглядом. Небрежно улыбнувшись ему, она принялась раздеваться. Настал черед Лоренса испытать неуверенность.

– Послушай, – неохотно начал он, – ты слишком много выпила.

– Я все контролирую. Все в порядке.

Джуна сняла через голову свитер и начала стягивать с себя джинсы. Чтобы не упасть, ей пришлось ухватиться за его руку.

– Понимаю. Просто я хотел сказать, что сейчас мы ляжем спать. Нам не нужно ничем другим заниматься этой ночью.

– Нет, нужно. – Стягивая трусики, она улыбнулась. – Разве ты не понял? Нужно. Нам придется кое-чем заняться. Мы просто обязаны! – Она принялась торопливо целовать его.

Винный перегар показался Лоренсу ужасно неприятным. Он механически обнял Джуну, не слишком удачно пытаясь ответить ей ласками.

• Предыдущая
• 105/205
• Следующая