Дело о фальшивом глазе - Гарднер Эрл Стенли - Страница 15

• Предыдущая
• 15/35
• Следующая

– Вы хотели бы, чтобы я записала весь разговор с Брунольдом?

– Нет, пока подождем. Посмотрим сначала, кого нам придется представлять, прежде чем предпримем какие-то шаги, – ответил он и ушел в свой кабинет.

Он сел в кресло и стал просматривать газеты. Вскоре зазвонил телефон.

– Я дозвонилась Гарри Маклейну. Он держался очень независимо, но все же дал телефон сестры. Я говорила с ней, и она сказала, что скоро придет к вам и приведет брата, если ей это удастся. А еще она сказала, что ей самой очень нужно видеть вас.

– Она сказала, что ей нужно?

– Нет, не сказала… Я послала одного парня за вашей машиной. Звонил Пол Дрейк и интересовался, когда вы сможете его принять.

– Скажи Полу, чтобы шел ко мне. Как только придет Берта Маклейн, поставь меня в известность. Если полиция не нашла Фенвик, возможно, что и она позвонит, скорее всего используя вымышленное имя. Так что, если будет звонить какая-либо таинственная незнакомка, постарайся завлечь ее сюда. Будь тактичной, но настойчивой. Полу скажи, чтобы шел прямо ко мне в кабинет. Когда я вызову тебя, захвати блокнот.

Он повесил трубку и снова углубился в газету, но не прочитал и полстолбца, как в дверь постучали. Он открыл ее и увидел Пола с его неизменно насмешливым выражением лица.

Мейсон хитро посмотрел на него.

– Ты выглядишь, как будто спал спокойно всю ночь.

– Это тебе кажется. Я спал не больше двадцати минут.

– Где ты был? – спросил Мейсон, вызывая звонком Деллу.

– Утром я вздремнул в парикмахерской. Я предпочел бы, чтобы ты мыслил столь бурно в рабочие часы. Странно, почему тебе нравится, когда твои сотрудники работают по ночам?

– Я же не виноват, что убийцы нападают на свои жертвы в нерабочее время. Ну как, нашел что-нибудь?

– Кое-что есть. Я поставил на ноги двадцать оперативных работников. Надеюсь, что у тебя клиент с толстым кошельком.

– Будем надеяться. Ну так что у тебя?

– Одна интересная сказка.

– Садись и рассказывай.

Пол Дрейк уселся в кресло, упершись спиной в один подлокотник, а ноги перекинув через другой. Вошла Делла Стрит, улыбнулась детективу и села.

– Я вернусь к добрым временам романтических измен и предательств, которыми так славилась Викторианская эпоха.

– Что-что?

Дрейк достал сигарету, закурил ее и с удовольствием затянулся.

– Я нарисую вам картину прекрасной провинциальной общины, процветающей, счастливой и полной предрассудков. Ударение на слове «предрассудки».

– Почему? – спросил Мейсон.

– Потому что такой уж была эта община. Каждый знает, что делает другой. Если девушка надела новое платье, дюжина языков начинает судить о том, где она его взяла.

– А если меховое пальто? – спросил юрист.

Пол Дрейк протянул к нему руки в шутливом испуге:

– О боже! Зачем так чернить девушку?!

– Продолжай! – усмехнулся Мейсон.

– Жила-была девушка по имени Сильвия Беркли, довольно хорошенькая, доверчивая, простая, стройная, ясноглазая.

– К чему все эти подробности? – спросил Мейсон.

– К тому, – серьезно сказал Дрейк, – что я заинтересовался ребенком и даже добыл фотографию.

Он достал из кармана конверт, вынул из него фотографию и протянул Мейсону.

– Если ты считаешь, что это не искусство – достать карточку в четыре часа утра, тогда тебе нужен другой человек!

– Где ты взял ее?

– В местных бумагах.

– Что же произошло с этой девушкой? Какая-то шумная история?

– Да, она исчезла.

– Похищена или что-то еще?

– Никто не знает. Просто исчезла.

Адвокат испытующе поглядел на детектива и заметил:

– Стало быть, твоя сказка связана с этим исчезновением?

– Да.

– Рассказывай дальше.

– Я рассказываю так романтично и поэтично только потому, что всю ночь был на ногах.

– Я уже слышал об этом. Больше не напоминай. Рассказывай дальше свою сказку.

– Так вот, был там еще один путешествующий мужчина. Он торговал галантереей, и звали его Пит Брунольд.

– И был у него один глаз? – спросил Мейсон.

– Нет-нет, в то время у него было два глаза. Искусственный он приобрел позднее. Из-за этого я несколько снисходительно к нему отношусь.

– С чего ты начал?

– Я начал с родителей Сильвии Беркли. У них насчет дочери были свои планы. Они, понимаешь, из тех людей, кто держится так прямо, что даже чуть отклоняется назад. Коммивояжеры вообще в таких местностях не в почете, их считают мошенниками. Когда Брунольд принялся ухаживать за девушкой, родители, естественно, полезли на стену. В городишке был маленький кинотеатр. Ты знаешь, что в те времена даже радио не было. Кинокартины показывали только о галопирующих ковбоях. Городишко был недостаточно велик для старых мелодрам…

– Брось ты про городишко, – нетерпеливо сказал Мейсон. – Брунольд на ней женился?

– Не могу бросить, без этого сказки не получится. Нет, не женился, и я, брат мой, намерен придерживаться сказки.

Мейсон вздохнул и с трагикомическим выражением посмотрел на Деллу.

– Хорошо, продолжай свою лекцию.

– Ты же знаешь, как ведут себя чувствительные девушки. В городе считали, что она прямиком шествует в ад. Семья требовала, чтобы она дала Брунольду от ворот поворот. Девушка защищала Брунольда. Я полагаю, что тогда ей пришла мысль жить своей собственной жизнью. Знаешь, Перри, это было такое время, когда девушки начали ломать привычный уклад жизни.

Перри Мейсон зевнул.

– О черт, – сказал детектив, – ты своим зевком лишил меня романтики моей молодости как раз тогда, когда я почувствовал, что она не совсем исчезла.

– Это не романтика молодости, а старческие сантименты. Ради бога, ну подумай сам, у меня на руках дело об убийстве, мне нужны факты. Дай мне их, а после суда я буду слушать твои романтические истории.

– Вот черт, – повернулся Пол к Делле. – Когда шеф рассказывает какую-нибудь историю, он чувствует точь-в-точь то же самое, что и я. Он похож на свадебный пирог – снаружи твердая корка, а внутри все мягко и нежно.

– Зато твой рассказ пока что недопеченный, – заметил Мейсон. – Давай, Пол, переходи к делу.

– Хорошо, перейду к главному. Однажды Сильвия написала Брунольду письмо, где сообщила, что не может больше откладывать свадьбу.

По лицу Мейсона скользнула улыбка.

– Это точно? – спросил он.

– Точно, – ответил Пол.

– И что же Брунольд?

– Брунольд получил письмо.

– И удрал? – холодно спросил Мейсон.

– Нет. Городок был маленький, и он не посмел послать в ответ телеграмму, боясь информировать телеграфиста. Он сел на поезд и поехал к Сильвии. И вот здесь вмешалась судьба. Это были печальные дни для железных дорог…

– И поезд потерпел крушение, – перебил его Мейсон, – а Брунольд пострадал при этом.

– Удар по голове, выбитый глаз и потеря памяти. Доктора положили его в больницу и приставили к нему сиделку. Я был в этой больнице, и мне посчастливилось встретить эту женщину. Она вспомнила этот случай, потому что, когда к Брунольду вернулась память, она подозревала, что у него было что-то на уме. Он послал Сильвии письмо и получил сообщение, что она исчезла. Брунольд прямо обезумел. Снова повторилась потеря памяти. Сиделка в разговоре со мной все время ссылалась на профессиональную тайну и твердила, что ничего не знает, но я думаю, что она лгала.

– Ну а Сильвия? – спросил Мейсон на этот раз без поддразнивания.

– Сильвия, – сказал детектив, – была по горло сыта рассказами о заезжих мошенниках и о женщинах, которые должны платить, платить и платить. То было время литературы, жиревшей на историях о заблудших дочерях. Родители Сильвии были большими специалистами в приготовлении такого рода лекарств. Не получив ответа от Брунольда, девушка решила, что причина молчания понятна. Она собрала все свои маленькие сбережения и была такова. Никто не знал, как она покинула город. На другой ветке железной дороги была небольшая узловая станция милях в трех от городка. Девушка, видимо, дошла туда пешком и села в поезд, который перевозил молоко. Она уехала в большой город.

• Предыдущая
• 15/35
• Следующая