Визитная карточка хищницы - Борохова Наталья Евгеньевна - Страница 63

• Предыдущая
• 63/65
• Следующая

Ольга прикрыла глаза. Прошло несколько лет, но она наяву чувствовала запах его пота, хриплое животное рычание и то остервенение, с которым она пыталась смыть в душе следы его прикосновений. Он был ей омерзителен, но деньги, полученные ею за фильм, с лихвой компенсировали все неудобства.

Голицына вздохнула. Вот теперь она погибла по-настоящему. Путь к спасению закрыт. Мысль ее лихорадочно работала, отыскивая спасительный выход.

Когда вернулся Котеночкин, Ольга была спокойна и невозмутима.

– Если я соглашусь на ваши условия, могу я надеяться, что получу на руки фотографии, негативы и видеокассету?

– О чем вы просите? Конечно, нет. Я вам уже объяснил, что они принадлежат нашим московским коллегам. Не забывайте, дело о ваших порнографических друзьях еще не окончено.

– Тогда о каком торге может идти речь? К чему этот пустой разговор?

– Я уже говорил. У вас нет выбора. Вы должны поверить мне. Неужели вы думаете, что если получите на руки все это барахло, то обеспечите себе спокойствие? Да мы можем наштамповать кучу копий.

– Но я объясню Александру, что это фотомонтаж…

– Вы думаете, он потребует объяснений? Мужчины, милейшая, иногда тоже похожи на малых детей. Ставлю сто к одному, что ваши отношения на этом закончатся….

– Значит, у меня нет выбора… – Ольга подавленно замолчала.

– Выбора нет, но есть хороший вариант, и я на вашем месте его бы обдумал. Поверьте, никто не узнает. Никто и никогда!

После долгих раздумий она приняла условия следователя. Котеночкин получил полный объем интересующей его информации. Ольга надеялась, что она получила молчание. Показания были подписаны ее девичьей фамилией – Ивановская. Корни той самой Ивановской, невезучей и распутной девки, остались далеко в прошлом, и Ольга полагала, что так будет всегда.

Она убедилась в искренности обещаний Котеночкина. Ее больше не вызывали на допрос к следователю и не беспокоили для вызова в суд. Все, казалось, было хорошо…

…Ольга в оцепенении смотрела на ворох фотографий, рассыпанных Дубровской. Взгляд ее упал на видеокассету, легшую поверх всего этого хаоса. Ольга обвела глазами зал и обратила внимание на телевизор, стоящий неподалеку от судейского места. Горин заметно нервничал, поигрывая телевизионным пультом.

«Боже мой! Неужели они будут преследовать меня всю мою жизнь? Это несправедливо. Да, я наделала много ошибок, но я не могу вечно за них расплачиваться. Что же делать? Что?»

Ей было совсем худо. Мысли черными стаями проносились в ее голове, но она не могла найти выход из создавшегося положения. Сейчас ее изображение увидит Александр. Страшно подумать, что будет потом.

Ольга предпочла бы мгновенную смерть, лишь бы не видеть каменного лица Суворова. Но такую милость ей небо не послало. В этот момент она бы предпочла навсегда сгинуть из его жизни, только не терпеть горького унижения.

Дубровская продолжала суетливо подбирать разбросанные вещи. Терпение Горина лопнуло:

– Уважаемый адвокат, простите, что отрываем вас от важных занятий. Но, может, вы продолжите?

Елизавета подняла красное от смущения лицо.

– Да, ваша честь! Итак, я ставлю вопрос по-другому. Это вы давали показания под фамилией Ивановский?

– Да, – прозвучал четкий ответ.

На мгновение воцарилась тишина. Присутствующие затаили дыхание. Председательствующему изменила его хваленая выдержка.

– Вы отдаете отчет своим словам? – вырвалось у него.

Он был ошеломлен.

– Да, эти показания принадлежат мне.

Ольга покачнулась, и, если бы не судебный пристав, удержавший ее от падения, она бы рухнула как подкошенная. Ее усадили на стул, подали воды. Она почти пришла в себя, но лицо ее, как и прежде, было мертвецки бледным. Но главное было сделано. Они получили, что хотели. Ну а фотографии, по-прежнему рассыпанные под ногами адвоката, больше никому не понадобятся. Всей правды Суворов, наверное, уже не узнает. Она любила его больше жизни и предала во имя своей любви.

Государственный обвинитель не верил собственному счастью. Он поспешил перехватить инициативу в свои руки.

– Ваша честь! После того как свидетель Голицына признала тот факт, что показания некоего Ивановского принадлежат ей, прошу вас огласить протокол ее допроса.

Грановский отреагировал мгновенно:

– Защита не согласна, ваша честь! Свидетель находится в болезненном состоянии и, вероятно, путает события. Прошу перенести ее допрос на завтра, и тогда, когда она будет чувствовать себя хорошо, мы сможем решить все возникшие вопросы.

Горин выдержал эффектную паузу. Наскоро переговорив с заседателями, он поднял голову:

– Суд определил: удовлетворить ходатайство прокурора и огласить показания Ивановского Ивана Ивановича.

Семен Иосифович чувствовал, что земля ушла куда-то из-под ног. Он откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. Дело было проиграно.

…Судебное заседание окончилось. Адвокаты, громко и возбужденно переговариваясь, заспешили на выход. Ольга, пошатываясь, встала.

– Вам помочь? – поддержал ее за руку пристав.

Она кивнула. Стараясь не смотреть в сторону Суворова, она взяла в руки сумочку и плащ. Проходя мимо Дубровской, которая по-прежнему что-то искала, Голицына обратила внимание на несколько снимков, брошенных в беспорядке на столе.

Ее лицо исказила судорога.

Это были фотографии летнего отдыха в Испании. На них в обнимку стояли Елизавета и ее отец. Дубровский широко улыбался, а за их спинами плескалось Средиземное море.

Ольга, не веря своим глазам, схватила фотографии в руки. Не может быть! Она искала себя, но это было напрасно. Ее на снимках не было.

Она взяла кассету. Неприметный ярлычок сбоку гласил: «Конец света. Фильм. Производство США. Видеопрокат».

Конец света! Как это символично! Подавив вопль, готовый вырваться из ее груди, Ольга бросилась вон из зала.

Телевизионный экран, помигав несколько минут черно-белыми полосками, выдал наконец четкое изображение. Черноволосая миловидная телеведущая компании «Уральский экспресс» бодро начала передачу:

– Уважаемые телезрители! Сегодня был оглашен приговор банде, возглавляемой бывшим депутатом Законодательного собрания области Александром Суворовым. Героя нашего вечернего выпуска новостей можно по праву назвать героем дня. Государственный обвинитель Андрей Спиридонов любезно согласился прокомментировать столь знаменательное событие для правоохранительных органов нашего города и области.

«Герой» благосклонно выслушивал дифирамбы от ведущей «Криминальной хроники». Он находился на седьмом небе от счастья, но старался скрыть это под преувеличенно серьезным видом. Спиридонов успел дать сегодня не одно интервью, причем центральным телеканалам, и имел все основания гордиться собой. «Старайся быть на виду, – напутствовала его жена. – Нельзя упускать такой шанс!» Это Андрей Васильевич понимал сам. Недавние его опасения растаяли, как дым в майском небе, уступив место приятным надеждам. «Чем черт не шутит, а вдруг меня пригласят работать в Москву? На кой леший мне нужна тогда квартира в этой провинции?» – грезил он, снисходительно поглядывая на хорошенькую журналистку. Наконец слово предоставили ему:

– Вы совершенно верно назвали сегодняшнее событие знаменательным. Это итог длительной титанической работы наших правоохранительных органов, которые сумели вытащить на свет божий и людской суд шайку преступников. Суворов, прикрываясь высоким званием народного избранника, сплотил вокруг себя молодежь и, поставив перед ними преступные задачи, творил свои злодеяния. Все члены его банды получили длительные сроки лишения свободы, и это заслуженное наказание. Закон един для всех. Это никому не стоит забывать! Мне отрадно осознавать, что я внес свой скромный… кхе-кхе!.. вклад в благородное дело борьбы с организованной преступностью.

Прокурор отлично вошел в роль, и ведущая с трудом сумела прервать поток его красноречия новым вопросом. Спиридонов, недовольно пожевав губами, вынужден был ответить:

• Предыдущая
• 63/65
• Следующая