Витязи в шкурах - Дроздов Анатолий Федорович - Страница 13

• Предыдущая
• 13/61
• Следующая

– Пришел бы Кза. Какая мне разница? Опять бы веси пожгли, людей ополонили.

– Мы можем и не ходить на Русь. Вот! – Кончак достал из кошелька на поясе серебряную монету. – Это дирхам, который вы, русские, называете куной. Если разрезать его пополам, будет, по-вашему, резана, резану пополам – белка. По одной белке со двора, и мы не выйдем из Поля.

– Русь никогда и никому не платила дани.

– Все народы, живущие вокруг Поля, платят. Ваши приграничные города уже платят. У меня, конязь, много молодых, горячих воинов, которые хотят жить в красивом шатре, носить красивую одежду, иметь хорошее оружие, дарить женам украшения. Для этого нужно серебро, много серебра. Где взять?

– У вас много скота.

– За него плохо платят. Особенно вы, русские.

– У нас мало денег, хан. Пока половцы не перекрыли наши торговые пути, купцы привозили в Русь много серебра с востока. Теперь вы не пускаете русских купцов через свои земли, и у нас нет серебра, чтобы купить ваших коней и другой скот.

– Вы можете взять серебро на западе. У ляхов, немцев, угров…

– Путь к ним лежит через много земель, где каждый князь берет за проезд мыт. Поэтому купцов на запад ездит мало.

– Вы, русские, любите притворяться бедными. У нас любой, у кого только конь и двадцать баранов, ходит как хан. И очень обидится, если ему сказать, что он не сможет купить табун кобылиц. Вы жалуетесь, что нет денег, а ваши дружинники ходят в дорогой броне, носят шелковые рубахи и порты, а на пальцах – золотые перстни. Вы всегда выкупаете ваших пленников. За простого воина даете по гривне, хотя цена ему – пять дирхамов. По белке со двора – это небольшая плата, конязь.

– Поэтому мы и отказываемся от нее. Мы соберем серебро для тебя, хан, но твоим молодым, горячим, не достанется ничего или достанется мало. И они пойдут на Русь, чтобы добыть больше.

– Конечно, пойдут, – ухмыльнулся Кончак. – Молодым всегда нужно много. Они горячи и нетерпеливы, не умеют ждать. Но вы с ними справитесь. Важно, что я не пойду, Кза не пойдет.

– С вами мы тоже справимся. Всегда справлялись.

– Ты говоришь так, конязь, будто мы сидим у тебя дома, а не в моем шатре.

Игорь замолчал. Кончак взял с блюда баранью ногу, не спеша стал сдирать зубами с кости горячее мясо. Закончив, сыто рыгнул и бросил голую кость к входу. Раб суетливо выглянул из-за полога, прибрал.

– Вот так мы обглодаем Русь, конязь. Кза сказал мне: "Идем в земли Игоря. Войска там нет, нам готовый полон приготовлен – только забрать".

Игорь потемнел лицом.

– Ты нам очень помог, конязь, – весело сказал Кончак, прихлебывая кумыс. – Твои воины сами принесли нам броню, мечи, копья. Оружие стоит дорого, и теперь мы сможем взять в поход еще пять тысяч всадников.

– Пойдешь в мои земли?

– Я – нет, – откинулся на подушки Кончак, – а вот Кза пойдет.

– Вам мало выкупа?

– Выкуп когда еще будет, – засмеялся Кончак. – А воины уже собраны и нетерпеливо ждут. Молодые, горячие… Я не могу обмануть их – в следующий раз не захотят идти. Ты сам нераз собирал войско, конязь, знаешь, как это бывает. Мне говорили, что тебе не помешало даже затмение солнца – повел полки в Поле. Я тебя понимаю. Когда за твоей спиной тысячи нетерпеливых воинов, поворачивать назад нельзя. Лучше проиграть битву, но не возвращаться с полпути.

В шатре опять стало тихо. Кончак взял с блюда вторую ногу.

– Какой выкуп назначили? – спросил Игорь.

– Две тысячи гривен за тебя, по тысяче за других князей, двести – за воеводу, по сто – боярина…

– Две тысячи?! Столько мои земли не дают даже за год!

– Ты ведь не один год княжишь.

– Столько все равно не собрать.

– Соберут. Вы, русские, всегда собираете выкуп.

– Но не такой большой!

– Продадите свои шелковые рубахи и золотые перстни. Русские женщины любят носить золото и драгоценные камни. Если хотят увидеть живыми своих мужей и сыновей…

– Не хватит, даже если продать все.

– Святослав киевский заплатит. Ты ведь посадил его на киевский стол?

– За меня, может, и заплатит. Но за остальных…

– Мы не отпустим тебя, пока не заплатят за остальных князей. Кза так просил, и я согласился. Ты один, по моему разумению, стоишь всех остальных, но мы решили не обижать твоего брата и сыновей низкой ценой, – улыбнулся Кончак. – Так что две тысячи за тебя и по тысяче за остальных. Бояре и дружинники – отдельно…

– Столько не собрать в русской земле.

– Я говорил, что вы любите притворяться бедными. Сколько городов в твоих землях, конязь? Восемнадцать?

– Пятьдесят.

– Что стоит городу собрать по сорок гривен для любимого князя?

– Им же выкупать своих. Бояр, дружинников…

– Значит, соберут по сто.

– Вы же пойдете в набег на них.

– Соберем полон по весям. Города останутся. Мои воины не умеют влезать на высокие стены, ты знаешь. Хотя Кза хвастался: какой-то басурменин строит ему осадную машину. Даже просил подождать с набегом, пока тот закончит.

– В прошлом году вы приходили с машиной, что стреляла большими шереширами – пятьдесят человек натягивали тетиву. И басурменин при ней был. Машину воевода Роман сжег, а что он сделал с басурменином, не знаю. Наверное, посадил на кол. Не забудь сказать это Кзе.

– Я говорил, но он все равно похваляется. Пусть. Рано или поздно мы научимся брать ваши города. Тогда вам придется давать не по белке, по резане со двора. А, может, и по куне.

– Не будет этого, хан.

– Будет, конязь. Наши орды множатся год от года, и нам тесно в Поле. При каждом набеге на Русь я теряю тысячи воинов, но на следующий год под мои бунчуки встает вдвое больше. Нам не хватает хорошего оружия, но когда вы заплатите выкуп, мы купим много мечей и копий. Тогда вам не устоять.

– Справимся.

– Нет.

– И вы будете жить на наших землях?

– Нам не нужны ваши земли. Там много лесов, а мои степняки не любят леса. Степняки не умеют и не любят пахать землю, а нашим лошадям нужен овес. На русских землях будут жить русские. И платить нам дань.

– Они разбегутся по лесам. Им не понравятся твои ханы.

– Над русскими будут русские князья. От них не побегут. А если побегут, вы сыщите и накажете.

– А если не захотим?

– Захотите. Если русский князь будет обязан мне своим уделом…

Игорь засмеялся. Кончак терпеливо ждал.

– Ты хочешь сажать на стол русских князей? – насмешливо спросил Игорь, успокоившись. – Да они восстанут на тебя, как один!

– А разве мы уже не сажаем? – спокойно возразил Кончак. – Твой дед Олег с нашей помощью отвоевал свои уделы. Потом долго дружил с моим дедом, даже сына, твоего отца, женил на моей тетке. Если бы она не умерла так рано, ты мог быть моим братом. Ярослав черниговский дал тебе в поход своих ковуев, но дружинников оставил при себе. И никогда не пошлет их против меня – помнит, кто ему помогал. А когда нужно было посадить на киевский стол Святослава, разве ты не позвал меня?

– Нас разбили.

– Но Святослав въехал в Киев. Ростиславичи не решились на вторую такую сечу. Вы, русские, воюете между собой больше, чем с нами. И с каждым годом будете воевать все больше. У князей много детей, на всех сыновей уделов не хватает, а наделять надо. Поэтому брат идет на брата, а сын на отца. Стоит князю умереть при малых детях, как приходит родственник и выгоняет осиротевшую семью из города. Разве не так?

Игорь молчал.

– Скоро ни один русский князь не сможет отвоевать свой удел или защитить его от жадных родственников без нашей помощи. Сначала в Черниговской и Киевской земле. Затем – во всей Руси. Я, может, не доживу до того дня, когда вся Русь будет платить нам дань, но мой сын доживет.

– Я в это не верю.

– Поверишь, конязь. Вам не справиться с нами. У вас сын восстает против отца, а в Поле это немыслимо. Если наш человек обидит старика, ему сломают спину перед всей ордой. Пока жив старший брат, младший не посмеет сказать против него плохое слово – убьют свои же воины. После смерти хана, его имущество и власть наследует старший сын. Если нет сына, только тогда приходит брат. Но он богато наделяет вдову и дочерей, чтобы никто не сказал, что он обидел родственников.

• Предыдущая
• 13/61
• Следующая