Любимый плут - Джеймс Дина - Страница 50

• Предыдущая
• 50/84
• Следующая

– Я всегда буду помнить, что ты сейчас сказала.

Джордж Монтегю никогда еще не чувствовал себя так неловко, как в этот вечер, выходя из отцовского экипажа, остановившегося перед «Лордс Дрим». По дороге он спрашивал себя – в своем ли он уме, раз возвращается в дом терпимости? Это дурное место. Его няня, его мачеха, его наставник, его учителя в школе – все предупреждали его об опасности таких мест, об их непристойности и аморальности, о различных болезнях.

Возможно, его отец был прав. Возможно, гувернантка его сестер сама вела себя недостойно. Хорошие девушки не могли даже знать о таких местах, тем более оказаться внутри них. Ведь не могли же?

Лакей, в котором он мгновенно признал Чарли, стоял на страже у двери. Глаза мужчины блеснули при виде Джорджа. Он напряг мощные плечи под темно-зеленой ливреей, его тонкие губы оскалились, обнажая обломки передних зубов.

Джордж сглотнул. Он чуть не залез обратно в экипаж. Затем он вспомнил умоляющие глаза девушки – полные слез и отчаяния, потрясающего оттенка синевы.

Взяв отцовскую трость с золотым набалдашником, которой можно было поигрывать для храбрости, он взошел на ступени. Его взгляд столкнулся со взглядом лакея. К безграничному облегчению Джорджа, эта скотина опустила глаза и поклонилась ему. В приливе уверенности Джордж вошел внутрь.

Во вторник вечером в «Лордс Дрим» было тихо. Суета и волнение выходных дней улеглись. В последние несколько лет леди Гермиона взяла привычку оставлять на какое-то время свое заведение и отдыхать в уединенном доме в Байуотере. Там она держала свои счетные книги, сосредоточив всю энергию на фондовой бирже и представляясь соседям вдовой из зажиточного среднего сословия.

Густо накрашенные губы Кэйт раздвинулись в улыбке, обнажив острые белые зубы, когда она увидела вошедшего Джорджа.

– Надо же, это мистер Монтегю, – промурлыкала она, кладя длинные ногти на его плечо. – А как поживает лорд Монтегю, ваш почтенный отец?

С гримасой омерзения Джордж взглянул на ее руку, словно его коснулась гадюка. Кэйт вызывающе вздернула подбородок:

– Не потерял ли старый педик пару зубов той ночью?

– Нет.

– Жалко. – Кэйт повела Джорджа в главный салон, где бездельничали несколько девочек. Юника подошла, чтобы взять у него шляпу и трость.

– Я оставлю ее себе, – сказал он, стиснув палку в руках.

– Собираетесь всыпать кому-нибудь? – попятилась от него Кэйт.

– Только если кто-то встанет у меня на пути. Она засмеялась.

– Шампанского мистеру Монтегю!

– Нет!

Кэйт испытующе уставилась на него. Одна ее бровь, словно крыло грифа, приподнялась на мертвенно-белом лице.

– Не стоит об этом беспокоиться, – Джордж изобразил на лице то, что, как он надеялся, было понимающей улыбкой. – Это дурно отражается на потенции.

Кэйт расхохоталась, закинув голову назад и выставив напоказ длинную белую шею. Джордж нервно оглянулся вокруг, пытаясь разглядеть лица девушек, но так, чтобы этого не заметили.

– Зачем ты пришел на самом деле? – Кэйт перестала смеяться.

Он не доверял ей.

– За женщиной.

Кэйт повела рукой вокруг:

– Выбирай.

– Мне нужно кое-что особенное.

Она уперлась ладонью в бедро, затем отступила на шаг и встала в картинную позу. При этом ее грудь обнажилась почти до сосков из-под глубокого декольте накрахмаленной белой блузки. Отставив ногу назад, она откинула в сторону полу черной шерстяной юбки. Это движение обнажило ее ногу до середины бедра.

– Я особенная.

Джордж не удержался от гримасы отвращения.

– Ты лжешь, – сказала Кэйт.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь, милашка.

– Ох, не прикидывайся, – она вернула юбку на место. – Твой отец знает, что ты здесь?

– Какое это имеет значение?

– Это может иметь очень большое значение. Из ниши на другой стороне комнаты появился еще один лакей в ливрее. Джордж узнал и его тоже. Девочки оставили свои вызывающие позы и сбились в две кучки, уставившись на них и перешептываясь. Джордж почувствовал, что перестает владеть ситуацией:

– Я хочу девушку, которую… мм… девушку, которую отец предназначил мне.

– Что это за девушка? – пожала плечами Кэйт.

– Я не спросил ее имя. По недоразумению.

– Рассказывай, – язвительно усмехнулась Кэйт. Вдруг Джордж схватил ее за руку и подтащил к себе:

– Послушай меня. Сейчас я не могу дать тебе много денег, но кое-чем я располагаю. Я обещаю тебе, что после дам гораздо больше. Только позволь мне поговорить с той девушкой.

– Поговорить? Я думала, что ты планировал больше, чем поговорить.

Казалось, каждое слово этой женщины имело двойное значение. Более того, Джордж почувствовал, что слегка побаивается ее.

– Мы начнем с разговора, – уклончиво сказал он.

– Святой Джордж, – усмехнулась Кэйт. – Явился спасти девственницу от дракона, правда? – она придвинулась поближе к нему. – Мы здесь все были девственницами, даже я. Я тоже когда-то была девственницей.

Что-то мрачное блеснуло в ее глазах под черными бровями и ресницами. Джордж не сумел прочитать, что именно. В расстройстве он крепко стиснул ее руку.

– Тише, – Кэйт шлепнула его по руке. – Мне больно.

До сих пор Джордж не причинял боли женщине, но сейчас он слышал тишину, наступившую в комнате, чувствовал, как звереет лакей. Он еще крепче сжал руку Кэйт:

– Отведи меня к ней. Глаза Кэйт потускнели:

– Отпусти меня.

Джордж медленно разжал пальцы. Кэйт опустила руку и повернулась к нему спиной:

– Иди за мной.

– Схватить его, инспектор? – констебль Уилки наблюдал за элегантной фигурой, выходящей из экипажа.

– Пока не нужно. – Ревилл изумленно покачал головой. В обычных обстоятельствах он ни за что не узнал бы Джоко Уолтона. Высокая, превосходно одетая фигура, идущая к ступеням «Лордс Дрим», вполне могла принадлежать одному из молодых господ, слоняющихся по ночным улицам в этой части города.

Своеобразная смесь гордости и сочувствия стучала где-то в уголке сознания Ревилла. Когда Ревилл в прошлом году задержал Джоко Уолтона, вор выглядел просто оборванцем. Машинистка и ее хозяйка-суфражистка взяли его в руки и ввели в жизнь, с которой ему уже не захочется расставаться. Джоко, имея толковую голову на плечах и обладая врожденной склонностью к добру, возможно, так и сделает.

Лакей в дверях подобострастно поклонился Джоко, когда тот вручал ему шелковый цилиндр. Тщательно уложенные кудри Джоко сияли в свете фонаря словно золотые гинеи.

Уилки устремился вперед:

– Позвольте мне схватить его, сэр. Этот говнюк не имеет права так нагло разгуливать здесь.

– Нет.

– Но, сэр…

– Уилки, нет причины задерживать мужчину, идущего в бордель. Во-первых, таких мест официально не существует. И, во-вторых, он пока еще ничего не сделал.

– Он сбежал, – кулаки констебля сжались, усы воинственно ощетинились в стремлении погнаться за вором.

Ревилл испытующе взглянул на него:

– Возможно, у него на это были важные причины, Уилки. Как я понимаю, недавно его жестоко избили рядом с этим заведением.

Он внимательно наблюдал за констеблем. Не посмотрит ли тот на него искоса?

– Это неприятное соседство, сэр.

– Знаю, но в данном случае он клянется, что его здесь избила полиция.

– Лжет, сэр. Все они лжецы.

Ревилл так долго тянул с ответом, что констебль Уилки наконец заставил себя взглянуть ему в глаза. Инспектор ответил констеблю долгим, изучающим взглядом:

– Но, возможно, это правда, – сказал он, тщательно подбирая слова. – Возможно, в отделении порой случаются недоразумения. Некоторые приказы, возможно, поняты неправильно.

И снова Ревилл выждал. Он догадывался, что творится в глубине души Уилки. Затем он вздохнул:

– По-моему, мы должны позволить мистеру Уолтону делать все, что тот считает нужным. Возможно, он найдет мисс Торн.

Констебль отвернулся, что-то бормоча сквозь зубы. Вдруг экипаж, в котором приехал Джоко, свернул в боковую аллею и ненадолго остановился там. Ревилл услышал, как дверь открылась, а затем снова закрылась, и экипаж поехал дальше.

• Предыдущая
• 50/84
• Следующая