Толстый – спаситель французской короны - Некрасова Мария Евгеньевна - Страница 28

• Предыдущая
• 28/31
• Следующая

Патрик повертел пальцем у виска:

– Зачем?

Тонкий и сам еще толком не понял зачем. Он опустил нос и как в детском саду промямлил:

– Ну пожалуйста…

Патрик пожал плечами и шагнул к грузчикам. С полчаса Тонкий смотрел пантомиму. То есть слова-то он слышал, но не понимал и мог только догадываться, о чем говорят эти трое. Грузчик и реставратор что-то доказывали друг другу, отчаянно жестикулируя. Патрик слушал. На тридцать первой минуте он подозвал Тонкого и объяснил:

– Грузчик видел крысу, и не один – с напарником. Только напарник нынче приболел. Видели, как крыса отрывает кусок от кровати, хотели шугануть, но не успели. Реставратор не хочет слушать. Говорит, нет, и все! – Он помолчал и спросил: – Доволен?

Тонкий приземлился на травку и почесал в затылке:

– Патрик, – изрек он, – А КРОВАТИ-ТО ДВЕ!

– Как две? – рассеянно спросил Патрик, и тут до него дошло.

– В самом деле, – рассуждал он, – вроде не больные и не пьяные, один говорит, была крыса в первый же день, когда вандализм обнаружили, у тебя есть тряпка, крысой отгрызенная; другой говорит, сейчас нет следов зубов…

– Спроси координаты больного напарника, – попросил Тонкий.

Патрик кивнул и шагнул к грузчику. Тот уже понял, чего от него хотят, и калякал цифирьки наслюнявленной спичкой на коробке.

Тонкий пошарил в рюкзаке и достал на свет верного крыса, тряпку и предъявил.

Грузчик закивал и затыкал в Толстого пальцем, мол, он, точно он. Реставратор отобрал тряпку, повертел, потом опустился на колени и начал разглядывать кровать.

Патрик долго пререкался по телефону с полицейским оператором. Оператор не хотел слушать бредни насчет реставраторов и крыс, подлинников и копий. Но едва Патрик упомянул имя русского туриста Александра Уткина, как мигом к Амбуазу был выслан наряд полиции. Слава, она и во Франции слава.

Дальше все было как в кино. Приехали полицейские, оцепили замок, выгнали всех лишних. Патрику было поручено вызванивать больного грузчика, который тоже видел Толстого на месте преступления.

Кровать погрузили в реставрационный грузовичок, людей в полицейскую легковушку, и весь кортеж двинулся в участок.

Французские полицейские участки – не то что наши районные отделения. И полы там чище, и стены покрашены не так давно, и даже хулиганы в обезьяннике ругаются исключительно по-французски. Если не понимаешь слов, то еще неизвестно, ругаются они или, может, читают монологи из классических пьес Мольера.

Но французские стражи порядка такие же чокнутые, как и наши. Один сразу выскочил навстречу, как только они вошли, схватил вновь прибывших в охапку и поволок к себе в кабинет.

Патрик, реставратор и грузчики (за вторым заехали по дороге, у него было перевязано горло, и он смешно сипел) наперебой что-то доказывали усатому полицейскому. Тонкий ждал, пока ему дадут слово.

Усатый сперва слушал, потом начал перебивать и задавать вопросы. На пятой минуте все выговорились и вспомнили о Тонком. Усатый стал задавать глупые вопросы. Патрик переводил: «Как тебя зовут?», «Сколько тебе лет?», «Что ты делал в ту ночь у замка Амбуаз?» Было жутко стыдно перед Патриком, но пришлось рассказывать о призраке, который вовсе даже и не призрак (Петька ржал, но переводил).

Потом Усатый стал кому-то звонить. На столе у него стояло два телефона, и он, держа две трубки, говорил одновременно с разными людьми. С одним закончил раньше и сразу стал набирать на освободившемся аппарате третий номер. Отговорившись, бросил обе трубки и выжидающе сложил руки на груди.

Ждал он недолго. В кабинет скоро вошел Леонардо, а еще мсье Перен в сопровождении двух полицейских. Усатый тут же прогнал всех, кроме дедушки и мсье Перена, и велел ждать в коридоре.

– Ты что-нибудь понимаешь? – спросил Тонкий Патрика, устраиваясь на подоконнике.

– А ты правда видел деда в ту ночь у замка?

Тонкий кивнул.

– Ну тогда… – Патрик почесал в затылке. – Есть у меня версия.

Двойнику Леонардо прекрасно работалось в Амбуазе, пока он случайно не засек мсье Перена за кражей королевской печати. Как уж оно получилось, можно будет узнать у него самого. Но уже сейчас Патрик мог объяснить, почему его дед сразу не пошел в полицию. Тут все дело в том, кто такой мсье Перен и какое место он занимает в Амбуазе. Патрик утверждал, что главное.

Экскурсии по замку, балы, прокат маскарадных костюмов и желтых колготок пажа – все это приносит Амбуазу деньги, без которых он бы просто развалился от старости. Разрушилась же стена в Шато-де-Сомер. А в Амбуазе все отлично: твои родители заплатили за поездку, турфирма перекинула часть их денег на счет музея, потом приходит Гидра и говорит: «Вот тебе, Саня, колготки, носи, нет, более дурацких не нашлось». Заметим, что замков на Луаре, как грязи, и во всех есть развлечения для туристов. Но фирма привыкла платить Амбуазу, потому что здесь приятный и бойкий менеджер по туризму. А зовут его – правильно, мсье Перен.

Все в музее, от директора до уборщицы, надышаться не могут на такого ценного сотрудника. Директор, кстати, наведывается в Амбуаз только по большим историческим праздникам. Он почетный академик, заседает на научных конференциях и в дела Перена не лезет, лишь бы тот деньги доставал.

Короче, когда дедушка узнал, что Перен – вор, он испугался. Было жаль терять необременительную работу двойника Леонардо, а главное – по-настоящему страшно заводить себе такого могущественного врага. Дедушка считал, что мсье Перен вывернется из любой опасной ситуации, а его сотрет в порошок.

Продолжение истории с украденной печатью подтвердило худшие дедушкины опасения. Перен не только вышел сухим из воды, но и свалил свою вину на реставратора. Убедившись, что полиция бессильна против жулика, дедушка стал вредить ему исподтишка.

Судя по всему, старик сумел сорвать Перену какое-то дельце (а то бы за что его выгнали с работы?). Тут уже пошло на принцип. Уволенный Леонардо днем и ночью бродил по замку, дожидаясь случая, который помог бы разоблачить вора. И дождался: в Амбуаз привезли заказанные Переном копии музейной кровати и столика. Дедушка понял, что готовится подмена.

Ночь, когда Тонкий с Ленкой удирали от призрака Леонардо, выдалась нелегкой и для вора, и для его разоблачителя. Перен, конечно, здорово наломался, вытаскивая из залов настоящую королевскую мебель и заменяя ее копиями. Потом ему пришлось долбить каменную стену, чтобы подбросить украденную раньше печать реставратору и окончательно засадить его за решетку. А дедушка тем временем кромсал ножом поддельную кровать и ломал копию столика.

Наутро, не называя себя, он стал звонить в газеты и выкладывать сенсационную новость: вандализм в Амбуазе! Пострадали ценнейшие экспонаты!

В замок понаехали репортеры, и мсье Перен не смог замять происшествие. По расчетам дедушки, ему ничего не оставалось, как отправить испорченные экспонаты на реставрацию. Тамошние специалисты легко распознали бы подмену. В финале вор должен был получить по заслугам, а дедушка на белом коне вернуться к любимой работе двойника гения.

Увы, преступник переиграл дедулю. Когда репортеры уехали, отсняв испорченные копии, мсье Перен взял нож… и подготовил к реставрации подлинные кровать и столик.

Да, у наших поп-звезд хватает ума не только на то, чтобы шептать в микрофон песенки с рифмами «она – влюблена». Тонкий слушал, то и дело кивая: многие догадки он сам когда-то подсказал Патрику, другие одновременно пришли в голову обоим. Словом, ничего потрясающе нового Тонкий из этой версии не узнал, разве что понял, в чем секрет неуязвимости Перена: уважают его в Амбуазе, вот что. А Перен пользуется людским уважением, чтобы воровать.

Но закончил Патрик совершенно неожиданно:

– Ну, теперь деда замучают!

• Предыдущая
• 28/31
• Следующая