Библия Раджниша. Том 3. Книга 1 - Раджниш Бхагаван Шри "Ошо" - Страница 57

Этот девятилетний ребенок, которому ничего другого не оставалось, присоединился к группе кочевников. Потом он переходил от одной группы к другой. Он выучился у кочевников множеству их языков, он выучился у кочевников множеству их искусств. Он выучился множеству упражнений, недоступных уже цивилизованным людям, но кочевники нуждаются в них.

Например, может быть очень холодно, может идти снег, и чтобы лежать в палатке... Кочевники знают определенные дыхательные упражнения, которые изменяют ритм дыхания, и тогда температура тела повышается. А если слишком жарко, если приходится идти через пустыню, тогда они снова переходят на другой ритм... в вашем теле есть автоматическая, встроенная система кондиционирования воздуха.

Гурджиев свои первые уроки по гипнозу получил у этих кочевников. Если жена и муж идут вместе на рынок купить что-нибудь, то что делать с детьми, с маленькими детьми? Эти кочевники на протяжении столетий применяли гипноз. Они просто рисуют вокруг ребенка круг и говорят ему: «Пока мы не вернемся, не выходи из этого круга».

Так говорилось каждому ребенку на протяжении столетий. Ребенок слышал это с того момента, как начинал понимать. Круг гипнотизировал его. В тот момент, когда это происходило, в тот момент, когда он видел, как вокруг него прочерчивают линию, он расслаблялся внутри: выйти отсюда невозможно, он не может выйти.

Гурджиев был чрезвычайно озадачен, ведь тогда ему было уже десять или двенадцать лет: что все это за чушь? Каждый ребенок в каждой семье кочевников окружен просто линией и это все. Отец и мать на целый день уходят работать в город. Вечером, когда они возвращаются, ребенок по-прежнему сидит внутри круга.

Гурджиев удивлялся, как это происходит, почему так происходит, и вскоре он смог понять, что это был лишь вопрос подсознания, воспринимающего некоторую идею. Раз подсознание приняло какую-то идею, то ваше тело и ваш сознательный ум не властны пойти против этой идеи.

Позднее, когда он стал Учителем, Гурджиев в своих собственных упражнениях использовал все эти приемы кочевников, которым выучился от этих странных людей, - нецивилизованных, не знающих языка, не знающих письменности, но знающих очень примитивные методы. И Гурджиев был очень удивлен, увидев, что гипноз действует не только на детей, но и на взрослых, потому что эти дети подрастали; и тогда гипноз продолжал работать. Потом они становились старыми, но и тогда гипноз продолжал работать. Он не изменялся с годами.

Гурджиев играл, бывало, со стариками, рисуя вокруг них круг, и старик начинал кричать: «Не делай этого, не делай этого», - и выпрыгивал из круга до того, как он был закончен. Если круг завершен, выскочить невозможно, вы пойманы. А этот мальчик, - кто знает, вернется ли он? Пока круг нарисован лишь наполовину, кое-что еще открыто: можно сбежать. Тогда можно спастись, иначе вы оказываетесь просто пойманными. Гурджи-еву много раз удавалось завершить круг. Тогда даже старый человек просто садился, совсем как маленький ребенок, и молил его: «Разорви свой круг».

Гурджиев использовал этот прием множеством способов — использовал он и многие другие приемы, которым выучился от этих людей. Он использовал упражнение, которое называлось «останови упражнение», он демонстрировал его по всему миру, особенно в Америке и Европе. Он учил танцам, странным танцам, потому что никто не знал, что то были танцы кавказских кочевников... странные инструменты и странные танцы...

У них была странная пища, и Гурджиев выучился готовить ее. Его ашрам вблизи Парижа был чем-то совершенно не от мира сего. Его кухня была полна странных вещей, странных специй, о которых никто никогда не слышал, и он сам готовил диковинные блюда. Всему этому он выучился у кочевников. И эти блюда давали определенный эффект. Определенная пища дает определенные эффекты; определенные танцы дают определенные эффекты; определенные барабаны, инструменты дают определенные эффекты.

Гурджиев увидел, что если играть определенную музыку и танцевать определенные танцы, то тогда люди оказываются способными танцевать на раскаленных углях и не обжигаться. Танец создает в людях определенную энергию, и они оказываются в состоянии обойти закон огня - закон низкого уровня. Конечно, если сознание знает что-то более высокое, оно может обходить более низкие законы.

Все истории о чудесах - не что иное, как истории о людях, познавших более высокие законы; естественно, тогда низшие законы не действуют. Гурджиев сам видел все это, он пережил это, когда был ребенком, а ведь дети очень любознательны. Не было ни отца, ни матери, чтобы запретить ему делать, что он хотел, поэтому он мог экспериментировать всеми способами. И когда он заканчивал с одной группой кочевников, он просто переходил к другой, потому что у другой группы можно было выучиться чему-то другому. Все его упражнения были разработаны на основе опыта этих кочевников.

Остановленное упражнение имело огромное значение, оно было, по-видимому, величайшим вкладом в современный мир, - а мир даже не понял этого.

Гурджиев говорил своим ученикам, чтобы они занимались всеми видами деятельности: кто-то копает в саду, кто-то рубит дрова, кто-то готовит пищу, кто-то моет полы. Выполняются все виды деятельности, но при одном условии: когда он говорит: «Остановись!» - тогда, где бы вы ни были, в какой бы позе вы ни оказались, вы должны замереть. И не следует хитрить, ведь тогда потеряется весь смысл упражнения.

Например, если ваш рот открыт, и вы видите, что Гурджи-ева нет рядом, и вы закрываете рот, чтобы отдохнуть, то вы упускаете весь смысл упражнения. Одна ваша нога поднята, -вы шли, - а другая опущена; внезапно раздается призыв: «Остановись!» Вы должны остановиться, прекрасно осознавая, что вскоре упадете; вы не можете долго стоять на одной ноге. Но в этом весь смысл упражнения: какими бы ни были последствия, вы просто останавливаетесь, как вы есть, становитесь статуей.

Вы удивитесь, насколько такое простое упражнение освобождает вашу осознанность. Ни Будда, ни Патанджали, ни Махавира не знали, что есть такое простое упражнение... оно совсем не сложное.

Когда вы замираете подобно статуе, вы даже не моргаете; вы стоите точно так же, как стояли в тот момент, когда услышали слово «Остановись!» Это просто остановка и ничего более. Вы удивитесь тому, что внезапно становитесь замерзшей статуей, -и в этом состоянии вы можете видеть себя насквозь.

Вы постоянно занимались какой-то деятельностью, - а с деятельностью тела ассоциируется и деятельность ума. Невозможно разделить их, поэтому, когда тело полностью останавливается, немедленно там же и тогда же останавливается и ум. Вы можете видеть свое замершее тело, как будто это не ваше тело; вы можете видеть ум, неожиданно неподвижный, ведь он потерял свою ассоциацию с телом в движении.

Этот психологический закон ассоциации был открыт еще одним русским, Павловым. Гурджиев знал его задолго до Павлова, но он не интересовался психологией, поэтому и не разработал его в таком виде. Идея этого закона пришла к Павлову от тех же кочевников, но он двигался в ином направлении, — он был психологом. Он начал разрабатывать «закон ассоциации».

Павлов давал пищу своей собаке и во время подачи пищи звонил в колокольчик. Колокольчик и хлеб не имеют ничего общего друг с другом, но для собаки они вступают в ассоциацию. Всякий раз, давая собаке хлеб, Павлов звонил в колокольчик. Через пятнадцать дней он просто звонил в колокольчик, и у собаки вываливался язык, готовый к приему хлеба. Где-то в мозгу собаки колокольчик и хлеб перестали быть двумя разными вещами.

Гурджиев выполнял работу гораздо более высокого уровня. Он нашел простой способ остановки ума. Люди на Востоке на протяжении столетий старались концентрировать ум, увидеть его, остановить его, - а Гурджиев нашел для этого способ, основанный на физиологии. Но это было не его открытием, он просто нашел то, что делали кочевники.

Гурджиев кричал: «Остановись!» — и все замирали. А когда тело неожиданно замирает, ум чувствует себя немного странно: что случилось? Ведь ум не имеет ассоциации с замершим телом, он просто шокирован. Они находятся в сотрудничестве, в глубокой гармонии, движутся вместе. И вот тело полностью замерло, что делать уму? Куда ему деться?