Врата тьмы - Хафф Таня - Страница 20

— Ну вот, — пожаловалась она вечернему воздуху, — опять из-за мужчины приходится чувствовать себя полной дурой.

Послав нежный взгляд в сторону, где исчез молодой человек, Дару распахнула дверь и вошла в отделение, напрочь позабыв об охватившем ее минуту назад гневе.

— Сыграй опять эту, про единорога. — Ребекка аж подпрыгнула на стуле. — Ту, что твоя подруга написала.

— Так я ее уже играл, детка. Две песни тому назад.

— Ну правильно, — подтвердила она, закатывая глаза. — Я же сказала «сыграй опять».

— Ах, опять, — улыбнулся Роланд. — Извини, не понял.

Ребекка задумалась, сдвинув брови и увлеченно обрабатывая зубами ноготь большого пальца.

— Ладно, — сказала она. — Играй, что тебе хочется, только сначала сыграй про единорога.

— Будь по-твоему, — сдался Роланд, все еще улыбаясь. Он ничего не имел против того, чтобы играть для Ребекки, — даже если она хотела повторения одних и тех же песен снова и снова, — потому что она всегда так внимательно слушала, как будто полностью погружалась в музыку. Таких слушателей было немного, и попадались они редко.

Из всего его репертуара Ребекке больше всего нравились простые мелодии со сказочными стихами, которые ему присылала в каждом письме одна его старая подруга уже лет пять или шесть. Пару раз Роланд пытался обмануть ее похожими по теме и строю песнями, но Ребекка всегда распознавала подлог. Однажды он сыграл ей музыку собственного сочинения. Она слушала так же внимательно, склонив голову к плечу, а когда он закончил, сказала: «Очень хорошая песня, Роланд, только неполная». Но не смогла объяснить, отчего же она неполная. Больше он Ребекке своих песен не играл. В основном потому, что был с ней в глубине души согласен.

Только он допел песню, как в холле послышались голоса, и дверь открылась.

— Эван! — Ребекка метнулась через всю комнату и оказалась в паре дюймов от Адепта. — С тобой ничего не случилось?

— Все в порядке, Леди, — улыбнулся он в ответ. Чуть устало, как показалось Роланду. — Спасибо тебе за заботу.

— Тебя арестовали!

— Да. — Он отвел с лица прядь волос. — Было.

Ребекка перевела взгляд на Дару, и глаза ее округлились.

— Вы цыплят купили!

— Да, — ответила Дару и отдала ей красный с белым пакет. — Было.

Ребекка поднесла пакет к лицу, втянула воздух, предвкушая удовольствие, и повернулась к Роланду.

— Роланд! Они цыплят купили!

— Я вижу, детка.

Роланд держал перед собой Терпеливую и рассматривал Эвана, ища признаки… признаки чего-нибудь. Из своего опыта он знал, что копы не очень церемонятся с молодыми людьми без документов, которых прихватывают… скажем, в разных ситуациях.

— Ты в порядке?

— Как видишь, — развел руками Эван.

Роланд продолжал смотреть.

«Пользуешься случаем, чтобы разглядывать и прятать чувства за маской заботы», — произнес голосок у него в голове.

Ребекка поставила перед ним тарелку с цыплятами, горкой жареной картошки и зеленого горошка, вытащила из его руки гитару и сунула вместо нее вилку.

— Ешь, — сказала она, что он не преминул сделать.

Потом, когда косточки были обглоданы и он снова обрел равновесие, спросил:

— Что случилось?

Эван как раз скармливал Тому кусок шкурки — кот появился, как только они сели есть.

— Я остановил драку, — просто ответил он. — Вытерпеть эту боль и этот страх я не мог. Он ушел. Думаю, он знал, что так и случится. Теперь он, наверное, где-то прячется и надо мной смеется.

Эван за время своего отсутствия осунулся, тонкие черты его лица заострились.

Дару заговорила и сама не узнала свой голос:

— Спасая этих людей и упуская его, ты, быть может, обрек весь мир власти Тьмы.

— Знаю.

И больше сказать было нечего. Но это единственное слово, так же, как боль, отразившаяся на его лице, могло бы даже из каменного сердца исторгнуть слезы.

Констебль Харпер отодвинул клавиатуру, сплел пальцы и потянулся. Смена шла к концу, и он почти физически ощущал вкус холодного пива, ожидавшего его дома. Только бы отбарабанить оставшиеся полтора часа. А что может случиться в старом добром Торонто в воскресенье вечером в девять тридцать вечера?

За спиной открылась дверь, и еще не повернувшись, он ясно представил, что сейчас увидит. Кондиционер из последних сил справлялся с жарой, и это новое нападение было явным перебором. Запах грязи, пота, заношенной одежды, и над всем этим доминировала вонь застарелой мочи.

— Эй, парнишка, есть у тебя минута?

Стараясь дышать через рот, Харпер медленно поднялся и отошел за барьер. Хуже всего, когда не хватает людей: сейчас пошел бы в туалет, оставив кого-нибудь разбираться с этой теткой. Черт побери все!

— Чем могу быть полезен? — спросил он, с усилием сохраняя нейтральный тон.

— Про девушку знаешь, что убили вчера вечером? Так я вроде видела, кто это сделал. Хочешь знать?

— А?

Миссис Рут вздохнула и покачала головой.

— Девушка, что вчера вечером убили, — повторила она медленно. — Я вроде видела, кто это сделал.

У Харпера был по-прежнему слегка ошеломленный вид, так что она добавила:

— Я шла себе на помойку и видела, как этот тип уезжал со стоянки. Я тогда ничего не подумала, только пахло от него странно. А потом, когда стали говорить, что стряслось, я решила копам сказать.

— Странно пахло?

Интересно, как она могла это учуять.

— Ага. Не то чтобы духами дорогими или фигней всякой для волос. Кровью пахло. — Ее голос посуровел. — А уж я-то знаю, как пахнет кровь.

— Но коль вы шли на помойку, вы должны были видеть тело.

«Каждый раз одно и то же. Как сенсационное убийство, так психи тут как тут».

Миссис Рут прищурилась.

— Я не сказала, что пошла на помойку, — отрезала она. — Я сказала, что туда шла. Отвлеклась и прошла мимо. А теперь, ты собираешься кого-нибудь позвать и записать мои показания с приметами этого типа, или мне рассердиться?

И тут ее голос так живо напомнил Харперу учительницу, которую он в третьем классе боялся до судорог, что палец его надавил на интерком раньше, чем он об этом подумал.

Миссис Рут улыбнулась.

— …то есть какого это он со мной, как с дерьмом?

— И в самом деле.

— Он воображает, будто он хрен знает что, потому как на «БМВ» ездит и работает на этих хреновых компьютерах, а я вот ничуть не хуже!

— Лучше!

— Правильно, мать его так!

Адепт Тьмы наклонился к столу, аккуратно расположив локти между картонными подставками от пивных кружек.

— Если бы не такие, как вы, чего бы стоили такие, как он? Ведь вы же делаете то, что они жрут!

— Ага. И это тоже. — Он выплеснул в глотку остатки пива и протянул кружку за новой порцией, давно уже неспособный удивляться, почему это кувшин не пустеет. — А знаешь, чего еще? У этого сукина сына хватило наглости сказать, не ставь, дескать, свой мусор на краю дорожки! У нас эта гребаная дорожка общая, а он говорит, будто я, хрен ему в душу, права не имею!

— Да, надо бы с ним что-то сделать.

— Ага. — Он скривился. — Пора бы, на фиг. — Тут он отпихнул стул и встал покачиваясь. Вот прямо сейчас.

— А у тебя еще стоит ружье в шкафу в коридоре?

— Ага. — Он прищурился. — Ага. Я этому гаду покажу. Это он поймет.

И он пошел, натыкаясь на столы, стулья и людей, но ни ругань ему вслед, ни пролитое пиво не отклонили его от пути домой. В шкафу в коридоре. И он проучит этого умника из соседнего дома.

— Даже как-то слишком просто, — вздохнул Адепт Тьмы. Заметив взгляд официантки, он подозвал ее кивком.