Укротить беспокойное сердце - Мэтьюз Патриция - Страница 10
- Предыдущая
- 10/78
- Следующая
Ник откашлялся и заговорил снова:
– Мистер Лэмборн продолжал некоторое время в том же духе. Когда он закончил свою речь, поднялся мистер Линкольн и обратился к присутствующим: «Ваша честь! Господа заседатели! Все, что мой друг Лэмборн сказал об уродах, согревает мне душу. Это замечательная речь в защиту целого необоснованно забытого класса нашего общества. Я благодарю его за все замечания. Я хочу сказать несколько слов в защиту моего клиента, хотя необходимо заметить, что он явно преступил границы дозволенного. Но я не считаю, что в него надо бросать камень, потому что он мог оказаться жертвой обстоятельств. Посмотрите, каким растерянным он выглядит сейчас! Вполне возможно, что дамы напугали его, кто знает? По крайней мере давайте сомневаться. Господа, многие из нас попадали в неприятные истории по случайному стечению обстоятельств, сходных с теми, жертвой которых является мой клиент. Позволю себе сослаться на одно происшествие лично со мной. Когда мы с моим другом Картрайтом собирали секретные сведения по стране, нам пришлось остановиться на ночлег в одном крестьянском доме. Надо отметить, что внутри дом не делился на комнаты – холл, столовая, кухня, спальня представляли одно большое помещение. На ночь между кроватями вешали одеяла, словно примитивные ширмы. Хозяин отнесся к нам с большим уважением и поместил нас отдельно от остальных, уступив одну кровать, а их и было-то две на весь дом. Ночью я проснулся от того, что на меня легла чья-то нога. Я решил, что это нога Картрайта, взял ее и пощупал. Нет, не похоже. Я продолжил изучение ноги, как вдруг раздался страшный крик и ногу отдернули. Поверите ли мне, господа, что это оказалась нога хозяйской дочки! Представляете, в какое я попал положение! Пока я соображал, что сказать в свое оправдание, зажегся свет, одеяло было резко поднято и полногрудую девицу стащили с постели. Я прикинулся спящим, но одним глазом наблюдал, что же произойдет дальше. Одеяло опустили, и секунду спустя я услышал, как девица объясняла матери, что она перепутала постели из-за того, что съела за ужином что-то несъедобное. Наутро хозяин был приветлив и любезен, мне не надо было извиняться. Но, господа, представьте мое состояние и проявите милосердие к моему клиенту».
Ник снова сделал паузу и оглядел публику. Он находился довольно далеко от Лоры, но она заметила игривый блеск в его глазах. Во время рассказа в особо рискованных местах зал словно замирал. Лора сама была слегка шокирована этой историей. Не сделал ли это Ник нарочно? И тут она подумала об отце. Если бы он услышал рассказ Ника, то утвердился бы в своем мнении – это действительно дьявольские штучки!
– О да, я чуть не забыл! – сказал Ник. – Заседатели вынесли приговор: виновен в том, что напугал девушек. Судья приговорил виновного к наказанию розгами во дворе отеля. Решение суда должны были исполнить сами напуганные девушки.
Зал снова замер, а потом то там, то здесь стал раздаваться смех, пока наконец все не покатились со смеху.
Во время перерыва Лоре пришлось опять прибегнуть ко лжи, чтобы иметь возможность встретиться с Ником. Он еще вчера сказал ей, что будет свободен после первого отделения, и попросил Лору подождать его у ворот.
Она быстро сообразила, как поступить. Когда они с Молли вышли на улицу, она сказала, что ей придется пойти домой посмотреть, как там мать, и приготовить ей обед. Молли собиралась поесть в одном из маленьких кафе, но не стала задерживать подругу. Они попрощались, и Лора поспешила на свидание с Ником.
В последующие несколько дней Лора буквально летала на крыльях блаженства. Каждый день она посещала несколько представлений «Чатакуа», особенно ей нравились музыкальные программы и лекции Ника, остальное время она проводила с Ником.
Полная картина счастья нарушалась одной существенной деталью – ей становилось все труднее сдерживать Ника, который проявлял теперь куда большую настойчивость. В связи с этим ее беспокоило и то обстоятельство, что он, возможно, и не станет просить ее руки. А о том, что будет, когда отец вернется из Сакраменто, она вообще думать не хотела. Мать, казалось, довольно спокойно переносила постоянное отсутствие дочери, хотя и ворчала время от времени. Все же Лора надеялась, что она не станет жаловаться во избежание скандала.
Прошло четыре дня, а на пятый разразилась настоящая буря. Отец, который должен был еще пробыть в Сакраменто до понедельника, неожиданно вернулся в пятницу и обнаружил мать дома одну.
Когда Лора пришла домой, а это произошло довольно поздно вечером, она застала отца сидящим прямо перед дверью. Вид его не предвещал ничего хорошего – попросту говоря, он был вне себя.
Состояние безмятежного счастья, в котором Лора пребывала все эти дни, мгновенно улетучилось. Ее охватил ужас при виде свирепого выражения лица жестокого родителя. Но через секунду она почувствовала, как ее тоже переполняет гнев.
Почему он заявился так рано? Неужели ей больше не дано и дня для счастья? И что теперь будет?
Она стояла перед ним, гордо подняв голову и глядя отцу прямо в глаза, полная решимости бороться за себя и свои права.
Сэмюел Перселл встал и подошел к дочери подбоченившись и грозно посмотрел на нее с высоты своего огромного роста.
– Ну так что, дочка? – спросил он вроде бы спокойно, но явно готовый взорваться в любой момент. – Мэри сказала, что ты прогуливаешься вечерами. Она также созналась, что тебя все это время почти и дома-то не было. Что ты можешь сказать в свое оправдание?
Сердце ее бешено колотилось. Лора глубоко вздохнула, чтобы сохранить спокойствие.
– Я ходила в «Чатакуа», отец. Я взрослая и имею право ходить, куда мне нравится, и делать то, что хочу, потому что я ничего предосудительного не совершаю.
Лицо Сэмюела Перселла побагровело, глаза сверкнули и рот скривился.
– Как ты смеешь говорить так со мной? Ты – моя дочь, и до тех пор пока ты живешь в моем доме и за мой счет, ты будешь делать то, что я повелеваю!
Лора буквально впилась в него взглядом.
– Нет, отец, не буду! – выпалила она. – Больше не буду. Ты разве не видишь, что я не могу так жить? Я словно пленница в родном доме. Мне нужна свобода, или я просто умру.
Отец сжал кулаки, он едва сдерживался, чтобы не ударить ее. Несмотря на свою решимость, Лора дрогнула. Она часто видела отца в гневе, но таким – никогда.
– И ты смеешь говорить это мне? – взревел он. – Отцу, который воспитал тебя! Заботился о тебе! Ты, жалкая потаскуха, смеешь разговаривать так со мной? О, это дьявол вселился в тебя, не иначе! Я знал, что так и будет. Чувствовал еще в Сакраменто – что-то здесь неладно! Тебя развратили эти сатанинские представления, и ты с кем-то встречаешься, чует мое сердце.
Лора покраснела, и он воскликнул торжествующе:
– Вот! Я все знаю! Все вижу и всегда прав!
Он повернулся к жене, которая сидела поодаль в кресле-качалке посреди их спальни.
– Мэри! Принеси мне кнут! – закричал он. – Я изгоню дьявола из этой девчонки! Ты слышишь меня, жена? Принеси мне кнут!
Лора услышала, как мать встала с кресла, и ее охватили ужас и ярость.
– Я не позволю тебе пороть меня, отец! Это было ужасно, когда я была маленькой, но сейчас я взрослая, и такое наказание просто непристойно…
Отец истерически расхохотался.
– Непристойно? Непристойно для отца, который наказывает собственную дочь, не важно, сколько ей лет, за дело? Ты попробуешь кнута, доченька! Я проучу тебя как следует, пуще прежнего, потому что ты погрязла в грехе! Снимай платье!
Лора прижала руки к груди. В ее глазах сверкали злые огоньки.
– Нет!
– Я сказал, снимай платье! – орал отец. – Ты получишь свое наказание в нижнем белье, чтобы неповадно было в следующий раз! Получишь по заслугам!
Лора попятилась к двери.
– Нет, я больше не желаю терпеть такое унижение! – проговорила она.
– Раздевайся!
В мгновение ока он очутился рядом с ней, и Лора охнуть не успела, как он грубо рванул ее платье от горла вниз. Материя затрещала. У Лоры подкосились ноги – такой выходки она не ожидала. Девушка вскрикнула и отскочила в сторону. В руках отца оказался огромный лоскут материи.
- Предыдущая
- 10/78
- Следующая
